— Господин, госпожа! Мой катер к вашим услугам. Всего полсильвера.

— Совсем страх потеряли людей обворовывать, — задохнулась от возмущения Элль, но Ирвин уже оплачивал проезд и называл адрес.

С другой стороны, стоит ли спорить, если сорение деньгами становится частью прелюдии? Эта часть мимолетных свиданий с очаровательными незнакомцами особенно нравилась Элль. Все участники этого представления могли вести себя как угодно: выставлять напоказ все самое лучшее и, иногда, даже самое сокровенное, что в них было. Становиться сильными, независимыми, нежными, ранимыми, на несколько часов давать себе полную свободу, чтобы утром проснуться по будильнику, натянуть маску приличного человека и прилежного работника и с головой нырнуть в рутину. А главное, все это было бесплатно. Честность в обмен на честность, подкрепленную общей тайной и пропитанную взаимным желанием. Хотя афишировать такое увлечение не стоило — хоть женщинам и разрешили носить брюки и распускать волосы в общественных местах, к тесному общению с мужчинами до брака до сих пор относились как к верху аморальщины. Особенно людям профессии Элль. Но это лишь подстегивало азарт.

Галантно придерживая ее руку, Ирвин помог девушке взойти на борт. Потом снял свою куртку и бросил на влажные сидения. Капитан занял место на корме, развел руки и сделал несколько махов, как гребецЮ и катер заскользил по воде. Пару раз его дернуло в сторону, в эти моменты Ирвин приобнимал Элль и прижимал к себе, будто его спутницу могло ненароком выбросить за борт. За такую страховку девушка благодарила поцелуями.

Плевать, что подумает их капитан. Вообще-то, благодарить должен за то, что они держат себя в руках. Хотя немного вольности молодые люди себе позволили: Элль запрокинула голову, подставляя поцелуям шею. Ирвин охотно принял это предложение и, касаясь нежной кожи языком и губами, спускался все ниже. Пальцы умелыми движениями расстегивали ворот рубашки, пока не показалась стянутая корсетом грудь. Заклинатель наклонился, оставляя поцелуй на ключице. Элль подняла руку и провела кончиками пальцев по гладкой выбритой щеке, подцепила подбородок, заставляя поднять взгляд. А затем подалась вперед, жадно и требовательно припадая к его губам. Целовался Ирвин просто великолепно, мягко вовлекая и поддразнивая осторожными движениями языка, то отстраняясь, то прижимаясь всем телом, а от его запаха кружилась голова. Он пах сигаретами и еще чем-то свежим, терпким, как утренний воздух после ночного дождя. Элоиза прижималась к нему и жадно впитывала этот аромат, выгибалась навстречу прикосновениям и плавилась под его руками.

Катер свернул в один из боковых каналов Солари. Тут же от движения зажглись парящие фонари — плотные шарики с зачарованным пламенем. Коллегия огня получала огромные деньги на освещении городских улиц. В мягком свечении стали видны фасады домов с каменными балконами и свисавшими до самой воды облаками цветущего жасмина.

— Ты живешь в квартале Рек? — вскинула брови Элль. Ночные приключения еще не заводили ее в такие элитные места. Хотя, чего ожидать от заклинателя воды? Достаточно посмотреть на его куртку с вышивкой и новенькими шевронами, чтобы понять, что с деньгами у него все хорошо. Наверняка, родители постарались и обеспечили сыночка всем необходимым на случай, если режим Реджиса схлопнется. «Как в воду глядели», — Элль едко усмехнулась собственной шутке. Нет, она тут не для того, чтобы осуждать.

— Да, снимаю квартиру, — пожал плечами Ирвин, и злорадство полилось бальзамом на душу Элль. Значит, не такой уж и золотой мальчик.

— И что ты забыл в «Колодце», если у тебя есть деньги на жилье здесь?

— Искал, где выпить пива без привкуса снобизма, — усмехнулся молодой человек. Капитан пристал к берегу.

Здесь даже пристани выглядели, как музейные экспонаты — из зачарованного резного камня. Стоило к ним приблизиться, и из недр конструкции начинало исходить мягкое свечение, чтобы — не дай боги — пассажир не поскользнулся и не свалился в вонючие воды Солари.

