Стальной клинок обрушился на голову Орсвейна и тот рефлекторно закрылся наручем. Удар отбросил руку в лоб, но ушёл в сторону, а гигант откинулся назад. Зрение всё ещё рябит, а звон в ушах источается до комариного писка. Элдриан наступает, не обращая внимания на мчащихся по обе стороны солдат. А они стараются не замечать его, боясь мгновенной смерти от рук Тёмного Властелина и Поцелованного Светом.

— Тварь… — процедил Орсвейн, пересиливая себя и шагая со взмахом меча.

Элдриан не стал уворачиваться и блокировать. Адамантовый клинок врезался в латы на плече. Срезал несколько шипов и отскочил в шею, прикрытую сталью и кольчужной сеткой, выглядывающей из-под шлема. Орсвейн почти услышал, как хрустнули тонкие позвонки… Кулак в латной перчатке врезался в лицо, вмял нос.

Элиас привалился к ограждению стены, глядя на разворачивающийся бой и бледнея. Медленно повернулся к Фарин, стоя́щей слева. Ветер треплет красные волосы чародейки, а по подбородку стекает тонкая струйка крови из прокушенной губы.

— Какого хега он творит?! — Крикнул маршал, указывая на бой Фрейнара и Орсвейна.

Гигант и Святой сцепились в кулачном бою, обмениваясь ударами, способными дробить камень. Боги, да он слышит даже на стене, как костяшки сминают металл. От каждого удара во все стороны плещет пот и кровь. Тёмные потёки выступают на сочленениях доспехов Тёмного Властелина. Как бы ни был он силён, но Орс всё же прямой потомок Героя, избранный светом, как воитель.

— Что он делает?! — Повторил Элиас, хватая подругу за плечи и встряхивая.

— Не знаю… — Пробормотала она. — Он не слушается меня…

— Он ведь не вспомнил?! Нет… они же дерутся… проклятье.

Лучники по обе стороны от них натягивают луки и размеренно посылают стрелы. Ничуть не боясь навредить нежити Бессмертного Легиона. Стрелы врага едва ли долетают до цитадели. На поле кипит бой, выплёскиваясь за пределы «безопасного» коридора. Две армии сшиблись и вытянулись в стороны, словно два бруска металла сплющенные друг о друга.

Нежить действует методично, закрываясь щитами, давя ими, сцепив края. В узкие щели, ударяя короткими мечами. Мелкие раны их не беспокоят, но живые берут числом и скоростью. Выхватывают из строя, прибивают к земле дротиками. Сжигают магией или просто горючим маслом.

Когда легионеров было мало, магия Фарин и Свет Фрейнара могли восстановить их за секунды. Сейчас всё пошло наперекос и легионеры, больше не поднимаются. За редким исключением. Элиас прикусил губу, под пальцами треснул вековой камень. Брызнули мелкие осколки. Легион стал почти бесполезен, а подкрепление из оставшихся ещё в пути… да и смыла в нём нет. Стоит дракону сжечь цитадель, и война закончена.

Дальше только агония побеждённых и жалкие попытки выжить.

— Нет. — Выдохнул Элиас и оттолкнулся от ограждения, вырвав из камня куски. — Нет.

— Что «нет»? — Спросила Люта, поворачиваясь к нему.

В этот момент далёкий лес выплюнул из себя стаю оборотней, что врезалась во фланг армии Света. Но почти сразу увязла, впрочем, она оттянула на себя внимание конница, готовящей таранный удар во фланг Легиона. Кони встают на дыбы, оглашая поле боя испуганным ржанием. Даже самые вышколенные скакуны боятся волков, тем более таких огромных.

— Нет. — Повторил Элиас и пошёл к лестнице, на полпути сорвался в бег. — НЕТ!

Женщины переглянулись, Люта дёрнулась догнать мужа, но Фарин качнулась и почти перевалилась через ограждение. Оборотница поймала её, и, скрипя клыками, поставила на ноги. Элиас успел проделать половину пути по лестнице. Маршал бежит отталкивая слуг, поднимающих наверх запас стрел и вёдра со смолой для котлов.

Орсвейн невольно захохотал, когда кулак пробил чёрные латы и достал тонкие рёбра. Элдриана переломило пополам, должно быть, хребет сломался! Из-под шлема щедро плеснуло кровью. Ничего, скоро он его сорвёт… или нет? Сожмёт, скомкает вместе с головой! Сталь и плоть такие податливые и мягкие!

