На том же заседании подпольного обкома партии, где было принято решение о принятии всем личным составом соединения партизанской присяги, обсуждался вопрос и об организации боевой учебы в бригадах и отрядах. Конкретные планы этой учебы было поручено разработать начальнику штаба соединения, командирам бригад и отрядов.
У секретаря ЦК ЛКСМБ К. Т. Мазурова оказалось несколько экземпляров уставов Красной Армии — боевого, дисциплинарного, строевого, караульной и внутренней служб. Он передал их в отряды.
Как-то побывал я в отряде у Александра Ивановича Далидовича. Караулы и секреты на местах, бдительно несут службу охранения, а все остальные на занятиях. Одни изучают устав, другие — оружие, третьи отрабатывают строевые приемы, четвертые учатся окапываться и маскироваться. С одной группой партизан я и застал Александра Ивановича.
— Хорошее это дело — учеба, — сказал Далидович во время перекура между занятиями. — Хлопцы подтянулись, вид у них стал бравый.
А я подумал про себя: «Ведь и ты, Александр Иванович, здорово изменился. Раньше у тебя самого не раз проявлялось стремление посвоевольничать, а теперь глубоко понял суть партизанской дисциплины, за нее горой стоишь, пример во всем подчиненным показываешь».
Боевая учеба положительно влияла на партизан. Свои знания они применяли в бою, легче переносили трудности походной жизни. Наши отряды и бригады стали сплоченнее и дружнее, день ото дня росла их боеспособность.
…Последние дни марта. Припекает солнце. Поля на пригорках обнажились, в низинах появилась талая вода. В затишке можно даже загорать. В такое время не хочется сидеть в хате. Я заметил, как на улицу вышел Иосиф Александрович Бельский. Он присел на завалинке, расстегнул пиджак и подставил лицо солнечным лучам. Я тоже вышел и подсел к Иосифу Александровичу.
— Здорово пригревает, — сказал он. — Весна берет свое. Быстро время летит: вот и вторую военную зиму проводили…
— Да, время идет быстро, дни не успеваешь считать. Давно ли, кажется, партийные собрания в отрядах проводили, о подготовке к зиме разговор вели? А вот уж и лето встречай…
Зима была богата событиями. В памяти одна за другой возникают картины пережитого.
Разве можно забыть февральские дни 1943 года! Радио донесло до нас весть о победе Красной Армии на Волге. Партизаны встретили эту весть с огромной радостью. В отрядах и деревнях повсеместно состоялись митинги. Люди с восторгом говорили о героях-сталинградцах, о разгроме 330-тысячной армии Паулюса, об успешном наступлении наших войск в донских степях. В разговорах только и слышалось: «Наша взяла!», «Молодцы!», «Здорово!».
Мы почувствовали, что в Белоруссии гитлеровцы забеспокоились. Перед немецким командованием встала неотложная задача: как можно сильнее укрепить свои тылы, чтобы задержать продвижение советских войск. В Белоруссию было спешно переброшено несколько крупных воинских формирований, в большинстве своем из Западной Европы. Вокруг нашей зоны, а также против Пинского партизанского соединения были выставлены новые пехотные полки и батальоны, поддержанные танками и артиллерией. Увеличилось число подразделений СД, полевой полиции и жандармерии. Фашистские приказы (в который раз!) требовали «покончить» с партизанами и большевистским подпольем в Белоруссии.
Наша разведка донесла, что 12 февраля противник собирается выступить со станции Копцевичи и начать наступление в направлении деревни Грабово. Штаб соединения приказал отрядам Кравца и Папруги ночью занять эту деревню и любой ценой отстоять ее.
Отряды из бригады Далидовича заняли оборону в деревнях Забинье, Замостье и Белый Переезд. Бригада Жигаря выдвинулась вперед и закрепилась в деревнях Бобрик, Михедовичи, Бабуничи и Куритичи. В тот же район в качестве резерва были подтянуты несколько отрядов из других бригад.
Утром 12 февраля противник начал наступление на Грабово. Он открыл по нашим позициям сильный артиллерийский огонь. Через полчаса гитлеровцы пошли в атаку. Партизаны встретили вражеских автоматчиков дружным огнем. Понеся потери, враг откатился. Но через некоторое время после артиллерийской подготовки гитлеровцы снова предприняли атаку, и снова безуспешно. Так бой продолжался весь день. В деревне начались пожары. Огонь охватил все дома и постройки. Партизаны покинули строения, превращенные ими в опорные пункты, и заняли оборону в огородах, за снежными сугробами. На открытом месте обороняться было еще труднее. Штаб соединения, оценив обстановку, приказал отрядам отойти на более выгодные рубежи: одному — в деревню Белый Переезд, а другому — на дорогу Грабово — Ветчин и устроить на ней засаду.
На следующий день противник повел наступление на деревню Ветчин и был встречен сильным огнем из партизанской засады. Враг потерял много убитыми и ранеными. Гитлеровская часть откатилась назад, была пополнена новыми силами и через несколько дней, совершив глубокий маневр, ворвалась в деревню Ветчин с западной стороны, где партизан не было. К счастью, население успело убежать в лес. Но вскоре в Ветчине разыгралась страшная трагедия. Гитлеровцы подослали в лес несколько женщин — жен полицейских из этой же деревни. Те стали уговаривать односельчан вернуться домой; говорили, что немецкое командование не тронет их, даст возможность мирно жить в деревне. Многие поверили этому, решив, что лучше жить дома, чем терпеть голод и холод в лесу. Но как только жители вернулись в деревню, гитлеровцы запили их в коровник и подожгли его. Сгорело более тысячи человек — в основном старики, женщины и дети. Сгорели и семьи полицейских — фашисты не пожалели даже своих подручных.
И это был далеко не единственный случай зверской расправы карателей с мирным населением, В течение февраля и первых дней марта противник сжег 28 деревень в Житковичском, Старобинском, Копаткевичском, Петриковском, Любанском районах. Погибло свыше пяти тысяч ни в чем не повинных людей, преимущественно стариков, женщин и детей. Каратели мстили мирным жителям за свои неудачи в борьбе с партизанами. Злодеяния следовали одно за другим. Ворвавшись в деревню Дяковичи Житковичского района, гитлеровцы сразу же приступили к поджогу домов. В деревне из 350 дворов уцелел только один. Было заживо сожжено и убито 1178 жителей. В деревне Червоное Озеро Старобинского района каратели сожгли 250 дворов, уничтожили 216 человек. Кровавый разбой учинили фашисты в деревне Селючицы Петриковского района. Бандиты хватали женщин и детей, бросали их в колодцы, а затем уничтожали гранатами.
В марте и апреле захватчики ежедневно посылали свои самолеты с бобруйского аэродрома для бомбардировки деревень нашей партизанской зоны. В результате деревни Зубаревичи, Зеленковичи, Альбинск, Загалье, Татарка были полностью разрушены и сожжены. От бомбардировок пострадали также деревни Живунь, Трайчаны, Яминск, Осовец и другие.
Штаб соединения, зная о злодеяниях гитлеровцев, дал отрядам строжайший приказ принять все меры для защиты и эвакуации населения деревень, подвергающихся вражескому нападению. Когда, например, после кровопролитных боев фашистам удалось захватить Большие и Малые Городятичи, они не нашли там ни одного человека. В слепой ненависти захватчики сожгли дотла эти населенные пункты.
Под натиском врага мы оставили деревни Комаровичи, Заполье и Фастовичи. Особенно тяжелые бои развернулись за деревни Бобрик и Михедовичи. Партизаны стойко оборонялись, а нередко и сами бросались в контратаку, шли врукопашную. Противнику так и не удалось захватить эти села. В Калиновке гитлеровцы потеснили наших бойцов, ворвались на окраину села. Партизаны стремительной контратакой опрокинули врага и заставили его отступить. На поле боя осталось свыше сорока трупов карателей.
Почти целый месяц шли напряженные бои. Противник предпринимал наступление то в одном месте, то в другом, но всюду встречал организованное сопротивление партизан. Взаимодействуя друг с другом, мы атаковали врага и выбивали его из деревень. Захватчики несли большие потери. Немецкое командование, убедившись, что успеха не добиться, оттянуло потрепанные части на исходные позиции, а к концу марта вывело их из нашей зоны.
