Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Терапиано Юрий КонстантиновичМережковский Дмитрий Сергеевич "Д. М."
Северянин Игорь Васильевич
Кантор Михаил Львович
Цветаева Марина Ивановна
Ратгауз Даниил Максимович
(Кузьмина-Караваева) Мать Мария (?)
Магула Дмитрий Антонович
Бальмонт Константин Дмитриевич "Гридинский"
Дубнова-Эрлих Софья
Гиппиус Зинаида Николаевна
Форштетер Михаил Адольфович
Ходасевич Владислав Фелицианович
Иванов Всеволод Никанорович
Белоцветов Николай Николаевич
Сумбатов Василий Александрович
Кленовский Дмитрий Иосифович
Гарднер Вадим Данилович
Блох Григорий Анатольевич
Горянский Валентин Иванович
Струве Михаил Александрович
Евсеев Николай Николаевич
Чёрный Саша
Лохвицкая Надежда Александровна "Тэффи"
Биск Александр Акимович
Маковский Сергей Константинович
Британ Илья Алексеевич
Присманова Анна
Ильяшенко Владимир Степанович
Браиловский Александр Яковлевич
Иванов Вячеслав Иванович
Бунин Иван Алексеевич
Адамович Георгий Викторович
Кондратьев Александр Алексеевич
Корвин-Пиотровский Владимир Львович
Вертинский Александр Николаевич
Голохвастов Георгий Владимирович
Несмелов Арсений Иванович
Гейнцельман Анатолий Соломонович
Бердяева Лидия Юдифовна
 > Мы жили тогда на планете другой… > Стр.35
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
34
35
36
...
105

«Любовь и братство — бред людской…»

Любовь и братство — бред людской,
Мираж несбыточный в пустыне:
Борьба за жизнь мрачит поныне
Возмездьем крови наш покой;
И жаждать мира даже вправе ль
Мы здесь, где братскою рукой
На утре дней зарезан Авель?

«От неги сна в зыбях лагуны…»

От неги сна в зыбях лагуны,
От женских ласк на берегу,
От вин в притонах я бегу
В пустыню моря: парус шхуны
Кренится, дик валов налет,
И снасти, как тугие струны,
Могучей песней ветер рвет.

«Стремлюсь, робея, в мир желанный…»

Стремлюсь, робея, в мир желанный
Твоей души, открытой мне,
И труден в яркой новизне
Мой путь загадочный и странный.
Так правоверный, трепеща,
Чрез бездну в рай обетованный
Идет по лезвию меча.

Разрыв

Усилий тщетных проволочкой
Любви изжитой я не спас:
Ты отошла. И в поздний час
В письме последнем беглой строчкой
Я на смерть прошлое обрек…
В золе камина красной точкой
Погас дотлевший уголек.

«Мы глухи. Плоти ткань груба…»

Мы глухи. Плоти ткань груба —
В нас прежних жизней струны немы.
А сны — веков былых поэмы:
В них веет древняя судьба,
Как аромат в заветных винах,
Давно укрытых в погреба
В тяжелых каменных кувшинах.

Примиренье

Я от людей ушел к безлюдью[53]
Цветущих радостью пустынь:
Ширь необъятна, воздух синь,
И я, вдыхая жадной грудью
Песнь в аромате пряных трав,
Вручаю Божью правосудью
Всю горечь жизненных отрав.

Разлука

Путь опустел. Чернеют шпалы
Бесстрастной лестницей утрат…
Прощай навек!.. В тоске закат
Спешит гасить свои опалы;
В полях туман ползет к стогам,
И мертвый лист свой краснопалый
Роняет клен к моим ногам.

Смерть

Рыданий песнь, кадил бряцанье,
Нагар мигающей свечи
И в складках гробовой парчи
Лучей печальное мерцанье —
Последний дар тоски мирской…
А в мертвом лике — созерцанье
И все постигнувший покой.

Искушенье

Душа, подобно легкой серне,
Гонимой сворой лютых псов,
Бежит от темных голосов,
Зовущих вновь к пьянящей скверне,
К влекущим радостям низов…
А ей, как тихий зов к вечерне,
Иной, нездешний слышен зов.

«Пока, упорные Сизифы…»

Пока, упорные Сизифы,
Здесь с камнем жизни бьемся мы,
Там, на скрижалях синей тьмы,
Горят светил иероглифы;
И мы, вникая в их слова,
Читаем радостные мифы
О высшей правде Божества.

«Я не комок бездушной глины…»

Я не комок бездушной глины, —
Я сам ваятель: жизнь свою
Творю я сам и создаю
Себе то радость, то кручины
Своею собственной рукой —
Хозяин полный и единый
Мне Богом данной мастерской.

«Янтарно-желтая оса…»

Янтарно-желтая оса
Над золотистой медуницей
Поет задумчивой цевницей;
И песню светлую роса,
Истаяв трепетным алмазом,
С земли уносит в небеса
О счастье радостным рассказом.

«Запад алеет сквозь рощу прозрачную…»

Запад алеет сквозь рощу прозрачную,
И розовеют поля.
Словно стыдливо готовит земля
Юному маю постель новобрачную.
Чую я светлого мая прилет:
Чувства моложе, мечты дерзновеннее.
Страстной истомы волненье весеннее
Сердце безумное пьет.

«В костре трещат сухие сучья…»

В костре трещат сухие сучья,
Багровый свет дрожит во тьме,
И ткется мысль, как ткань паучья:
Виденья странные в уме,
А в сердце странные созвучья.

Первобытность

Майский воздух так прозрачен,
Вешний мир так юн и свеж,
Точно не был встарь утрачен
Райских пажитей рубеж.
Как на утре первозданном,
Краски в радужной игре;
Весь в бреду благоуханном
Сад томится на заре.
И в лучах звезды восточной,
Чуя жизненный рассвет,
Веет страстью непорочной
Яблонь чистый первоцвет.
В общей радости безлюдной
Безотчетно одинок,
Я иду в тревоге чудной
На алеющий восток.
В сердце зов тоски блаженной,
Словно зреющую новь
В нем зажгла зарей нетленной
Первозданная любовь.
Снится мне сегодня странно
В одиночестве моем
Близость светлой и желанной,
Ощутимой здесь во всем.
И с надеждой близкой встречи
На заре легко идти.
Цветом яблони мне плечи
Осыпают по пути.
Так под райские напевы
По ликующим садам
Шел в предчувствованьи Евы
Первосозданный Адам.
вернуться

53

Я от людей ушел к безлюдью… — Ср. со стихотворением А. Блока «Земное сердце стынет вновь…».

35
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"945182","o":1}