Давя внутреннюю горечь, тихо шепчу:

— Хорошо.

Опустив взгляд, начинаю собирать осколки. Ещё и поругает за разбитую чашку.

Но вместо этого мужчина спокойно произносит:

— Будь аккуратнее. Не поранься.

Это… забота?

От человека, который несколько минут назад угрожал и шантажировал меня?

Я не верю. Губы сами собой раскрываются, чтобы переспросить. Однако Хисанова уже нет. Я слышу твердые удаляющиеся шаги.

Хочется всё бросить, лечь в кровать и накрыться одеялом. Спрятаться от всего мира.

Но нужно прибраться и идти на работу. Оказывается, заявление по собственному желанию уже распечатано. Мне остается добавить подпись и всё.

Директор кивает и желает удачи на новом месте. А я хочу сказать, что удача не поможет.

Хисанова может остановить только пуля. Но в этом я тоже не уверена.

Прощаюсь с коллективом. Они расспрашивают: куда и почему? Я честно говорю, что ухожу работать к отцу жениха. Меня поздравляют с улыбками, а мне становится тошно.

Вечером я передаю электронный пропуск и навсегда оставляю магазин.

Спустившись по лестнице, замечаю машину Стаса. Преодолеваю несколько метров и открываю дверь.

— Ты что здесь делаешь?

Он отрывается от телефона и быстро машет рукой.

— Садись, — торопливо говорит. — Папа сказал забрать тебя.

Я громко вздыхаю. На сердце тут же ноет.

— Зачем?

Стас заводит мотор и выезжает с парковки. Его молчание давит, расщепляя меня на крохотные частицы.

— Почему ты…

— Он хочет обсудить с тобой рабочие дела.

Я нервно кусаю губы. Хисанов решил не терять времени и отыграться за утро? Это похоже на него.

Тело ноет от усталости. Бесконечные коробки со склада, тяжелые вешалки с пальто, которые отдавили все пальцы.

А мысли о завтрашнем дне… Они высасывали последние силы, как настоящие вампиры. Я закрываю глаза, мечтая упасть на кровать.

Но вместо этого меня ждет очередная битва.

— Ты в курсе, что он заставил руководителя уволить меня?

— Ага, — легко отвечает.

Что-то внутри меня ломается. Я громко фыркаю и бросаю испепеляющий взгляд.

— Крис, ну пожалуйста! — он ударяет ладонью по рулю. — Я знаю, что ты хочешь сказать! Но ситуация у нас такая. Я не сижу на месте. Пытаюсь найти деньги. Вертеться!

Его голос звучит так, будто он жертва. Будто не его отец методично разрушает наши отношения. А я должна просто терпеть, молчать и подчиняться.

— Ты даже не хотел защитить меня?

— В каком смысле? — он моргает, искренне не понимая.

— Сказать ему, что нельзя вмешиваться в мою жизнь! Работу! Дождаться увольнения! Он не мой отец, чтобы принимать такие решения!

Он резко тормозит на красный свет и поворачивается ко мне. Его глаза точная копия отцовских. Холодные и жесткие.

— Но он дал нам крышу над головой. И часть ремонта покрыл из своего кармана.

— Что? — я резко вцепляюсь в сиденье. — Ты взял у него деньги⁈ Стас… ты же понимаешь, что теперь мы навсегда останемся у него в долгу⁈

— Нет. Я же говорил — как только расплатимся, я с ним попрощаюсь.

Свет переключается на зелёный. Машина вырывается с места. Я пытаюсь дышать размеренно, чтобы унять мелкую дрожь.

— Ты не думаешь, что это грубо?

— А какое тебе дело? — весело усмехается Стас, подрезая чужую машину. — Ты же сама недолюбливаешь его.

— Но он твой отец.

Стас внезапно бьёт по тормозам. Злится на другого водителя. А я не понимаю, зачем так провоцировать на дороге.

— Вот именно, что мой! Как хочу, так и поступлю. Ты здесь не при чем.

Замираю. В салоне воцаряется тишина. Я слышу лишь тиканье поворотника и моё сердце, которое бьётся слишком громко и часто.

Я поворачиваюсь к окну. В отражении стекла вижу своё лицо — бледное и уставшее. А ещё Стаса. У него твёрдый подбородок, скулы… как у Хисанова.

И на мгновение становится боязно. Потому что он ведет себя точно так же.

