Тётушка кивнула, притворившись, что не понимает, о чём идёт речь.

Тут Эктори оживилась, опершись на лопату, бодро произнесла:

— Мы и Вам поможем. Сколько?

Соседка обрадованно всплеснула руками, поспешила ответить:

— Да всего ничего: десять рядков, по двадцать шагов в длину каждый.

Эктори хмыкнула:

— Простите, Вы меня неправильно поняли. Заплатите сколько?

Хафэр расхохотался, похлопал её по плечу, шепнул:

— От очкастой набралась. Когда только успела?

Соседка сказала, что заплатит за всё две имперских. Это совсем не устроило Эктори, и она принялась повышать цену. Сторговались до Имперской за каждый ряд, что в глазах Эктори казалось всё ещё малой платой, но хотя бы не было чистой воды обдираловом.

Эктори принялась за работу с тройным упорством, чтобы поскорее завершить всё здесь и начать там, где им за это заплатят. Закончив копать, она поспешила к Хафэру — перебирать, так вся работа завершилась к обеду. Тётушка, довольно погладив Эктори по плечу, предложила перекусить перед тем, как они отправятся помогать дальше, но Эктори её не дослушала, схватив Хафэра за здоровую руку, и уже вприпрыжку помчалась к соседке. Пока та выдавала свои инструменты, Эктори предупредила:

— Вы только пообещайте, что заплатите, а то иначе я обещаю, что мы всё обратно закопаем.

Женщина засмеялась, посчитав, что рыжая девчонка шутила, но обещание всё-таки дала.

Эктори поначалу принялась копать, но Тётушка больше за ней не следила, а значит, не воспользоваться магией теперь было бы просто преступлением. Она отыскала более-менее пишущий камешек, принялась вести расчёты прямо на дощатом заборе. Хафэр, поняв её задумку, сел рядом, помогать.

Хозяйка крикнула на них, чтобы работали, а не портили чужое имущество, но они были настолько увлечены, что просто не заметили недовольных возгласов и причитаний. Все разговоры велись на родном для Эктори с Хафэром языке, иногда переходя на Первый, потому любопытная хозяйка, говорившая только на местном и способная кое-как связать пару слов на Имперском, как бы ни вертелась вокруг, не могла разобрать даже общей сути.

Из того, что Эктори знала о перемещении энергии в мирах, в течение этого сезона концентрация Девятого элемента в земле должна была быть ниже, чем во все остальные. Ведь энергия Жизни накапливается в течение самого холодного сезона, пока земля укрыта снегом, а потом постепенно впитывается растениями на протяжении всего хода. Теперь оставалось самое сложное — рассчитать, какое максимальное количество элемента может остаться в земле.

Эктори собиралась разыскать какие-нибудь сведения об урожайности земли в прошлые ходы. Потом, поняв, что этого у неё не получится, принялась вспоминать, как отделить элементы в объекте друг от друга. Но тут Хафэр, ничего не говоря, перемахнул через забор, зашёл в дом, вышел, неся с собой Вихрь. Вонзив меч в землю, он приказал: «Посчитай процентное соотношение элементов в почве».

Эктори недовольно оглядела Хафэра и Вихрь, пробурчала:

— Я бы сама придумала, как вычислить. Без вот этого вот…

— Конечно. Только потом. В книгах обязательно найди, в библиотеке Академии что-то точно было на эту тему. Но вспомни основные постулаты магии:

«Явное лучше, чем неявное.

Простое лучше, чем сложное.

Сложное лучше, чем запутанное…»

Как бы ни был недоволен Вихрь, волю хозяина он выполнил.

Эктори всё тщательно перепроверила, пересчитала размер рабочей области в стопах, вычислила точку, в которую ей необходимо встать, чтобы оптимизировать воздействие — не в центр, как хотела она изначально, а на один из двух углов, встав в которые, перед ней оказалась бы длина, а справа — ширина. Теперь ей только оставалось заставить подняться на поверхность все объекты, концентрация Жизни в которых была больше двадцати трёх процентов.

Отогнав Хафэра с мечом подальше, чтобы Вихрь не решил вмешаться и «помочь», Эктори обратилась к силам миров.

Плоды, словно живые, полезли, откликаясь на зов, вспучивая землю, разрывая её.

Она не смогла учесть все факторы, допустила ошибку в расчётах, потому вместе с урожаем на поверхности оказались и черви с прочими подземными жителями, которым не повезло оказаться на глубине меньше пятидесяти пэ.

Хафэр, брезгливо морщась, принялся отбирать шевелящееся от не шевелящегося, складывать корнеплоды в вёдра. Эктори, недовольно почесав затылок, отошла на расстояние, чтобы увидеть все записи целиком, запомнить их и найти как-нибудь потом ошибку, вернула забору первозданный вид и принялась помогать брату.

Вечером они приползли домой — сильно уставшие, но довольные. Хафэр, обычно отказывавшийся от еды из-за её отвратительно-противной пресности в энергетическом состоянии, в этот раз даже поужинал и, прихватив ночную рубаху, поплёлся смывать с себя всю грязь. Ещё немного, и он бы заснул прямо в бочке с водой, но, переборов себя, вылез, дополз до кровати, проклиная лестницы, улёгся поверх одеяла и тут же отключился.

Эктори, потирая руки, складывала заработанные монетки в стопочки, строила башенки, а потом сгребла в кошель, вымылась и тоже пошла спать.

Наутро, когда после завтрака Эктори подвинула Хафэру стопку из половины их заработка, он взял сверху одну монету в пол Имперской, сказав:

— Тебе полагается большая часть за идею.

Эктори какое-то время посопротивлялась, доказывая, что без Хафэра она бы не справилась, да и физически они работали одинаково. Но все эти возгласы она произносила только для вида, потому что так было положено, а когда ей показалось, что Хафэр готов уже передумать, поспешила припрятать деньги в кошель. Получила она совсем немного — когда-то для неё подобное не считалось бы и суммой, но теперь каждая заработанная ею самостоятельно, а не полученная по праву явления в миры живых монетка приятно отягощала сшитый вместе с Тётушкой кошелёчек — совершенно обычный, без использования Имперской магии.

Неожиданно Тётушка спросила:

— Детишки, а хотите на водопады?

Эктори без раздумий согласилась.

Хафэр пожал плечами, продолжил пока безрезультатные попытки взять ложку левой рукой.

Тётушка улыбнулась, проговорила:

— Тогда собираем сумки и пошли, но обещайте не ныть и не жаловаться, как бы тяжело ни было.

Эктори с уже меньшей охотой кивнула, покосилась на Хафэра, ожидая, что тот скажет. Тётушка, немного помолчав, добавила:

— И никакой магии, даже этого вами излюбленного изменения пространства.

Энтузиазм Эктори тут же окончательно испарился, она недовольно пробурчала:

— Это что же получается, нам на себе всё тащить? Да я в жизни никогда так не путешествовала! Оно же всё тяжёлое! А если в ту сумку положить, которую я из Империи притащила, то станет почти невесомым. Мы так меньше устанем.

— А у вас, уставших, не будет времени на всякие глупости. Да и более того, путешествия — это прежде всего дорога, сам процесс странствий, а не их конечная цель.

Эктори ничего возражать не стала: ей очень понравились завершающие слова, она даже несколько раз повторила их про себя, чтоб уж наверняка запомнить.

Хафэр, немного подумав, предложил:

— Мы можем просто не брать еду на нас с Эктори. Для нас не составит труда обойтись пару акь или даже пару ходов.

— Но это же вредно! — возразила Тётушка. — И не будете же вы всегда голодать.

Тут вмешалась Эктори:

— Запросто можем. Наши тела как раз на это и рассчитаны. Мы можем ещё какое-то время преспокойно существовать даже в месте, лишённом энергии целиком и полностью. И всё это без каких-либо пагубных последствий. Более того, спать-то мы будем, а во сне мы так же поглощаем немного энергии из миров, но не так обильно тратим её.

Тётушка недовольно хмыкнула:

— Будем считать, выкрутились, лентяйчики мои.

Выдвинулись в путь на следующий день, каждый с заплечным мешком, в котором помещалось только самое необходимое. Как бы Хафэр и Эктори ни протестовали, но небольшие миски Тётушка их взять заставила, сказав, что если не для еды, то хотя бы для удовольствия. Эктори, сразу поняв, о чём идёт речь, доверху заполнила сладкими бусинами мешочек, пропитанный влагостойким составом, и прихватила для брата пару зелёных леденцов, запрятанных ею в укромное местечко.