Он задевает больное. Мои считали танцы пустой тратой времени. Не ходили на выступления. С шестнадцати лет перестали их оплачивать. Я искала подработки, чтобы вносить платёж каждый месяц.

Думала, что в будущем они скажут, как ошиблись. Увидят меня на сцене в театре и…

Но они оказались правы.

— Крис, ну поддержи меня, — добивает Стас. — Мы же команда, почти семья. Я хочу доказать, что справляюсь без него!

И я киваю.

Когда он уходит, я остаюсь поправить волосы и платье. Затем обнаруживаю, что Стас забрал трусики. Он любит снимать моё белье. Дома просит ходить голой.

Но сейчас это было ужасно неприемлемо.

Я возвращаюсь за столик. Тарелки с блюдами забрали, остались закуски и шампанское. Стас уже держит бокал в руках, не отпуская.

Они обсуждают знакомых и делятся новостями. Хисанов игнорирует моё присутствие. Чему я очень рада. Могу насладиться атмосферой ресторана. Отдохнуть.

А затем Стас несколько раз кашляет и что-то вынимает из кармана. Прикладывает к губам. Втягивает носом.

Я застываю от шока. Это мои красные трусики. Он легко их перекатывает в руке. Демонстративно. Спутать с обычным платком невозможно.

Его игривый вид указывает на конкретный факт. Стас выставляет всё так, будто я отдалась ему в туалете.

Моё лицо начинает полыхать от стыда. Заливает скулы и шею.

Я взволнованно бросаю глаза на отца жениха. Молюсь, чтобы он ничего не заметил.

Но тщетно. Хисанов окидывает меня презренным взглядом. Будто я самая падшая девушка в мире.

— Пап, скажи, — довольно произносит Стас. — Тебе нравится, Кристина? Она привлекательная?

Ноздри мужчины раздуваются. Злость буквально дымится из него.

— Очень привлекательная, — жестко давит слова.

— Вот и я так считаю. Когда увидел, мне башню сорвало. Завалил её подарками. На работу цветы отсылал. Добивался, как истинный джентльмен. Будет что нашим детям рассказать.

— Не рано ты думаешь об этом?

— Ты сам заделал меня в шестнадцать, — с пьяным смешком говорит Стас. — А мне уже двадцать два. Пора. Кристина родит мне троих пацанов.

Я закрываю глаза и медленно выпускаю воздух через рот.

Остальную часть ужина Стас единолично допивает бутылку шампанского. Расписывает успехи в крипте, но таким бессвязным голосом, что отец сам предлагает разойтись.

Мы выходим на улицу, и я спешно заказываю такси.

Но Хисанов категорично заявляет:

— Отменяй. Я повезу вас.

Его машину подгоняют к выходу. Он берёт ключи и кидает Стаса на заднее сиденье. Тот падает на живот и резко вырубается.

Он захлопывает дверь и открывает переднюю для меня.

Я каменею, вспоминая, что случилось, когда он подвозил меня до дома.

— Садись, Кристина, — раздраженно выпаливает мужчина. — Или тебе нужно особое приглашение?

— Зачем вы нарушаете наши планы? Мы хотели добраться на такси. Я не просила о помощи.

Он хватает меня за локоть и дергает к его груди.

— С чего ты решила, что я помогаю тебе? Думаешь, можешь крутить нами обоими? Ты кем себя возомнила⁈ Я решу, как позаботиться о сыне! Я его отец. А ты кто?

— Его невеста! — отчаянно вскрикиваю я.

— Ты годишься быть той, кто будет перед женой! С кем можно нагуляться, а затем найти достойную!

— Как вы смеете⁈ — со злостью бросаю я, пытаясь вырваться из цепкой хватки. — Чем я заслужила такие слова⁈

По телу бьёт дрожь. Моя грудь часто вздымается, воздуха не хватает.

— Садись в машину, Кристина.

— Я никуда с вами не поеду! — кричу ему в лицо.

Брови Хисанова сдвигаются. Он прижимает меня сильнее, буквально впечатывая в твердую грудь. Наши взгляды пылают бешенным огнём.

— Не устраивай сцен, — рычит сквозь сжатые зубы. — Показывать характер будешь в четырех стенах.

Его дыхание горячее и тяжелое, забирается под кожу. Царапает иглами внутри.

— Кто вы такой, чтобы раздавать приказы⁈ — мой голос предательски скачет. — Я взрослая девушка! И сама решу, что мне делать!

