— Читай внимательно и задавай вопросы, если нужно.

Он бросает на стол папку и устраивается напротив, откидываясь в кресле.

Поначалу я думаю, что мне будет некомфортно. Но Хисанов открывает ноутбук и погружается в работу.

Я не сильна юридически. И никогда не была чьей-то помощницей. В договоре нахожу лишь стандартные условия.

Но пугает завышенная оплата и требование выполнять его личные поручения.

Сюда относятся поцелуи? Будет ли Хисанов говорить, что за такие деньги — он вправе распоряжаться моим телом?

Выпрямив спину, я говорю:

— Что означают ваши личные распоряжения?

Мой голос чересчур резкий в этой тишине, где слышен только лёгкий стук его пальцев по клавиатуре.

Хисанов отрывает взгляд от экрана.

— Кофе дома по утрам. Разбор моей почты. Походы в ресторан. Иногда сопровождение на мероприятия.

— Это… всё?

— А чего ты ожидала?

Сердце заходится в бешеном ритме. Щеки вспыхивают оттенками красного.

Нет, не скажу! Вдруг он решит, что я хочу этого!

Или, что страшнее — возьмет мои опасения за идею?

— Лишь уточняю.

Мучительная пауза застывает в воздухе. Хисанов часто угадывает мои мысли.

И когда я уже собираюсь оправдаться, он деловито кивает.

Я задаю ещё несколько вопросов, а затем мы прерываемся. Накаченные парни заносят стройматериалы. Хисанов разговаривает с инженером, и я узнаю, что ремонт продлится два месяца.

Но сцена будет готова к концу недели.

Мы возвращаемся в кабинет. Я бегло дочитываю условия и подписываю договор.

Бумаги исчезают в сейфе с глухим щелчком. Пути назад нет.

Я вскидываю глаза и натыкаюсь на его взгляд. Замечаю что-то новое… интригующее.

Конечно, я теперь полностью в его руках!

— Зачем вам нужен мой опыт? — тихо спрашиваю.

— Уже поздно, — он идет к вешалке и снимает пальто. — Обсудим по дороге.

Я тяжко сглатываю. Волнение разлетается по животу. Почему он не говорит прямо? Будто специально доводит меня до нервного срыва.

— Нет, Марк Александрович, — голос предательски дрожит. — Скажите сейчас!

Он сердито выгибает бровь.

— Ты не можешь подождать несколько минут?

— Могу! Но почему вы делаете из этого тайну?

Хисанов делает шаг ближе и поправляет воротник. Я замечаю, как напрягается его мощная шея.

— Я зверски голоден, Ангел, — низкий хриплый голос. — С утра был только завтрак.

Он встает рядом. Теперь между нами почти нет места.

— Если ты сможешь утолить мой голод, останемся здесь.

Щеки мгновенно заливаются краской. Пульс бешено скачет, ударяя в виски.

Требуется вся моя выдержка, чтобы сохранить невозмутимое лицо.

— Ладно, — сдавленно бормочу. — Вы правы.

Он вытягивает руку, помогая мне встать. Его пальцы обжигают кожу, и я быстро выдергиваю ладонь. Хватаю своё пальто.

Прохладный ветерок обдувает, даря успокоение. Мы идём рядом.

И тут я вспоминаю, что обещала Хисанову больше никогда не садиться с ним в машину. Кричала в лицо.

Учитывая те разы, лучше сохранять дистанцию. Это единственный способ не потеряться в его игре.

— Вы езжайте сами, — я останавливаюсь у тротуара. — Мне нужно зайти в пункт выдачи… Забрать заказ. Так что поговорим дома.

— Не будем терять время, — Хисанов подходит к внедорожнику. — Я отвезу тебя.

Боже… Хочу покусать губы, но сдерживаюсь. Нельзя показывать волнение.

Глубокий вдох.

— Ещё я должна зайти к подруге, — спешно лепечу. — Она уехала к родителям и попросила меня выгуливать собаку. Уже не получится отказаться. Мы договаривались заранее.

Он шумно выдыхает. Подходит и цепко изучает моё лицо. Внутренний молоточек отстукивает дикий ритм. Я не выдерживаю его натиск и отвожу глаза.

— Ты врешь мне, — строго заявляет Хисанов. — Я вижу. Почему?

Я раздраженно фыркаю.

— А вы не догадываетесь? Когда мы оказываемся в машине, вы сходите с ума!

Его глаза хищные и опасные. В душу проникают. Я хочу зажмуриться, чтобы спрятаться. Но тогда ситуацией завладеет он.

— Будет неудобно каждый раз приезжать отдельно.

— Я справлюсь!

— Ты должна быть всегда рядом со мной.

— Лишь в рабочее время!

Мужчина делает шаг назад и открывает дверь.

— Ангел, так не пойдет. И ты сама это знаешь. Мы будем ездить на деловые встречи.

— Я могу…

— Не перебивай! — жестко велит он, хлопнув ладонью по машине. — Я не коснусь тебя. Даю слово.

Ледяные мурашки бегут по спине. Вызывают страх. С Хисановым постоянно, как на иголках. Но его обещание звучит твердо. Хочется верить.

Я набираю воздух в легкие и отрывисто киваю. Сажусь в машину.

Кожаное сиденье встречает приятным комфортом. Его запах окутывает меня. Нотки дерева и сандала…

Он быстро закрывает дверь, словно поставив точку в нашем споре.

Я втягиваю носом воздух, пока он обходит машину. Не могу устоять. Его запах будоражит. Очень нравится.

Хоть раздавай себе пощечины. Не выходит избавиться от наваждения. Он был прав, когда целовал меня.

Я хочу его… Ненавижу и боюсь. Готова воевать и ругаться. Тысячу раз сказать, какой он плохой и ужасный.

Но это не поможет снять возбуждение.

Как я могу любить Стаса и желать его отца⁈

Видимо, мой рассудок чем-то болен.

Мы выезжаем на дорогу. Автомобилей тьма. Вечером все спешат домой. Образуется длинная пробка. Идеальное время для разговора.

— Нужен хореограф. Я хочу поставить балет.

Резко захожусь в приступе кашля. Не ослышалась?

— Как вам пришло это в голову? — хрипло бормочу, массируя пальцами горло.

— Я собрал танцовщиц. Они увидели проект новой сцены и захотели балет.

Хисанов прислушался к девочкам? Как начальника, мне только предстоит его узнать. Но я сижу в изумлении. До глубины души. Его поступок вызывает уважение.

— Марк Александрович, подумайте трижды. Если вы не занимались организацией балета, лучше отложить идею. Это большие риски.

— Я уже всё решил, — строго заявляет он. — Мне нужен твой опыт. Ты найдешь хореографов и будешь присутствовать на собеседованиях. Задавать нужные вопросы. Разъяснять мне детали. Я буду полагаться на твои слова.

Мои ногти впиваются в колени. Оставляют следы. Паника начинает брать верх. Я люблю танцевать. Готовиться к выступлению и блистать на сцене.

Но я не была организатором. И не управляла людьми. Боюсь всё запороть.

Хисанов продолжает:

— Ты будешь решать любые споры между девушками и хореографом. Готовить декорации. Искать костюмера, набирать технический персонал. О деньгах не волнуйся. Я хочу, чтобы наш балет прогремел на весь город.

И вместе с ужасной тревогой я испытываю восторг. Это кажется чем-то потрясающим! Грандиозным! Я могу окунуться в настоящее творчество и воплотить любую идею!

Больше никто не предоставит такой возможности. Это огромный шанс вернуться к танцам. К музыке. И себе…

Хисанов бросает тяжёлый взгляд.

— Почему замерла?

— Боже! — дыхание резко перехватывает. — Я…

— Ты хочешь заняться этим? — строго уточняет он.

— Да! Да! Конечно, хочу!

Я начинаю радостно смеяться и говорить, что желаю увидеть проект сцены. Быстрее начать поиск хореографа.

Рассказываю ему, как танцевала в школе. О забавных моментах. О преподавателях и наших репетициях. В каких балетных постановках я участвовала.

Я выплескиваю эмоции на Хисанова, которые он жадно впитывает. Даже не прерывает меня. Только слушает. Его глаза мерцают.

А прихожу в себя, когда мы заезжаем на территорию дома.

Замолкаю. Меня вдруг переполняет жгучий стыд.

Он разворачивается всем телом и спрашивает низким голосом:

— Если ты настолько горишь танцами, то почему работала в магазине?

Я сжимаю губы. Нет, не могу сказать. Это очень личное. Даже со Стасом не делилась.

Как родители называли меня бездарностью. Заставляли верить, что я страшная, неуклюжая и толстая.