— Эд, выруби магнитные компенсаторы, обойдём через обломки! — крикнул он, уворачиваясь от торпеды, промчавшейся в паре метров.

— Уже делаю! — отозвался Эд, весь покрытый потом, пальцы бегали по панели вспомогательных систем. — Перезаряжаю электромагнитные ловушки. Щиты на пределе!

В оружейной рубке Таргус Крейн сидел, вцепившись в управление главного калибра.

— А ну-ка, получите! — прорычал он, когда из носовой пушки вырвался синий столб энергии, прошивший сразу два вражеских крейсера. — Прямо в сердце, мрази!

Гигантские флагманы союзников держали строй, как непоколебимые титаны. С "Гипериона" с ревом вырывались огненные шары плазмы, испепеляя всё, до чего могли дотянуться. Каждый выстрел оставлял в вражеском строю зияющую рану — словно сам ад рвался наружу.

"Ша'Нир" поливал пространство алыми лентами лазеров, пробивая просеки сквозь ряды тьмы. Его лучи двигались с хирургической точностью, попадая прямо в сердце вражеского флота.

И наконец — "Праксиома", гордость флота Китари, словно хрустальный храм среди хаоса. Когда активировалась её нейтронная пушка, всё вокруг на миг замирало — затем, в слепящей вспышке, десятки вражеских кораблей просто исчезали, стертые из бытия. Это было не оружие — это был гнев богов, низвергнутый на головы безумцев.

Линкоры союзников плотным строем двигались вперёд, как древняя армия, сокрушая врагов шаг за шагом. Каждый километр стоил жизней, каждый прорыв — крови и стали. Но они продвигались.

Они шли к "Эону".

Он всё ещё стоял на орбите Ска'Рина, не двигаясь, как безмолвный монумент смерти. Вайрек не атаковал. И это тревожило.

— Почему он не движется? — пробормотал Джек. — Что ты задумал, Вайрек?..

Тем временем "Гепан" пролетел сквозь разорванную часть вражеского крейсера, под огнём нескольких дронов. Один из них попал в бок — щиты взвизгнули, корпус завибрировал, свет на мгновение погас.

— Щит на двадцать процентов! — крикнул Эд. — Попали в левую секцию!

— Таргус, прикрой! — рявкнул Джек, резко виляя.

— С радостью! — и с пушек "Гепана" полетели залпы, разрывая преследующих врагов на части.

Битва длилась, казалось, вечность. Время распалось на короткие отрезки: выстрел — манёвр — попадание — дым — ответный залп — снова огонь.

Они уже не считали часы. Только инстинкт, ярость и выживание.

Вражеские корабли казались бесконечными. Джек смотрел на тактический дисплей — всё пространство вокруг было испещрено красными точками. Каждую секунду появлялись новые.

— Он клонирует их... прямо на орбите, — выдохнул Эд. — "Эон" производит корабли на месте! Это безумие!

— Это… ад, — прошептал Джек, сжав зубы.

Но они не отступали.

Пока в сердцах пылал огонь, пока "Гепан" держался — они шли вперёд.

Свет и тьма переплелись в этом танце уничтожения. И в самом центре — люди, ска'тани, китари. Бок о бок, плечом к плечу. Их силы были ограничены, но дух — несокрушим.

Это была не просто битва. Это было испытание для всей галактики.

— Джек, две минуты до готовности, — голос Хэйвуда был чётким, почти отрешённым, как у хирурга перед сложной операцией. — Флагманы выходят на рубеж атаки и готовят максимальный заряд.

Джек рванул штурвал, и "Гепан" вышел из яростного вихря боя, отступив в сторону, за обломки разрушенного линкора. Он откинулся на спинку кресла, пытаясь выровнять дыхание, и посмотрел сквозь купол нарастающей тишины — впервые за всё время у него был шанс посмотреть на фронт целиком.

Перед ним выстроилась армада, которой позавидовали бы сами титаны древности.

В авангарде — три флагмана, каждая их секунда — как удар колокола в вечности.

"Гиперион" светился сине-фиолетовым светом, словно вобрав в себя половину звёздной энергии сектора. По корпусу бегали ослепительные молнии, срываясь в пустоту — корабль дрожал от напряжения, как зверь перед прыжком. Его орудие начало медленно вращаться, нацеливаясь в одну смертоносную точку.

