С наступлением погожих весенних дней Белорусский штаб партизанского движения прислал нам тол, капсюли-детонаторы, шнур. Мы сразу же приступили к подготовке взрыва моста через реку Орессу около станции Верхутино на железнодорожной линии Осиповичи — Слуцк. Длина моста 67 метров. По моему поручению исполняющий обязанности начальника штаба соединения Николай Куксов выехал в бригаду имени Чкалова и на месте разработал план операции. Его исполнение было возложено на Николая Николаевича Розова. 26 апреля бригада направилась к месту действия. На рассвете отряд имени Доватора вышел к магистрали, отрезал караул моста от гарнизона, располагавшегося на разъезде Пасека. А отряд имени Громова без задержки форсировал реку и, ведя огонь на ходу, устремился в атаку на гарнизон станции Верхутино. В это время отряд имени Железняка под командованием Анатолия Абабкова штурмом захватил мост. Группа подрывников во главе с бессменным участником всех операций по взрыву мостов, инструктором соединения по подрывному делу Владимиром Шимченком заминировала мост. По сигналу партизаны и подрывники ушли в укрытия. Шимченок и его друзья-подрывники Якименко и Цвирко подожгли шнур и примкнули к остальным партизанам.
На станции и разъезде шел бой, когда местность огласилась грохотом взрыва. Это мост взлетел на воздух. Железнодорожное сообщение было прервано на две недели.
Так закончилась у нас вторая военная зима. Партизанское соединение Минской и Полесской областей добилось в трудное зимнее время немалых успехов. За последние три месяца 1942 года и четыре месяца 1943 года был спущен под откос 241 вражеский эшелон. При этом было разбито 192 паровоза, 1927 вагонов и платформ с живой силой, техникой, боеприпасами и продовольствием, сожжено 97 цистерн с горючим. Взорвано 19 железнодорожных мостов, разрушено 29 мостов на шоссейных и улучшенных грунтовых дорогах. Наши партизаны разгромили 10 крупных гарнизонов противника, уничтожили свыше 25 тысяч гитлеровских солдат и офицеров.
Крупных боевых успехов добились также партизанские отряды тех районов, которыми непосредственно руководили Слуцкий, Минский и Борисовский межрайонные комитеты партии.
Бои с оккупантами на всей территории Минской области не прекращались ни на один день.
Боевое братство
В один из весенних дней 1942 года почти одновременно поступили донесения от наших связных со станций Старушки, Копцевичи, Птичь о том, что из эшелонов выгружаются войска, которые одеты не так, как гитлеровцы, и говорят не по-немецки. «Кто бы это мог быть? — думали мы. — Может, фашисты снова затевают какую-нибудь гнусную провокацию». Нам были известны случаи, когда гитлеровцы одевались в красноармейскую форму и пытались врасплох напасть на партизанские отряды.
На железную дорогу выслали разведчиков. Они выяснили, что немецкое командование принимает меры к укреплению своих гарнизонов, охраняющих железнодорожные магистрали Брест — Гомель и Мозырь — Овруч — Коростень. Для этой цели была поднята словацкая дивизия. В гарнизонах, расположенных на участке Житковичи — Мозырь, разместились подразделения 101-го полка этой дивизии.
«Как же так, — думалось нам, — гитлеровцы оккупировали Чехословакию, растерзали ее землю на куски, лишили свободолюбивый народ самостоятельности, покрыли страну тюрьмами и концлагерями, а словацкие солдаты и офицеры приехали в Белоруссию воевать вместе с немецко-фашистскими захватчиками против своих кровных братьев-славян! Неужели они забыли о том, что в суровом 1938 году Советский Союз был единственной страной, которая была готова протянуть Чехословакии руку помощи и выступить против фашистской Германии, направившей свои полчища против чехословацкого народа, если бы бывшие правители Польши и Франции не изменили общему делу, не отказались от своих договорных обязательств и разрешили бы нашим войскам пройти через польскую территорию? Неужели они не помнят о великом вкладе русского народа в разгром Австро-Венгерской империи, в результате которого Чехословакия обрела долгожданную независимость?»
