На уровне рынков они нашли общую столовую — не ресторан, конечно, но одно из лучших мест, где можно поесть. Внутри было темно, пахло жареным мясом и острыми специями. За массивными столами сидели гронтары, пировали, пили чёрный эль и обсуждали последние сводки. Когда Джек с командой вошли, на секунду воцарилась тишина. Несколько взглядов — тяжёлых, любопытных, но без враждебности — скользнули по ним. Увидев Таргуса, присутствующие с уважением кивнули.

Им подали местную еду: прожаренное мясо, хрустящие плоды, приготовленные в лавовом маринаде, и горький, густой чай, прогревающий изнутри. Джек скривился, но проглотил.

— Это, — сказал Таргус, откинувшись, — называется "Хоркаа". Считается, что если не можешь выпить его — не достоин сесть в Зал Совета.

Джек усмехнулся.

— Ну что ж, значит, я уже на полпути.

Насытившись крепкой пищей с привкусом вулканического камня и копчёного мяса, они направились в Башню Совета — центральную часть Цитадели, возвышающуюся над всем городом как гигантский клинок, вонзившийся в небо. Сам подъём туда был впечатляющим: гравилифты двигались по рельсам, врезанным в вертикальные колонны обсидиана, словно по жилкам титана в теле горы. Лифт мягко остановился на вершине башни, и массивные двери, украшенные резьбой с изображениями древних битв и героических деяний предков, медленно разошлись в стороны, выпуская их в Зал Совета Вождей. По традиции вождь мог взять с собой лишь двоих из своей свиты. Поэтому с Таргусом пошли Джек и Лия, а Эд и Талирия отправились обратно в апартаменты.

Помещение было величественным, словно сама гора раскрылась, обнажив сердце цивилизации.

Зал был вырезан прямо в скале, но это была не просто каменная пещера — это был храм силы, воли и вечной борьбы. Потолок терялся в высоте, увенчанный полупрозрачным куполом из закалённого кристаллического стекла, сквозь который пробивался свет Гаур Карна. Он окрашивал стены в медно-огненные оттенки, придавая залу ощущение дыхания живого пламени.

Впереди, на возвышении, под огромным штандартом с символом Единства, стояли тринадцать тронов. Они были разными — каждый отражал культуру и силу клана, который представлял вождь. Один был обшит чёрной кожей с костяными узорами, другой — полностью из гравия, плавленного в лаве и инкрустированного лазуритами. Один из тронов — принадлежавший древнему клану Скала’Кур — вообще не имел спинки, только два каменных плеча, будто символизируя: «вождь опирается лишь на себя».

На этих тронах сидели тринадцать Верховных Вождей Гронтара — старейшие, мудрейшие и сильнейшие. Все они были одеты в боевые доспехи, несмотря на мирное заседание. Их лица — словно вырезанные из скал: суровые, с прорезанными шрамами, в некоторых местах металл заменял плоть, импланты сверкали холодным синим светом. Никто из них не произносил ни слова понапрасну. Их молчание было тяжелее топора.

По бокам, полукругом, расходились места для младших вождей кланов — сотни тяжёлых, каменных кресел с эмблемами, штандартами и резными символами. Массивные флагштоки уходили под потолок, и ткань развевалась под искусственным потоком воздуха, как будто в зале гулял ветер из самого сердца гор.

Когда Таргус, Джек и Лия вошли, шаги эхом разнеслись по залу. Всё замерло. Несколько глаз сразу задержались на Лии и Джеке — люди среди воинов, чужестранцы в сердце Браксира — но никто не произнёс ни слова.

Таргус остановился у центрального круга — древнего знака признания клана — и сделал короткий, но глубокий поклон. Джек и Лия последовали его примеру. Потом они нашли места, что принадлежали клану Моргара и Совет начался.

Но даже несмотря на всё великолепие и силу Гронтар, в основе их правления лежала... обычная бюрократия. Обёрнутая в камень и металл, приправленная древними ритуалами, но всё же — бюрократия.

Голос Центрального Совещательного Интеллекта, говоривший на старогронтарском, мощно и гулко разносился по залу, а встроенный в стены переводчик немедленно преобразовывал его в общегалактический язык:

— Запрос 784-Зета. Клан Гаррок. Дело о правах на горные проходы в районе кратера Нар'Тагрус.

В воздухе перед тринадцатью тронами вспыхнул голографический пьедестал — диск света, на который неспешно, с каменной серьёзностью, вышел пожилой гронтар в тяжёлой броне с эмблемой двух перекрещенных кирок. Его шлем он держал в руках, будто жертвенный кубок. Он поклонился Совету — неглубоко, но с уважением.

У него было ровно три минуты, чтобы изложить суть претензии: нарушение границ добычи, ущемление древнего права доступа к лавовым шахтам, споры о налогах на плавильни. Он говорил уверенно, но сухо. Всё происходило в точном соответствии с процедурой, принятой ещё во времена Объединения Кланов.

По завершении его речи, тринадцать Вождей молча переглянулись, и затем начали поочерёдно подавать свои сигналы — кто-то кивком, кто-то жестом, кто-то нажатием на встроенную в трон панель. Решение заняло меньше минуты, после чего Интеллект объявил его вслух.

Если выступающий не соглашался — он мог в течение двух минут попытаться переубедить Совет, но чаще всего это ни к чему не приводило. Машина Власти Гронтар, вырезанная из гранита и отлитая в титане, работала чётко, безжалостно, и... чудовищно скучно.

Их запрос был одним из последних в списке, а заседание шло уже третий час. Воздух в зале был прохладен, сух, насыщен запахом нагретого камня, машинного масла и древнего благовония — смолы из дерева, которое росло только в кратерах мёртвых вулканов. Но всё это не помогало Джеку: его веки стали предательски тяжёлыми, а голова клонилась вниз.

Он начал клевать носом, машинально слушая, как очередной вождь вещает о логистике поставок термопластов в сектор Раал.

И тут его толкнула в бок Лия. Она сидела, напрягшись, её глаза расширились.

— Джек, ты ничего не чувствуешь?

Он приоткрыл глаза, зевнул:

— Чувствую, что ещё немного, и я умру от скуки.

— Нет, — прошептала она. — Голоса в голове. Ты не слышишь их? Как будто кто-то лезет в сознание, пытается размыть мысли. Как тогда… когда Каэл создавал коллективный разум.

Джек встрепенулся, посмотрел на неё с недоумением. Он хотел сказать, что ничего не чувствует, но... в этот момент почувствовал слабую вибрацию на поясе.

Он просунул руку вниз и нащупал небольшой чёрный прямоугольник, размером с ладонь. Устройство было тёплым, его поверхность — матовая, шероховатая, чтобы не скользить в ладони. На одной из граней находилась небольшая панель с индикатором и единственной кнопкой.

Индикатор горел красным.

— Что это? — Лия уже чувствовала тревогу в воздухе.

— Это… портативный псионический генератор. — Джек начал вспоминать. — Хэйвуд привёз их нам как раз перед битвой за Ска'тани. Он сказал, что Вайрек и Сверхразум умеют лезть в головы, и эти штуки — наша защита. Люди сделали их на базе шлемов, что применяли ещё во время первой войны со Сверхразумом. Мы тогда все получили по одному. А на корабли установили более крупные устройства. Тебя с нами ещё не было, поэтому ты не знала что это. А я совсем забыл за него.

Он порылся в одном из многочисленных отделений броникомбинезона и достал ещё один генератор, протянул его Лии. Та сразу же нажала кнопку. Красный индикатор вспыхнул.

Она замерла на мгновение, глаза расширились.

— Голоса пропали, — прошептала она. — Я… даже не поняла, насколько глубоко они залезли… А что значит красный свет?

И тут Джека осенило. Он вспомнил что это означает. Его глаза прищурились.

— Красный... означает, что мы находимся в мощном псионическом поле.

Он быстро оглядел зал. Всё выглядело так же: каменные троны, бюрократический порядок, монолитные Вожди, голограммы, свет из купола... но теперь всё казалось подозрительным. Слишком синхронным. Слишком правильным. И именно это и было самым тревожным.

Джек глубоко вдохнул, нажал кнопку, и псионический генератор зашипел едва слышно, переходя в спящий режим. Красный индикатор погас.