Неподалеку "Ша'Нир", ска'танский флагман, искажал само пространство вокруг себя. Контуры корабля дрожали, словно мир не мог точно определить, где он находится — реальность изгибалась под давлением заряда.

А вот "Праксиом" — абсолютно неподвижен, словно изваян из чистого света. На его поверхности не было ни одного всполоха, ни одного признака напряжения. Он выглядел… спокойным. Как ураган перед ударом.

Немного поодаль, десять клиновидных формаций линкоров, каждая — как остриё древнего копья, были готовы обрушить ярость всей галактики на врага. Их орудия были заряжены, стволы светились как рассвет на пороге последнего дня.

Две минуты длились вечность.

Каждая секунда отмерялась каплями пота, бегущими по виску Джека. Он чувствовал, как напряжение заполняет воздух — будто весь космос затаил дыхание.

— Три... два... один... ЗАЛП! — раздался голос адмирала Зан'Кора.

И тогда вселенная взорвалась светом.

Сначала — алый луч со "Ша'Нира", тонкий и бесконечно длинный, как копьё в руках разъярённого бога. Он прошил сотни чёрных кораблей, неся в себе ярость всей цивилизации. Все, кого он касался, исчезали, испарялись, будто их никогда не существовало. Луч ударил в щит "Эона", вызвав взрывную волну, слышимую даже в герметичных отсеках кораблей — как крик распоротой вселенной.

За ним — шар фиолетово-синей плазмы, вырвавшийся из пасти "Гипериона". Он несся, вращаясь, испуская электрические дуги, как миниатюрная сверхновая, и врезался в щит с гулом, сравнимым с падением планеты. Там, где он ударил, возник всплеск энергии в тысячи километров в диаметре. Всё поблизости испарилось.

И наконец, вспышка голубого света, будто сама суть реальности была обращена в оружие — удар "Праксиома". Пространство словно смялось, схлопнулось, и корабли в зоне попадания перестали существовать. Не взорвались. Они рассыпались как прах на ветру. Исчезли. Как стертые из самой истории.

Линкоры открыли огонь одновременно. Это был не просто залп — это был приговор, вынесенный всей галактикой. Тысячи снарядов, лучей, торпед, кинетических и энергетических ударов обрушились на "Эон", взрывая пространство, разрывая ткань реальности.

В этот миг всё поле боя исчезло во вспышке. Бело-фиолетовая буря энергии накрыла десятки тысяч километров, и казалось, что вся галактика содрогнулась от удара. Пространство завибрировало, как натянутая струна, и в какой-то момент у всех — даже у Джека — возникло ощущение, что мир вот-вот лопнет, как перегретая оболочка.

Но когда пламя рассеялось…

"Эон" всё ещё стоял.

Его щит поблек. Он стал мутным, как запотевшее стекло. Но он был цел.

— Это... невозможно... — прошептал Эд. — Мы выстрелили всем, что у нас было.

— Он даже не дрогнул, — добавил Таргус с невысказанным ужасом.

— Нет... — сказал Джек, глядя на обелиск тьмы в сердце битвы. — Он почувствовал. Но этого мало.

— Хэйвуд, — Джек нажал на передатчик, голос его был ровным, но внутри бурлило напряжение. — "Эон" выстоял. У нас есть что-то мощнее? Что-то, что сможет пробить этот щит?

На секунду повисла тишина, сквозь которую слышались слабые потрескивания электромагнитного фона. Затем голос Хэйвуда вернулся, уже не такой уверенный, как раньше:

— Есть... кварковая боеголовка малой мощности. Но — он замялся — торпеда не пройдет, даже управляемая, Джек. Там плотность огня такая, что истребители сгорают, не успев подойти на выстрел.

— Торпеду мы проведём, — жёстко ответил Джек, глаза его вспыхнули решимостью. — Это наш шанс. Мы должны попробовать.

— Ты вообще представляешь, чем грозит детонация кварковой боеголовки вблизи планеты? — Хэйвуд явно повысил голос.

Джек закрыл глаза на секунду.

— А ты представляешь последствия, если мы не остановим Вайрека?

Наступила долгая пауза. Хэйвуд тяжело вздохнул: