— Ну? — вскинула брови Элль.

— Хотел спросить у тебя то же самое. Что думаешь о перспективе переехать в Алхимистан? — хмыкнул Доминик.

— Не знаю, — честно ответила Элоиза. Доминик прыснул со смеху.

— Слышали бы тебя Летиция и Ханнес. И как они только рассчитывали сделать из тебя наследницу? — фыркнул Дом. — Ты же совсем не можешь…

— Я пойду, — она круто развернулась на каблуках и чуть не упала — ноги запутались в рубашке, валявшейся на полу.

— Элли, Элли, — Дом выставил руки в примирительном жесте. — Я понял, ладно. Давай вот что… дождемся заварушки и скроемся под шумок. Я сделаю для Ирвина столько зелья, сколько нужно, чтобы он провел нас по дну моря до самой Галстерры. А там у меня была пара знакомых, обустроимся, дело свое начнем.

— Какое дело? — фыркнула Элоиза.

— Какое угодно. Хоть таблетки от похмелья делать. Я слышал, в Галстерре с этим огромная проблема.

Элль усмехнулась. На секунду в полумраке ей показалось, что все события прошедшего года были сном. Что они с Домиником снова сидят в тесной квартирке, которую снимала Элль и обсуждают, как будут жить дальше, когда однажды станут свободными и независимыми. Дом, как всегда, фонтанирует идеями, а она проверяет их на прочность своим пессимизмом и неизменно оказывается права, но никто не расстраивается.

Доминик сделал еще один глоток из бутылки и подошел к Элоизе. Положил руку ей на плечо, сжал пальцы, будто изучая ямку между суставом и ключицей, как будто это было самое совершенное, что только могло существовать на свете.

— Мы справимся, Элли, — он подшагнул к ней вплотную, и Элль тут же стиснула в пальцах его нить. Найти ее теперь было совсем нетрудно, она сама тянулась к ней в руки. От прикосновения под веками рассыпались мерцающие искры. Если обычный человек был плотным гобеленом таких нитей — чувств, привязанностей, качеств, воспоминаний, связей, то сам Доминик больше напоминал наспех перештопанную ветошь. Он буквально разваливался на куски.

— Сколько крови ты отдаешь Ирвину? — спросила она, мягко отстраняясь. Дом пожал плечами.

— Чашки две-три…

— В неделю?!

— Ну, в день, — немного растерянно проговорил Дом и тут же натянул на лицо самодовольную маску. — У меня не то, чтобы много причин цепляться за жизнь. Единственная причина, по которой я еще не умер — это просто…

Его голос утонул в оглушительном реве, от которого все внутри перевернулось, а органы подскочили и вжались в ребра. Несколько мучительных секунд звук все нарастал, расплющивал мозг, стирал в порошок последние капли хладнокровия, а потом потух, и вся башня заходила ходуном, затряслась, затрещала. В коридорах раздался топот, голоса. Дом выругался и принялся носиться по комнате, собирая пожитки в большую походную сумку.

— А вот и шумок! — с деланной радостью констатировал он.

Элль распахнула дверь и чуть не сбила с ног несшуюся в толпе девушку.

— Что происходит? — крикнула Элоиза. В горле засаднило, ее голос все равно тонул в общем гомоне. Девчонка вцепилась ей в плечо и потянула так, чтобы Элль прижалась ухом к ее рту.

— Галстеррские корабли открыли огонь. Валить надо.

— Как?

— Ты дура что ли? На лодках, ну!

Набережную Квартала Торговцев заполонили алхимики. Залп отрезвил их, выдернул из тревожной дремы и напряженного ожидания чего-то плохого. Теперь люди жались и толкались, пытаясь в тусклом свете фонарей рассмотреть корабль, покачивавшийся на Зеркале Солнца. Они ждали огня, что разорвет плотный ночной мрак — корабли Гослтерры ведь всегда несли дым — но его не было. Было только затишье, а через несколько мгновений послышался громкий хруст и треск — несколько кусков камня откололись от башни и обрушились в воду.

«Они начали обстрел», — по толпе прошла волна ропота. В одно мгновения измученная осадой, потрепанная страхом толпа разделилась на два больших потока. Одни разбегались и искали укрытия в глубине квартала, а другие кричали, махали руками и пытались собрать вокруг себя как можно больше людей.

Летиция с тяжелым сердцем наблюдала за этим из окна. У ее ног лежала братская могила из смятых, так и не выкуренных сигарет.

