Однако прежде проследим дальнейшую карьеру двух представителей революционной элиты, о которых шла речь в главе 1. А.А. Андреев и Н.И. Крестинский в 1920–1930-е гг. принимали активное участие в политической жизни страны. В 1920-е гг. Андреев был уже не рядовым членом ЦК, он вошёл в узкий круг его руководителей. Крестинский же, наоборот, был понижен в своём статусе. Во времена гражданской войны он занимал ответственные посты наркома финансов и секретаря ЦК. Однако после 1921 г. Крестинский уже не переизбирался в ЦК. Для этого существовали две причины: во-первых, опала со стороны партийного руководства, во-вторых, несоответствие занимаемых должностей уровню представительства в ЦК. Эти два фактора, конечно, связаны между собой. Подобно некоторым другим представителям старой партийной гвардии Крестинский в 1920-е гг. был переведён на дипломатическую работу: он стал послом в Германии. Хотя Веймарская Германия была важнейшим зарубежным партнёром Советской России, дипломаты в то время редко получали статус члена ЦК. Поэтому даже в 1934 г., когда Крестинский стал первым заместителем наркома иностранных дел, его так и не переизбрали в руководящий орган.
Андреев, наоборот, в 1920–1930-е гг. обладал реальным политическим весом и занимал самые разнообразные посты. Похоже, он был задействован на всех направлениях работы правительства за исключением дипломатии. Его карьера представляет классический пример универсального партийного деятеля, который назначался на работу в любую сферу государственного управления, чтобы проводить там линию Сталина. В 1922–1927 гг., когда влияние профсоюзов в ЦК было велико как никогда, Андреев занял пост председателя Союза железнодорожников. Он уже был членом Оргбюро, а в 1924–1925 гг. секретарём ЦК, и всё это совмещал с работой в профсоюзе. В середине 1920-х гг. Андреев активно боролся с внутрипартийной оппозицией. В 1925 г. был одним из руководителей так называемой дикой дивизии — группы членов ЦК, отправленной в Ленинград, чтобы снять Зиновьева в соответствии с решением съезда партии. Следующая ступень на пути его восхождения — Политбюро. На июльском пленуме ЦК в 1926 г., на котором Зиновьева исключили из Политбюро, Андреев стал кандидатом в его члены и вошёл в его состав вместе с четырьмя другими представителями команды Сталина: Кировым, Кагановичем, Микояном и Орджоникидзе. Андрееву тогда было всего 30 лет. Он оставался членом Политбюро, с небольшим перерывом, до 1952 г. Молотов оказался прав, когда писал, что Андреев, как и Калинин, никогда не входил в группу, существовавшую при любом составе Политбюро, определявшую политику страны. Тем не менее он считался важной фигурой[144]. В конце 1920-х гг. проблемы снабжения продовольствием и развития сельского хозяйства вышли на первый план, и в 1927 г. Сталин назначил Андреева секретарём Северокавказского крайкома — важнейшего агропромышленного региона страны. Он находился на этом посту весь период сначала принудительных хлебозаготовок, а затем коллективизации. В конце 1930-х гг. Андреев вновь перебрался в центр. Теперь он был одновременно председателем Центральной контрольной комиссии (ЦКК), комиссаром Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) и заместителем председателя СНК. С октября 1931 по февраль 1935 г. Андреев занимал пост наркома путей сообщения и играл одну из центральных ролей в проведении политики индустриализации[145]. В 1935–1946 гг. он снова занимал должность секретаря ЦК и отвечал за подбор кадров.
Андреев успешно продвигался по служебной лестнице, так как, будучи безоговорочно предан Сталину, пользовался его доверием. Достаточно сложно хотя бы в общих чертах описать людей ближайшего круга Сталина как определённый социальный тип[146]. Андреев, судя по всему, оставался искренне убеждённым, аскетичным бывшим подпольщиком и ветераном гражданской войны. Сын крестьянина, который за десять лет до вхождения в ЦК начищал самовары и мыл полы в московских трактирах, всем в своей жизни был обязан партии. Его формирование как государственного деятеля происходило в годы революции и гражданской войны. Письма Андреева к жене, Доре Хазан, показывают, что его мировосприятие времён гражданской войны сохранялось и в последующие годы. Реквизиция хлеба у крестьян на Северном Кавказе в 1927 г. виделась ему фронтом, командующим на котором был он сам. Андреев серьёзно относился к марксизму. В 1931 г. он делился с женой впечатлениями от чтения «Капитала» и «Критики политической экономики»[147]. Андреев яростно защищал Сталина на пленуме в 1953 г.[148], и даже в своих мемуарах, написанных в брежневскую эпоху, выражал бывшему вождю свою неизменную преданность.
Андреев прочно утвердился в высших эшелонах власти. Когда в 1930 г. он вернулся с Северного Кавказа в Москву, то перевёз свою семью в новую квартиру — в Кавалерский корпус Кремля. Соседом Андреевых был М.И. Калинин, близкий друг семьи[149]. Дора Хазан так же, как жена Сталина, Надежда Аллилуева, слушала лекции в Московской промышленной академии (Промакадемии). Подобно жене Молотова, она достигла высоких постов: от директора текстильной фабрики до заместителя наркома лёгкой промышленности (с 1938 г.). Однако в отличие от Полины Молотовой и эстонки Екатерины Калининой, Доре Хазан удалось избежать ареста[150]. Дочь Андреева, Наталья, очевидно, была замужем за родственником Куйбышева[151]. Сам Андреев во всём старался походить на Сталина, подражал ему даже в одежде и манере общения. Он носил косоворотку (простая крестьянская рубаха), и в этом не было и тени притворства. Современники описывали Андреева как простого и доступного человека, однако отмечали и его крайнюю жёсткость. Андреев вместе с тем развил в себе любовь к литературе и классической музыке, обладал простыми вкусами и был, по всей видимости, трезвенником. В 1950-х гг., когда партийные руководители выезжали из Кремля, Андреевы забрали из квартиры только ту мебель, с которой они въехали в квартиру в 1930 г.
Представителей революционной элиты Крестинского и Андреева можно сравнить — отчасти в порядке противопоставления — с двумя представителями нового призыва. Во многих отношениях Иосиф Варейкис и Панас Любченко являлись типичными представителями ЦК 1920–1930-х гг. При жизни Ленина они не входили в его состав, похоже, были верными сталинистами и оба пали жертвами репрессий[152]. Варейкис входил в ЦК на протяжении всего первоначального периода правления Сталина: кандидат в члены ЦК с 1924 г., в 1930 г. он получил статус полномочного члена. Это продвижение по службе было, по-видимому, следствием его преданности Сталину и готовности выполнять его программу. Любченко, в отличие от Варейкиса, был избран в кандидаты в члены ЦК в 1934 г. на Съезде победителей. Участники этого съезда принадлежали к первому поколению партийной элиты, они ровесники многих членов ЦК. Любченко родился в 1897 г., Варейкис, который был на год старше Андреева, — в 1894 г.
2.1. Иосиф Варейкис (Известия ЦК КПСС. 1989. № 12.)
Герой гражданской войны Варейкис происходил из низших слоёв литовского рабочего класса. В 1920–1930-х гг. он представлял собой типичного аппаратчика с широкой сферой ответственности: занимал важные посты в московских и региональных партийных органах. Активно способствовавший возрастанию влияния Секретариата, весной 1924 г. молодой литовец (ему было всего 30 лет) стал секретарём ЦК Коммунистической партии Туркестана. Уже в мае на XIII съезде он был избран во всесоюзный ЦК. С октября 1924 по январь 1926 г. Варейкис снова работал в центральном аппарате партии, возглавляя отдел печати ЦК. Согласно Бажанову, это назначение объяснялось стремлением досадить Зиновьеву, который не любил Варейкиса и считал его бесчувственным аппаратчиком. Как бы то ни было, последний внёс весомый вклад в политизацию литературы — им была написана книга «Возможно ли построение социализма в отдельно взятой стране?» (1925) — и поражение внутрипартийной оппозиции[153]. В общей сложности он издал 70 книг и памфлетов, а также 100 статей. Оставив ответственный пост в отделе печати, Варейкис возглавил Саратовский губком ВКП(б). В 1928 г., когда на базе четырёх губерний была образована Центрально-чернозёмная область (ЦЧО), стал первым секретарём её обкома. Высокая должность упрочила его положение в партии: в 1930 г. он избран полномочным членом ЦК. Варейкис и Андреев управляли крайне важными для проведения коллективизации регионами. Но в отличие от Андреева Варейкис остался в должности первого секретаря Воронежского обкома и после ликвидации ЦЧО в 1934 г. Весной 1935 г. он занял кресло первого секретаря Сталинградского краевого комитета ВКП(б). В декабре 1936 г стал первым секретарём Дальневосточного краевого комитета ВКП(б), располагавшегося в Хабаровске. Здесь ему пришлось противостоять растущей экспансии Японии в Маньчжурии. Варейкиса можно назвать влиятельным чиновником среднего звена Он пользовался доверием Сталина, занимал ответственные государственные посты, активно участвовал в борьбе с оппозицией, проведении коллективизации и способствовал укреплению обороноспособности страны.
