Между нами вибрирует пространство. Душа отчаянно рвётся из груди, будто именно так её забирает сама смерть.

Пауза длится всего несколько секунд, и затем Хисанов взрывается.

Он крепко хватает меня за горло и сдавливает. Дыхание лишает.

— Я простил тебе оскорбление утром! Ничего не сказал! Думал, что ты всё поняла!

Цепляюсь за его руку, пытаюсь убрать. Хватка не ослабевает.

Яростно смотрит в мои глаза. Испепеляет, будто в него вселился дьявол.

— Но тебе плевать на уважение! Ты заносчивая, наглая девочка! Мне нужно научить тебя послушанию более жёсткими методами!

— Попробуйте! — шиплю в его лицо. — Давайте! Что сделаете⁈ Убьете меня⁈

Он притягивает и впивается в мои губы. Жестко. Властно. Без права на отказ.

Язык вторгается с бешеной злостью. Выбивая из лёгких воздух. Заполняет мою глубину и хозяйничает. Касается десен, зубов и моего языка.

Чувствую привкус алкоголя и жар его самого.

Это не поцелуй. Нет. А проникновение в моё тело. Думаю, именно так он и занимается сексом. Агрессивно. Страстно. Берет своё, не отпускает. Заставляет подчиниться, лишая всякого стыда и рассудка.

Потому что именно его я теряю. Голова кружится. Ноги слабеют. Внизу живота растекается лава.

Он гортанно стонет в мой рот.

Я дергаюсь в попытке освободиться. Но его сильные руки контролируют моё тело.

— Ты обычная! — рычит Хисанов сквозь поцелуй. — Ничего особенного! А кем себя возомнила⁈

— Стойте…

— Молчи! — затыкает он, и его рот вжимается с такой силой, что наши зубы ударяются.

Целует, словно клеймит меня. Губы пылают. По телу растекается жар, заполняя каждую клеточку.

Он буквально вынуждает хотеть. Его язык грубо задевает мой, и я инстинктивно пытаюсь уклониться. А он не отпускает.

Наоборот — закручивает поцелуй в ещё более дикий ритм. Вторжение превращается в сладкую пытку. И мой язык подчиняется.

Его вторая ладонь уверенно опускается на талию. Крепко сжимает. Толкает на себя. Почти заставляет сесть на его колени.

Никто и никогда не брал меня так грубо. Стас редко бывает…

Стас.

Имя вспыхивает в голове, как звук молнии.

В последней отчаянной попытке я замахиваюсь коленкой в пах.

Но Хисанов предугадывает. Его рука молниеносно хватает мою ногу, останавливая удар. Он разрывает поцелуй и швыряет меня на пол.

Я ударяюсь о жесткий паркет. Не сильно, но обидно.

— Ненавижу вас! — хрипло кричу.

Моё сердце бьётся как ненормальное. В груди ураган из ярости и жгучего стыда.

Он спокойно встает. Поправляет черный халат. И делает шаг вперед.

Ступнями касается моих ног. Во взгляде абсолютная непоколебимость.

— Правда, Ангел?

— Да!

— Но твои губы молили о другом, — жестко заявляет он. — Тебе понравилось.

Я демонстративно вытираю рот тыльной стороной ладони.

— Это было ужасно! — гневно шиплю я и вскакиваю на ноги.

Пячусь назад, хотя он стоит на месте. Но я внутренне напряжена. Готовлюсь к новой атаке.

— Ложью будешь кормить мальчиков. Я знаю, когда женщина горит в моих руках.

Его глаза скользят по мне — неспешно и оценивающе. Будто видят сквозь одежду. Заходят дальше, куда страшно представить.

Я стискиваю кулаки, ногти впиваются в ладони. Щёки предательски вспыхивают. Нет! Я не хочу этого!

А тело горит.

Хисанов усмехается, видя моё состояние.

— Ты краснеешь… Скажешь, что не хочешь меня?

Это провал!

В голове лишь одна мысль — бежать. Сейчас. Немедленно!

Я резко устремляюсь к выходу, не дожидаясь его реакции. Ноги подкашиваются, дыхание сбито, но я не останавливаюсь.

Влетаю в соседний коридор, а затем в нашу комнату со Стасом. Громко захлопываю дверь и прислоняюсь. Откидываю голову назад.

Спальня пуста. Так даже лучше.

Я закрываю глаза и пытаюсь вернуть спокойствие. А реальность такова — что он всё видел и знает.

— Господи… Какой стыд!

Мне хочется кричать. Отрицать. Я могу тысячу раз сказать, какой он невыносимый и грубый.

Но тело не может лгать. Оно дрожит и мечтает о продолжении.

Касаюсь истерзанных губ и хочу заплакать. Эмоции бьют через край. Я не в порядке! Не узнаю себя!

Шатаясь, иду в ванную. Быстро скидываю вещи и захожу в душ.

Мне хочется забыть о Хисанове.

Я тру кожу мочалкой, пытаясь стереть не только его касания, но и саму память о них. Горячая вода обжигает, красные полосы остаются на теле. Но этот внутренний огонь — он не гаснет.

Что со мной?

Почему я не могу перестать думать о Хисанове?

Когда возвращаюсь, Стас лежит на кровати и зевает.

— Ты была у папы?

Я отжимаю волосы полотенцем, стискивая зубы.

— Да. Он какой-то… агрессивный.

Стас чуть подкатывает глаза.

— Ну это понятно. У него сегодня траур.

— Какой? — напрягаюсь я, замирая.

— В этот день ушла мама. Сказала, что появился другой мужчина, собрала вещи и улетела с ним на Мальдивы.

Я опускаюсь на кровать, сжимая полотенце в руках. Тысяча мыслей атакуют голову.

— А сколько прошло времени?

— Четыре года. Тогда мы поссорились. У него и раньше характер был не сахар. А после измены мамы слетел с катушек.

Стас говорил, что они в разводе. Его мама путешествует с очень богатым человеком, который занимается инвестициями.

Несколько раз мы общались по видеосвязи. Она была такой радостной, с коктейлем в руках и соломенной шляпой. Показывала нам шикарные виды из гостиничных номеров.

Вот почему Хисанов такой? Не верит, что я люблю Стаса. Только из-за денег хочу стать его женой. Он думает, история может повториться? И не доверяет женщинам?

— Тебе больно, что мама ушла из семьи?

— Да нет, — Стас лениво пожимает плечами. — Её муж крутой чел.

Но мне недостаточно его слов. Я тянусь к Стасу, желая обнять его. Показать, что я рядом и готова выслушать.

— Крис, не сегодня, — он резко отворачивается на другую половину кровати. — У меня стресс.

— Я вовсе не…

— Если хочешь, развлеки себя сама. Я не против.

Это режет по чувствам. Я хочу договорить, но Стас вновь залипает в телефоне. Листает бесконечные видео и посты.

С момента затопления наши отношения ухудшаются. Я знаю, что это тяжелое время для нас. Нужно потерпеть. Мне хотелось больше поддержки и заботы. Я проявляю их сама. На сколько хватает энергии.

А Стас отдаляется. Каждый по-разному реагирует на плохие события. Поэтому я лишний раз не тревожу его.

Верю, что скоро всё наладится.

Утром я поднимаюсь с головной болью. Дрожащими руками умываю лицо. Вчера я сбежала от Хисанова. Мы не договорились насчет сегодня. Будет ли он ждать, устроит разнос или вышвырнет на улицу? Может, всё вместе.

В моём гардеробе нет подходящей его требованию одежды. Только старые брюки и рубашка. Волосы закручиваю в тугой пучок, лишая его удовольствия видеть их распущенными.

Надеваю черные балетки и спешу на кухню. Макияж сделать не успеваю. Быстро готовлю яичницу. Пью таблетку, но головная боль не отступает — вторит бешеному стуку сердца.

И ровно в восемь стою в гостиной на первом этаже. Жду его.

Пульс бешено колотится в висках. Что он потребует? Будет ли издеваться? От Хисанова можно ожидать чего угодно!

А сегодня мы проведем слишком много времени вместе!

Шаги.

Я закрываю глаза на секунду, глубоко вдыхаю и оборачиваюсь.

Я хмурюсь. Нервно приглаживаю рубашку. Ко мне направляется молодой человек в пальто. Его лицо выглядит изможденным.

— Кристина, верно?

— Да, — осторожно киваю. — А вы?

— Я здесь, чтобы передать документы и полномочия. Держите.

Он протягивает большие папки. Такие тяжелые, что я едва удерживаю их, и они тут же выскальзывают из рук, падая на диван.

— Ещё рабочий телефон. Проверьте мессенджер. Марк Александрович оставил вам распоряжения.