Удар латной перчаткой в челюсть на миг погасил мир. Сознание вернулось, когда Орс почти завалился на спину. Резко отставил ногу назад и выпрямился… только чтобы встретить новый удар носом, только вставшим на место.

Проклятье! В прошлый раз Тёмный почти умер от ударов впятеро слабее!

— Умри! — Зарычал поцелованный светом, ударяя кулаков в шлем, метя в ухо под ним.

Удар такой силы оторвёт голову быку, но Элдриан лишь покачнулся. Ответный удар Орс перехватил и сломал руку в локте, как тростник. Из-под шлема раздался глухой вопль, такой знакомый. Гигант захохотал и дёрнул руку, стремясь оторвать или порвать сухожилия. Чёрный металл смялся под пальцами, брызнула кровь.

В отчаянии Элдриан откинулся назад всем корпусом и резко согнулся. Помятый ударами шлем врезался в лицо гиганта, порвала кожу, проломил тонкие кости. Орсвейн даже не обратил внимания, ухватил обеими руками и сдавил. Словно спелую дыню.

Металл жалобно заскрипел, поддался… Элдриан рванулся, высвобождая голову из металла. Орс застыл. На него смотрит до боли знакомое лицо, но совсем не то, что ожидал.

За спиной, с протяжным рёвом, над лесом взмыл дракон.

Бурчание и бульканье внутри дракона затихло, не прервалось, просто стихло. Словно плеск в заполняющейся бочке. Пламя готово. Геор коснулся штыря в загривке, привычно надавил. Огромной туше требуется время, чтобы осознать команду. Наконец, дракон тяжело встал, задрал крылья, будто стремясь раздавить между них надоедливого человека. Затем побежал, круша лес и мерно взмахивая.

Штырь отклонился сильнее, давя на пучок нервов, и ящер с рёвом оторвался от земли. Взметнулся в серое небо, переполненный яростью и стремящийся выплеснуть её на врагов.

Геор с высоты оглядел поле боя перед цитаделью. Всё смешалось, легион разбился на отряды, скорее всего, чтобы не дать себя сжечь одним плевком. Умно. К тёмным прибыло подкрепление, как и к альянсу. Война приобретает тот самый вид дворовой свары, когда вся тактика остаётся только в голове военачальника.

Самое время, чтобы нанести внезапный удар. Смять волю и силы противника, обратить в бегство.

Дракон, повинуясь давлению штыря, направился к цитадели. Со стен в него полетели стрелы, что безвредно разбиваются о рубиновую чешую. Может сжечь лучников? Нет, по оплавленным стенам армия ещё долго не поднимется. А вот двор и сама крепость — другое дело. Пусть в пламени сгорят даже крохи надежды на долгую осаду!

На центральной башне колышется ткань, закрывающая верхушку. Должно быть, Тёмный приказал сделать оружие против дракона, какой ни будь гастрафет или нечто магическое. Геор почти захохотал, поражённый тщетностью усилий.

Древнего дракона не сбить такими дуростями, даже не поранить. Эта зверюга прошла все воины с империей без царапины. А тогда сил у Тьмы было куда больше.

Очередной порыв ветра от взмахов могучих крыльев сорвал ткань, и та вытянулась, как бежевое знамя, зацепившись за зубцы крыши. На площадке действительно стоит огромный гастрафет. По сути, огромный арбалет, с двойными рёбрами, дополнительно усиленными, и не менее огромным болтом в пазе. Вот только у снаряда есть дополнение, которого Геор никак не ожидал.

Элиас, стоит на снаряде с орихалковым наконечником, зацепившись за него цепями. Будто пытаясь задушить. Ширины вполне хватает, чтобы бывший героя мог стоять боком и сверлить дракона полным ненависти взглядом. Порывы ветра треплю золотые волосы, будто светящиеся изнутри.

Его Святость выпрямился, наблюдая за сражением. Тусклый свет играет бликами на фарфоровой маске. Руки сложил за спиной. Его служители оттаскивают раненных к жрецам, им помогают слуги и оруженосцы. Сам бой не впечатляет лича. За тысячи лет он видел и более масштабные сражения.

Видит Смерть, это интересно только контекстом.

Ведь ради этого родной внук предал империю и убил отца. Он бы убил и самого лича, если бы не филактерия — давний подарок принцу, слиток мёртвой стали. Возле меча из неё лич и возродился. Был соблазн убить внука-предателя. Но стало интересно, что из этого получится.