Как его отец.

Мы въезжаем в закрытый гараж. Я быстро вылетаю из машины и направляюсь в дом.

Вешаю пальто, нервно оглядываясь по сторонам. На первом этаже горит свет только в коридоре. Значит, Хисанов в своей комнате?

Стас проходит на кухню, достаёт из холодильника газировку и устраивается за стол с телефоном. Полный игнор.

Отлично! Никакой поддержки.

Зловещие тени играют на стенах, пока я поднимаюсь по лестнице. От каждой ступеньки ноги наливаются тяжестью. Сердце заходится в бешеном ритме.

Я медленно поднимаюсь по лестнице, пальцы скользят по холодным перилам. Второй этаж погружен во мрак. Только в дальнем коридоре пробивается свет. Это не его комната.

Осторожно заглядываю и вижу просторный домашний кабинет.

Хочу быстрее расправиться с ним, поэтому решительно делаю шаг.

— Можно войти?

— Ты уже вошла.

Кабинет утопает в тёплом свете от напольной лампы. Рядом находятся шкафы с книгами.

Хисанов сидит в кожаном кресле, широко расставив ноги. На нём черный халат, распахнутый на груди.

А в руке он держит гранёный бокал.

— Вы хотели меня видеть. Я здесь.

Мужчина не оборачивается, но я чувствую его недовольство. Им заполнена каждая частичка воздуха.

— Подойди ко мне.

Я выполняю его приказ. Вот как теперь устроена моя жизнь. Хисанов велит, а я подчиняюсь.

Он вскидывает холодные глаза. Медленно, колюче оглядывает меня с ног до головы. Взгляд скользит по моим джинсам, свитеру и останавливается на распущенных волосах.

— Что ты планируешь надеть завтра?

Я несколько раз моргаю.

— Какая разница?

Хисанов опускает бокал на маленький столик. Звук стекла по дереву кажется невероятно громким.

— Разница в том, — он уничтожающе смотрит снизу вверх, — что ты будешь моей помощницей. А значит, должна выглядеть соответственно.

— Я не собираюсь переодеваться ради вас, — гневно бросаю.

Его губы раздраженно кривятся.

— О, нет, Ангел. Ты переоденешься.

В горле застревает распирающий ком. Сердце колотится так быстро, что заставляет чувствовать импульсы по всему телу.

У меня нет выбора! И работы теперь тоже. Я согласилась. Поздно отступать. В носу предательски свербит.

— Что вы хотите? — голос звучит слишком тихо и покорно.

— Блузка, юбка, туфли. Макияж.

— Что-то ещё? — шиплю сквозь зубы.

— Волосы собери… хотя нет. Оставь, как сейчас. Мне нравится.

Ненавижу! Ему доставляет удовольствие сидеть так и издеваться!

Как же хочется вцепиться ему в глотку и закричать. Громко и яростно. Так, чтобы он увидел весь гнев, который накопился с момента нашей встречи.

— Я не уверена, что у меня есть подходящая одежда, — сообщаю дрожащим от злости голосом.

Он рукой указывает на столик, где я замечаю банковскую карту. Даже поленился взять и протянуть.

— Купи всё необходимое.

— Я и сама могу!

Он выгибает бровь.

— На какие деньги?

— Мне выдали увольнительные.

Хисанов едко усмехается, качнув головой.

— Там, куда ты пойдешь — одна вещь стоит, как десять твоих увольнительных. Я не желаю, чтобы ты выглядела дешево! Считай это моим беспрекословным требованием! Таким же, как надевать белье.

Взгляд победителя. Опять застыдил меня.

— Что-то не устраивает, Ангел?

Злость летит по венам так быстро, что я не успеваю опомниться.

Два резких шага — и я ставлю ладони на подлокотники, ногтями впиваюсь в кожу кресла.

Склоняюсь к наглому лицу.

— Я не ваша кукла! Найдите себе девушку и наряжайте её! С бельем или без, как хотите!

Ледяные глаза опасно вспыхивают. Но меня уже ведет. Я не останавливаюсь, давлю ещё жестче.

— Или может у вас проблемы не только с поиском сотрудников! Но и с женщинами! С вашим ужасным характером все бегут! И продолжат бежать! Каждая! Раз за разом! Вы можете предложить лишь деньги! Ни заботы, ни понимания, ни тепла! Только много зеленых бумажек! Вот чего вы стоите!