Протокол июльского (1953 г.) Пленума оставался секретным до 1991 г. Вместе с тем его резолюция была разослана партийным комитетам. В ней отмечалось, что игнорирование ленинских норм привело к «…принижению роли ЦК как органа коллективного руководства партией», и содержался призыв к «…строгому соблюдению требований Устава КПСС в отношении периодичности созыва съездов партии, пленумов ЦК, регулярной работы всех центральных и местных партийных органов»[321]. Центральный Комитет теперь стал источником легитимности, а его Пленумы — неким форумом, на котором различные фракции внутри руководства могли находить поддержку и пытаться мобилизовать элиту и партию в целом на достижение определённых целей.

Пленумы ЦК стали проходить с той регулярностью, которую предписывал Устав партии, принятый в 1952 г., но восстановление «ленинских норм партийной жизни» все чаще связывали с фигурой Хрущёва, занимавшего ведущее положение среди секретарей ЦК, а не с Председателем Совета министров Маленковым. Более того, именно «законность» стала тем лозунгом, под которым происходило выдвижение нового лидера. Существенное значение имело также то, что большинство пленумов было сосредоточено на сельскохозяйственных вопросах, то есть на проблемах, за которые отвечал Хрущёв (табл. 3.7). Особенно впечатляющей являлась кампания по освоению целинных и залежных земель[322]. После XX съезда 1956 г. роль пленумов ЦК возросла ещё больше.

Вместе с тем независимо от того, как часто собирались пленумы ЦК в последние годы жизни Сталина, формально основные полномочия ЦК оставались неизменными во всех редакциях Устава партии, принимавшихся после 1917 г., согласно которым ЦК «…руководит всей работой партии… организует различные партийные органы и руководит их деятельностью… направляет работу центральных, советских и общественных органов через существующие в них партийные ячейки» (редакции устава, принятые в 1939 и 1952 гг.). Но поскольку Центральный Комитет собирался крайне редко, особенно, в 1941–1945 гг., эти огромные полномочия оставались ещё большей абстракцией, нежели в другие времена. Если ЦК и руководил событиями, то лишь косвенно, преимущественно через Политбюро и Секретариат или через отдельных ответственных работников своего аппарата. Какая-либо коллективная роль ЦК вплоть до 1953 г. отсутствовала.

Среди самых важных, но чисто бумажных полномочий Центрального Комитета был контроль над членами элиты. Он включал, в частности, право выбора собственных руководящих органов — Политбюро (Президиума), Оргбюро (до 1939 г.) и Секретариата. ЦК имел также право большинством в две трети голосов исключить из своего состава любого полномочного члена или кандидата в члены ЦК[323]. С учётом сказанного, можно предположить, что любым персональным изменениям и перестановкам должны были предшествовать пленумы ЦК, и порой это правило соблюдалось. Так, например, на мартовском (1946 г.) пленуме было полностью переизбрано Оргбюро, а на февральском (1947 г.) пленуме Вознесенского, очевидно, ввели в состав Политбюро. Но нормой являлись скорее неформальные совещания: это предположение логически вытекает из того факта, что пленумы ЦК не проводились. На февральском (1941 г.) и мартовском (1946 г.) пленумах ЦК рассматривались вопросы выборов в Политбюро, но, очевидно, они свелись к утверждению тех изменений, которые произошли ранее. Фактически большинство «выборов» и перемещений в 1946–1949 гг. происходило посредством пресловутого письменного голосования, столь часто применявшегося во времена Большого террора 1937–1938 гг., или вообще без участия ЦК[324]. Маршал Жуков и нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин были выведены из состава ЦК (последнего отдали под суд) без проведения официального пленума[325]. Хотя номинально в январе 1949 г., то есть в то время, когда Лозовский был выведен из состава ЦК, а Кузнецов снят с должности секретаря ЦК, проходил пленум ЦК, но, по всей вероятности, эти решения принимались посредством письменного голосования[326]. Н.А. Вознесенский, А.А. Кузнецов и М.И. Родионов были выведены из Политбюро или Оргбюро письменным голосованием до их ареста и казни, в ходе так называемого ленинградского дела. Шесть месяцев спустя, в сентябре 1949 г., Вознесенский также письменным голосованием был исключён из состава ЦК. Это произошло за месяц до его ареста[327].

Первое послесталинское руководство уделяло значительное внимание соблюдению Устава партии и привлечению к обсуждениям кадровых вопросов более широких слоёв элиты. Три пленума ЦК, состоявшиеся в марте и июле 1953 г., были в основном посвящены утверждению состоявшихся изменений в Президиуме и Секретариате, а в последующие два с половиной года большинство кадровых изменений на этом уровне происходили на пленумах ЦК. С.П. Игнатьев, в котором Берия видел личную угрозу, был выведен из ЦК посредством письменного голосования в апреле 1953 г., но это произошло ещё до официального провозглашения возврата к ленинским нормам партийной жизни. Игнатьева восстановили в составе ЦК на июльском пленуме того же года[328]. Как уже говорилось выше, в 1953–1955 гг. ещё несколько человек были исключены из состава ЦК. Троих (Берию с двумя своими приближёнными, Гоглидзе и Кобуловым) вывели из ЦК в соответствии с Уставом партии на июльском (1953 г.) пленуме. Вскоре после этого три других сподвижника Берии, Арутюнов, Багиров и Меркулов, очевидно, были исключены из состава ЦК без формального утверждения на пленуме[329]. Между тем Шаталина и Жукова на июльском пленуме перевели из кандидатов в полномочные члены ЦК[330].

Ужасные события 1937–1938 гг. не следует рассматривать как некую Великую китайскую стену, разделившую историю советской элиты. Сталин не сумел (даже если и ставил перед собой такую задачу) посредством Большого террора создать вокруг себя однородную когорту не рассуждающих преданных исполнителей. Не смог он также в процессе экономического развития страны полностью заменить поколение красных директоров новым поколением красных специалистов. Второе поколение сталинской элиты отличалось от тех, кто пришёл к власти в последние годы жизни вождя. Ему приходилось делить власть с выжившими представителями первого поколения советской элиты, а не только с ближайшим окружением Сталина. В 1952 г. расстановка сил сместилась по сравнению с 1939 г. в пользу нового поколения элиты, но представители первого поколения ещё сохраняли своё влияние в Центральном Комитете. Ситуацию нарушило расширение численного состава ЦК, которое, в свою очередь, последовало за усложнением советской политико-экономической системы.

Представители первого и второго поколений поздней сталинской элиты чувствовали себя в намного большей безопасности. Оправданность Большого террора 1937–1938 гг., особенно что касалось истребления ранней сталинской элиты, всё ещё оставалась под сомнением. Он представлялся трагическим, но уникальным событием. Возможно, сыграла свою роль Вторая мировая война. Советская элита прошла испытание нацистским нашествием и последующим превращением СССР в сверхдержаву. Как известно, победителей не судят. Примечательным являлся также тот факт, что общее соотношение сил между представителями различных слоёв элиты в ЦК оставалось практически неизменным начиная с 1930-х гг., невзирая на драматические персональные изменения его состава, произошедшие в начальный период.