Кстати, Элль даже принюхалась, вода здесь воняла гораздо меньше. Девушка сошла на берег и обернулась — над пятиэтажными зданиями гордо возвышалась Башня Коллегий. Стоявшая на отдельном острове прямо в Зеркале Солнца — озере, через которое протекала Солари — она словно напоминала, что сердце и душа их города заключена в этих стенах из белого сияющего камня. А напротив нее, будто жуткий близнец, громадой возвышалась другая — черная Обсидиановая башня со времен Реджиса.

«Отсюда до работы рукой подать», — подумала Элль и снова мотнула головой, отгоняя мысли. На работу только завтра. А пока что есть только сейчас — бесконечное и тягучее, как ночная темноте. Элоиза вложила свою ладонь в руку Ирвина и позволила заклинателю вести. Она старательно вертела головой — как будто ей еще не приходилось бывать в этих богатых кварталах. Хотя, будь ее воля, она бы сказала, что на самом деле жизнь здесь не слишком отличается от бедных районов, где также балом правила борьба за место под солнцем. А вот эти каменные скульптуры, лепнина, витражи и расписанные фасады — это пустяк, обычные декорации.

Но обычно, если мужчина приводит в такие места, они предполагают восторг и искреннее удивление. Элль было не жалко пару раз удивленно раскрыть рот.

— Почти пришли, — Ирвин подвел ее к массивной двери и провел рукой по наполированной серебрянной пластине на уровне груди. Щелкнули замки и дверь открылась.

Внутри их встретил просторный холл с винтовой лестницей, закручивавшеся под самый стеклянный купол.

— Нам на самый верх, — прокомментировал Ирвин и, снова схватив Элоизу за руку, принялся подниматься.

— И ты тут живешь? — пробормотала девушка, пытаясь придать своему тону игривости. Предательское эхо выдало дрожь в ее голосе.

— Да, снимаю небольшую квартирку на самом верху. Сейчас увидишь. Там тесновато, но оно того стоит.

«Оно действительно того стоит!»

Элоиза чуть не выкрикнула это во весь голос, когда Ирвин распахнул перед ней дверь в самом конце лестницы, и напротив себя девушка увидела огромные — во всю стену — окна. А за этими окнами канал, кафе на том берегу, даже кусочек плавучего парка. Элль даже не заметила, как прошла вперед и чуть ли не прижалась носом к стеклу, впитывая эту красоту. Она даже ослабила всякую бдительность и старательно проигнорировала клацанье закрывающейся двери и удаляющиеся шаги. Она прикрыла глаза, позволяя взволнованной дрожи пробежать по телу. На секунду в опустившейся тишине она позволила себе представить, что это она живет в квартале Рек и каждый уголок в уютной, как кокон, квартире, пропахшей табаком, крепким кофе и дождем, принадлежит ей.

Голос Ирвина вырвал ее из фантазий и напомнил, зачем она пришла.

— Как насчет вина?

Элль обернулась. Молодой человек уже успел избавиться от куртки, рубашки и ботинок и теперь стоял, привалившись к дверному проему, за которым, скорее всего, находилась уютная кухня. В руках Ирвин держал два бокала вина. Элоиза улыбнулась и сделала шаг в его сторону, на ходу сбрасывая мантию. Тяжелая ткань упала на пол, как занавес в финале дурацкой пьесы под названием «Обольщение». Бровь Ирвина чуть изогнулась, а губы дернулись в предвкушающей улыбке, как тогда, незадолго до поцелуя. Элоиза замерла на расстоянии вытянутой руки и, не сводя с него взгляда, потянулась к пуговицам рубашки. Ирвин послушно следил за ее движениями и попивал вино, всем видом показывая, насколько ему нравится это маленькое представление. Рубашка соскользнула с округлых плечей вслед за мантией, Элоиза осталась лишь в тугом корсете, брюках и сапожках. Выжидающе посмотрела на Ирвина и только теперь приняла бокал из протянутой руки. Освободившейся ладонью Ирвин взял ее за руку и подвел к диванчику у окна. Элоиза села, а Ирвин опустился на колено перед ней, сделал еще глоток из своего бокала и отставил его на низкий журнальный столик. Элль следила за молодым человеком из-под полуопущенных ресниц, и не смогла сдержать стона, когда он подхватил ногу девушки, стянутую сапогом, и, устроив у себя на колене, принялся освобождать шнуровку. Он почти не смотрел на узлы и застежки, его взгляд был прикован к лицу девушки. Молчание стало вязким, и тогда Ирвин сказал: