Глубины "Эона". Здесь даже звук не отваживался появляться. Темные стены, отполированные временем и биомеханическим дыханием корабля, тихо вибрировали, откликаясь на шаги своего повелителя. Пространство, казалось, вытягивалось, сгибалось, ломалось в угоду одному — ему. Тому, кто шёл. Кто думал.

Вайрек Н’Санн.

Последний из тех, кто знал, что когда-то значило слово "Элдарианец".

И первый, кто решил, что больше не будет рабом чужих судеб. Он медленно двигался по узкому полукруглому коридору, освещённому мягким светом неизвестных источников. Свет этот не был светом — он казался мысленным отблеском, идущим из самого ядра корабля. "Эон" знал мысли своего хозяина. Он чувствовал его раздражение. Его ярость. Его жажду.

«Шпионы провалились. Гронтары не так тупы, как казались. Они поняли. Они учатся… слишком быстро.»

Он стиснул зубы. Неспешный шаг продолжился. Пульсирующие стены отзывались ему биением чуждой жизни.

«И, конечно, Джек Рэндэлл. Кто же ещё? Как паразит — он всегда там, где его не должно быть. Он не знает, что делает, но каждый его шаг — удар по плану.»

План...

Вайрек приостановился у арки, ведущей в главный зал "Эона". Пальцы его скользнули по рельефу на стене: сложный символ древнего языка, смысл которого знали лишь трое за всё существование Вселенной. Он — один из них. Теперь, возможно, единственный.

«Рэндэлл объединил Гронтаров, Китари и Людей. Потом — остатки расы Ска'тани. Конфедерации. Свободные кластеры. Псы и шавки, собравшиеся в стаю…»

Он усмехнулся. И пусть. Пусть собираются. Это будет кровавая жатва.

Он шагнул внутрь. Перед ним развернулась бездна.

Зал не имел границ. Пространство здесь переставало быть геометрией — оно плавало, скручивалось, наполнялось пульсирующими арками, поднималось ввысь до чернильного неба, на котором медленно вращались массивные двигатели-глобулы. Это было сердце "Эона" — живого, полубога-механизма, созданного Сверхразумом и превращённого Вайреком в нечто иное.

В нечто способное заменить само Творение. Перед ним раскинулась Армада.

Сотни тысяч кораблей, зависших в гравитационной матрице, встроенной прямо в структуру зала.

Силуэты дредноутов, фрегатов, штурмовых крейсеров, колоссальных инженерных платформ и бесчисленных беспилотников покрывали пространство от горизонта до горизонта, словно небо, наполненное гневом.

И под всем этим — море солдат. Он подошёл к краю обзорной платформы и посмотрел вниз.

Клоны. Ровные ряды.

Безграничное количество созданий, идеально выстроенных по матрице. Они были безликими и молчаливыми. Их тела — совершенны, унифицированы, усилены. Каждое — результат генной инженерии, псионической трансформации и сверхтехнологий.

Они были созданы не для жизни. Они были созданы для уничтожения. Их глаза были закрыты. Пока. Но в нужный момент они откроются — и галактика упадёт на колени.

Вайрек не торопился. Он наслаждался моментом. Он вслушивался в молчание этого зала, которое говорило с ним яснее любой речи. Зал знал, что он чувствует. Знал, что грядет.

Он раскинул руки и заговорил — не вслух, а мыслью, вложенной в саму ткань "Эона":

— Они думали, что смогут противостоять мне. Что разрозненные расы — Люди, Китари, Гронтары — смогут что-то изменить. Они всё ещё надеются. Надеются на выбор. На свободу. На… человечность.

Его голос был спокоен, но в нём звучала сталь.

— Я уже очистил планеты Ска’тани. Их жалкие остатки укрылись у людей. Торговцы… Лжецы. Они не стоили даже выстрела. Их планеты выжжены. Их обман — исчез.

— Я покажу галактике, что такое новый порядок. Где нет места слабости.

— Следующий шаг — Люди. Их миры. Их города, их дети, их любовь.

— Я вытащу их… внутреннее «я». Засуну в Извлекатель. Расщеплю их сущности.

— Я выжму из них всё, что нужно, чтобы создать нечто новое. Чтобы воскресить свою расу.

— Я… Творец.

Он опустил взгляд на армию.

— А они… мои инструменты.

Он стоял на обзорной платформе, окружённый проекциями, мигающими схемами, пульсирующими потоками данных. Но всё это было не важно. Главное было перед ним. Перед ним простиралась армия, мощь, воплощённое превосходство.

Он собрал её из технологий, геноинженерии, военной науки, разрушенных цивилизаций, украденных знаний и извлечённых тайн. Эти залы, один за другим, один под другим, скрытые в недрах "Эона", теперь были хранилищами механической ярости.

Корабли — как чудовищные рыбы, зависшие в воздухе. Их корпуса — тёмные, угловатые, словно высеченные из глыбы ненависти. Они не были созданы для красоты или символов — лишь для одного: уничтожать.

Вайрек склонился вперёд, опершись на барьер. Он чувствовал, как у него медленно сжимается кулак.

— Вот она… — прошептал он почти с благоговением. — Сила, которую не остановить. Армада, способная испепелить всё.

Он шагнул вдоль платформы. Зал мерцал в глубине — где-то там продолжались ряды новых судов, автоматические фабрики собирали ещё тысячи кораблей, а внизу стояли клоны, словно молчаливые статуи смерти.

— Один зал. Лишь один из сотен… — прошептал он с усмешкой.

И что могут объединённые расы против него? Ничего. Они надеются на единство На взаимопомощь? На честь и человечность?

— Жалкие… — процедил Вайрек сквозь зубы. — Эти расы, особенно люди… Они думают, что чувство делает их сильными. Что эмоции — их дар. А я вижу в них грязь. Примитив. Хрупкие тела, мягкие сердца. Их так легко ломать…

Он замолчал. Губы его дрогнули, превращаясь в хищную усмешку.

— Особенно ты, Джек Рэндэлл… — прошипел он почти ласково. — И ты, Лия Картер. Каждый раз вы стоите у меня на пути. Каждый раз вы портите мой план. Вы думаете, что боретесь за добро.

— Но вы — просто помеха. Пыль.

Глаза его загорелись внутренним светом — ярким, жутким.

Он видел их лица в памяти. Джек с его вечно дерзкой ухмылкой. Лия с решимостью, которой не должно быть у хрупкой человеческой женщины. И это вызывало в нём не страх — бешенство.

И страстное желание мстить.

— Я найду вас, — произнёс он уже громче. — Я раздавлю вас. Я отдам ваши души Извлекателю. Я пересоздам вас — сделаю вас частью своей расы. Переплавлю ваши сознания в новых Элдарианцев.

— Пусть ваши тела умрут, а сознания... будут вечно вопить в ужасе, растворённые в крови будущего поколения.

Он закрыл глаза. На мгновение. Он слышал, как поёт армада.

Как двигатели гудят во сне. Как разум "Эона" резонирует с ним — его обожает, его обожествляет. Он не бог, но он — выше жизни.

— Ничто не устоит. Ни флоты. Ни герои. Ни ваши надежды.

— Скоро родится новый порядок.

— И я буду его источником.

Он поднял руки, как дирижёр перед оркестром.

"Эон" ответил. Пространство дрогнуло — невидимая волна прошла по залу. Тысячи кораблей медленно начали разворот, словно покорные чудовища, ожидавшие приказа. Где-то далеко внизу активировалась ещё одна линия клонов — их глаза вспыхнули красным, сигнализируя готовность.

Вайрек зло улыбнулся, развернулся и направился в другое место. Он медленно шёл по извилистому коридору, ведущему туда, где располагалась главная гордость его проекта, сердце всей этой адской конструкции, названное им Извлекателем. За его спиной оставался огромный зал с армадой, его армией, его будущим, но сейчас мысли Вайрека были о другом — о достижении, которое должно было навеки изменить судьбу его народа и всей галактики.

Коридоры "Эона" были живыми. Стены едва заметно пульсировали в такт чему-то глубинному и чуждому, металлический пол тихо вибрировал под ногами, словно сам корабль дышал, слушал, следил. Свет здесь не исходил от ламп, он как будто просачивался из воздуха, мягкий, бледный, почти болезненный. Вайрек не обращал на это внимания — для него "Эон" был не просто машиной, он был храмом, построенным во имя великой цели. Каждый проход, каждый зал, каждая труба были ему как родные.