— Госпожа Верс, — подал голос Эллиот, вновь скользнувший в кабинет бесшумно, как кот. — Они верят, что вы их поведете. «Саламандры» всегда защищали своих.

Летиция взглянула на него поверх плеча и горько усмехнулась. Эллиот сменил свои щегольские приталенные наряды на черную с серебром мантию, посадил на плечо металлическую саламандру со светящимися красным глазами. За его спиной в коридоре собрались служительницы — также облаченные в форму «Саламандр», а еще дальше за ними — грузчики, громилы. Армия пришла на подмогу своей королеве, вооруженная до зубов — чарами, субстанциями, порошками, что взрывались и насылали морок.

Летиция прошла к шкафу и достала свою мантию. Эллиот тут же подскочил и помог своей госпоже одеться.

— Не можешь остановить — возглавь, — фыркнула Летиция и вышла из кабинета, на ходу натягивая перчатки.

***

После первого взрыва настало затишье. Звон в ушах скрадывал звуки, и толпа на нижних ярусах башни загустела, замедлилась, люди начали напоминать оглушенных рыб. Доминик перекинул через плечо позвякивающую сумку, в одной руке он удерживал початую бутылку, к которой прикладывался каждые несколько шагов, второй рукой он то ли придерживал Элоизу, то ли держался за нее, чтобы не споткнуться и не упасть.

— Что в сумке? — спросила Элль.

— Стратегический запас алкоголя. Ты же не хочешь, чтобы в самый ответственный момент меня одолела страсть, да? — пошутил он.

— Издеваешься?

— Ничуть. Хотя не знаю, насколько нам это поможет, если следующий залп попадет в хранилище взрывчатки. Алхимической такой, она даже в воде горит, — Дом нервно рассмеялся и отхлебнул из бутылки.

Они шли в плотном человеческом потоке, огибали повороты, но чем дальше они шли, тем медленнее становилось движение толпы. Люди Ханнеса тянули шеи и ругались, пытаясь понять, что так стопорит их. Доминик объяснил, что на нижних этажах башни есть выход к воде, сразу на Озеро Солнца, но вот лодок на всех, как ни крути, не хватит. Строго говоря, они с Элль уже опоздали. Повезет, если лодки будут возвращаться.

— А где Ирвин? — спохватилась Элль. Она приподнялась на цыпочки и попробовала осмотреться, но заклинателя нигде видно не было.

— Не знаю, — не слишком-то и скрываясь ответил Дом. — Скорее всего, выводит подводными путями наших высокопоставленных господ. Не пристало же им выбираться вместе с челядью.

По ушам снова резанул рев. Все замерли, вжались в стены, как будто это могло хоть как-то помочь. По башне прокатилась волна дрожи, затем снова разлилось безмолвие. Толпа вновь пришла в движение, сбрасывая с себя оцепенение, но лишь на секунду. А в следующее мгновение тонкий писк скальпелем разрезал общий гомон. Звук сначала шел тонкой линией, вился, как нить, потом начал шириться, вытесняя все остальные звуки, мысли. Он вкручивался в мозг и уши и остро касался позвоночника, заставляя съеживаться, выгибаться, трястись в попытках избавиться от этого нескончаемого тонкого, как игла, звона.

Элль зажала уши. К горлу подступила тошнота. Люди рядом с ней валились на пол, кричали, но Элоиза не могла расслышать ни слова. Все заполонил писк. Она не сразу поняла, что кто-то дергает ее за руку. С трудом повернула голову и заметила Доминика. Тот крутил в руках опустевшую бутылку и под его пальцами она стала мягкой, податливой, как глина. Дом отщипнул кусок стекла и вставил его в ухо Элль. Потом проделал то же самое со вторым ухом, и писк стал тише. Не исчез полностью, но теперь хотя бы не причинял физической боли. Элль тяжело вздохнула, жестами поблагодарила Доминика, на что тот лишь достал из своих запасов новую бутылку и откупорил ее, махнул рукой и приказал Элоизе следовать за ним.

Элль вскинула брови и указала на людей, лежавших вповалку по всему коридору. Доминик отмахнулся. Элль попыталась жестами объяснить, что они должны помочь им, на что в ответ получила целую композицию из неприличных жестов. Она даже не догадывалась, что их может быть так много. Дом закончил свое почти танцевальное представление, схватил Элль за ткань рубашки и повел вниз.