Мужчина презренно скалится. Хочет напугать, давит авторитетом. А я стараюсь не опускать глаза. Быть стойкой и твердой, лишь бы не сдаться его напору.

— Ты просто наглая девочка, которая заигралась в своих фантазиях.

— Я не девочка! — сжимаю пальцы и кулачками бью его в грудь. — Вы ничего не знаете обо мне!

Он продолжает стоять ровно. Будто я маленькая бабочка, порхающая возле него. Мои попытки ничтожны перед стальными мышцами.

— Сегодня я увидел достаточно. Твоя ангельская красота влюбляет каждого мужчину. Забирается ядом, превращая мозги в кашу. Я вижу, кем становится мой сын. Ты перестанешь держать его за яйца!

Его слова ранят глубже, чем я могу выдержать. Они проникают в душу, оставляя ледяной след.

Мои плечи наливаются тяжестью. Но я не могу показать слабость. Не перед ним.

— Вы ошибаетесь, — тихо шепчу одними губами. — Моя любовь к вашему сыну настоящая. Я могу положить руку на сердце…

Лицо Хисанова искажается бешеной злостью, и он вновь тянет меня к машине.

— Хватит болтать! — он рычит. — Садись, или я помогу тебе! Говорю в последний раз!

На глазах наворачиваются жгучие слезы. Моё сопротивление бесполезно. Его немереная сила подавляет каждую клетку тела.

Делаю шаг к машине, но в последний момент замечаю движение вдалеке. Это такси, которое я заказала. А отменить ещё не успела.

Оно медленно приближается, и я понимаю, что это мой шанс.

— Нет! — кричу я, лихорадочно вырываясь из его хватки. — Я больше никогда не останусь с вами в машине!

Треск моего пальто, и я ускользаю на свободу. Бегу к такси. Сердце бешено колотится, а ноги спотыкаются о ровный асфальт.

— Кристина! — громко рычит он вслед.

Я открываю дверь машины и бросаюсь на заднее сиденье.

— Вперед! Вперед! — с отчаянием умоляю я, и мы резко трогаемся.

Я заглатываю воздух ртом и обхватываю себя руками в защитном жесте.

— Меня просят остановиться, — напряженно говорит водитель.

— Нет! Везите по адресу!

Без единого вопроса мы продолжаем движение.

Через пару секунд я оборачиваюсь и вижу убийственный взгляд Хисанова. И хотя его фигура становится все меньше, дикая тревога разливается по телу всё больше и больше.

Это не конец.

Я захожу в квартиру полностью разбитой. Скидываю туфли. Опустившись на кухонный стул, роняю лицо на ладони. Жду их.

Вздрагиваю от каждого шороха. Звука проезжающих машин за окном.

Когда проходит час, я начинаю ходить туда-сюда. Звоню и пишу Стасу, но телефон недоступен. Видимо, Хисанов повёз его в другое место.

Даже если бы я знала его номер, то сил бы не хватило на разговор. Выслушала бы новую порцию унижений.

С мучительной пустотой я ложусь на кровать. Мой сон беспокойный. Несколько раз я вскакиваю в холодном поту.

— Ты здесь? Стас… Стас… милый…

Я зову его, а в ответ мертвая тишина.

На утро раскалывается голова. Я пью таблетку, запивая большим глотком воды, и пытаюсь собрать мысли в кучу. Стаса всё нет.

Я берусь за домашние дела, чтобы хоть как-то отвлечься. Мою посуду, протираю полы, раскладываю вещи.

Но каждая минута наполнена тревогой. Сердце ноет, будто кто-то сжал его в кулаке. Мысли возвращаются к Хисанову.

Мог ли он настроить сына против меня? Выставить последней дрянью? Ведь он знает, как подобрать слова, чтобы точно ударить в цель.

Я настолько верю в его абсолютную власть, что даже не допускаю мысли о проигрыше.

Поэтому, когда в час дня Стас заваливается на порог и бросает:

— Да пошел он!

— Кто? — судорожно шепчу.

Притянув меня за спину, он крепко обнимает.

— Отец, конечно! — со злостью выплевывает. — Он нифига не изменился. Такой же непробиваемый!

Я сначала не могу поверить. Стою, как вкопанная, боясь шевельнуться.

Но затем он тянет меня в спальню и начинает рассказывать дальше:

— С утра наехал. Я на диване подскочил, не успев глаза открыть. Матом кричал. Зачем я напился? Как смел вести себя неподобающе? Опозорил его. Капец! Только он идеальный.