Прошло несколько дней после прибытия словаков, и мы стали получать от связных донесения одно удивительнее другого. Словаки не трогают мирных жителей, охотно идут на встречи с ними, расспрашивают их о прежней жизни, угощают табаком и папиросами.
А вскоре в штаб соединения и обком партии прибыли командир отряда Михайловский, комиссар Жигарь и начальник штаба Корнейчик. Они доложили о том, что словаки ищут возможности связаться с партизанами.
«Среди личного состава словацкой дивизии, без сомнения, есть немало солдат и офицеров, которые не хотят служить фашистской Германии», — сделали мы вывод, выслушав доклад командира отряда.
Доложили Центральному Комитету КП(б)Б о прибытии в район действия нашего соединения словаков, об их отношении к местному населению и попытках установления связи с партизанами. Через несколько дней поступила радиограмма П. К. Пономаренко. Он советовал выделить надежных людей и через них установить связь со словаками, стараясь привлечь их на нашу сторону.
На одном из своих заседаний обком обсудил вопрос о том, как войти в контакт с солдатами и офицерами словацкого полка и вовлечь их в борьбу против гитлеровцев. Для установления связи со словаками был выделен Иван Васильевич Скалабан — работник обкома партии, опытный и выдержанный товарищ.
Иван Васильевич вместе с комиссаром отряда Жигарем подобрал себе несколько помощников из числа молодых партизан. Они переодевались в крестьянскую одежду, оставляли на базе оружие и шли в деревни, расположенные вблизи словацких гарнизонов. Вскоре в селах начали устраиваться вечеринки, куда приходили и словацкие солдаты. Молодежь, известное дело, и споет, и спляшет. Скалабан и его товарищи тоже принимали участие в нехитрых деревенских забавах. Но танцы танцами, а о деле своем партизаны не забывали. Они завязывали разговоры со словаками о житье-бытье, о тяготах войны. В ходе этих бесед, как бы между прочим, говорили о положении на фронтах, сообщали последние сводки Совинформбюро.
Разговоры становились все откровеннее. Словацкие солдаты начали говорить о том, что жизнь в Чехословакии стала значительно хуже, что гитлеровцы насильно заставляют служить им.
На одной из вечеринок словаки обступили И. В. Скалабана, которого они называли «всезнайкой» за его умение толково ответить на любой вопрос. Иван Васильевич рассказал о жестоких боях на советско-германском фронте и, окинув взглядом внимательно слушавших солдат, заявил:
— Фашисты — наш общий враг. Они хотят истребить славянские народы, превратить их в своих рабов. Хотите ли вы, чтобы гитлеровцы все время понукали вами?
— Конечно, не хотим, — заговорили словацкие солдаты. — Но что поделаешь? У немцев сила. Кое-кто из наших пытался убежать на родину— немцы поймали и расстреляли…
Иван Васильевич не отчаивался, что словацкие солдаты пока плохо его понимают, боятся фашистов и не представляют, как с ними бороться. Он действовал умно и осторожно. Постепенно вокруг Скалабана сплотилась группа солдат, которые дали слово помогать партизанам всем, чем только можно. Через них наши товарищи передавали листовки, сводки Совинформбюро, советские газеты. Все это потом распространялось в словацких подразделениях. Некоторые словаки стали говорить Скалабану:
— Передайте партизанам, что они могут во время нашего дежурства спокойно приходить на железную дорогу и минировать ее. Мы мешать не будем.
В начале августа 1942 года подрывник Виктор Санчуковский познакомил Скалабана с молодой учительницей Лидией Янович, проживавшей в деревне Оголичи. Та подробно рассказала все, что знала о вражеском гарнизоне, о настроениях солдат и офицеров. А в конце добавила:
— Побывала я как-то на вечеринке в Копцевичах. В хате — танцы, шум. Вдруг заявился офицер. Солдаты-словаки повскакивали с мест, вытянулись перед ним в струнку. Ну, думаю, беда. Некоторые девчата потихонечку в дверь шмыгнули. А он улыбнулся, присел и сказал:
