Дождавшись, пока догорит всё полностью, она поворошила белый пепел, открыв портал, вернулась в Академию, помня о живучести нэсу, взорвала на всякий случай всю планетку, ведь её для этого и выкупала. Правда, теперь у неё вновь почти не осталось денег…

Эктори зашла к дежурному лекарю Академии, попросить бинтов и игл, заштопать, ведь работа предстояла обширная, и теми, что Тётушка припасла для шитья, явно обойтись было нельзя, да ещё, наверное, мазей каких-нибудь заживляющих и дезинфицирующих.

Только зашла… Когда она попыталась произнести хоть что-то, силы стремительно покинули её: похоже, даже столь малого количества крови упырицы хватило на то, чтобы тело арии начало разлагаться на живую.

Ар всё глубже погружалась в пучину горячечного бреда.

Отчего-то ей просто жизненно необходимо было смотать в клубок золотые нити, а те всё никак не хотели идти ей в руки, всё разбегались по просторам бескрайних миров, спутывалась между собой и с другими, белыми да чёрными, связывались в узлы, перетягивая чужие жизни, сплетались в беспорядочно сотканное покрывало, искорёженное и изуродованное множеством дыр, ошибок и торчащих петель. В какой-то момент Ар оказалась в центре всей этой путаницы, и громада золотых нитей нависла над ней, словно стремясь смять и уничтожить.

Неожиданно на её плечо опустилась тёплая рука. Ар обернулась, увидев брата, прижалась к нему, как в детстве, ища защиты. Экор отсёк рукой все нити, толкнул её во мрак пустоты.

Ар всё пыталась что-то создать, чтобы заполнить эту гнетущую пустоту.

Она очнулась от поглощавшего разум забвения — пора было идти. Идти вперёд и в Ничто. Все дороги по итогу ведут в Никуда… А путь с каждым шагом был всё длиннее, но Ар всё продолжала идти, потому что остановиться, опустить руки, значило пойти наперекор её существу.

По сторонам извилистой дороги мелькали образы из прошлого — они манили, звали к себе, в те времена, когда…

Ар постоянно отмахивалась: не было в её жизни времён, когда всё было легко и беззаботно, ведь такая незамысловатость была скучной, она сама всегда пыталась от неё избавиться, ища приключений, взваливая ответственность за чужие судьбы на свои плечи.

В какой-то момент ноша стала невыносимой. Ар в бессилии опустилась на путь, выложенный золотом. Тьма, липкая и вязкая, сковывающая движения, потащила назад.

Тут Ар вспомнила одну из лекций про взаимное замещение элементов, в её голове появилась мысль о том, что для убийства можно либо забрать из тела Девятый элемент, либо переполнить его Восьмым. Ей отчего-то подумалось, что сейчас для движения вперёд нужно позволить тьме тащить её назад.

В этот раз она очнулась по-настоящему, ведь вместе с сознанием вернулась и боль.

Эктори тут же скрутил отвратительный кашель, во рту появился скрипучий на зубах песок крови: кажется, она всё-таки переусердствовала с силой волн, и те слишком сильно задели её саму.

К арии тут же подскочила Мира, принялась расспрашивать, что той подать и как ей помочь. Эктори откинулась обратно — назад — и наконец поняла, что сейчас она валялась на одной из коек в медпункте Академии. Прохрипев: «Ничего не надо», откинула одеяло, с трудом расстегнула надетую на неё светлую безразмерную рубаху, сняла бинты, осмотрел рану. Та выглядела куда лучше, чем она полагала: края хоть и были пожраны кровью упыря, но остались довольно ровными и не слишком сильно разошлись. Заштопано правда всё было бездарнейше. Для стежков использовалась слишком толстая энергетическая… Хотя даже не энергетическая, а вытканная из имперского золота нить. Да и сами они находились на слишком большом расстоянии — после такого останется не простой шрам, а расползающийся ещё и поперечными «шипами», по форме похожий на гибкий стебель какого-нибудь колючего растения. Но это произойдёт, только если всё заживёт, а пока рана ещё оставалась свежей, словно нанесённой несколько уров назад, всё ещё кровоточащей, но, к глубочайшему удивлению Эктори, ни осталось и следа от гнили из-за вампирской крови — всё словно выгорело.

Эктори потянулась за одним из своих ножей, оставленным на тумбочке, но Мира остановила, заставила лечь обратно. Эктори, скрипя зубами, спросила:

— Кто штопал?

— Зингера. Даже она за тебя очень перепугалась и согласилась мне помочь. Представляешь, мы с ней теперь тоже временный контракт заключили. Это такое необычное чувство: энергия так и переполняет, кажется, что можно и горы свернуть, но постоянно беспокоит, что вся эта сила дана только на время… Да и я мало чего сделала, просто послужила проводником для силы, хранимой Зингерой. Даже колдовала она сама, ну ты же знаешь мою проблему с языками, всё никак с элементами общий найти не могу. Хотя нам очень повезло, что все девять элементов относятся ко мне одинаково… Одинаково неплохо. Оказывается, не всякий выдержит даже временный контракт с хранителем…

Эктори поморщилась от всё неунимавшейся боли: отчего-то её начала раздражать казавшаяся раньше весёлой и приятной болтовня Миры, а ведь та говорила интересные вещи… Ещё чуть-чуть, и Эктори перебила бы подругу с просьбой, наконец, помолчать, но тут, увеличившись, заговорила Сайма:

— Это же нужно быть такой дуришкой! Ладно сама теперь кровью харкаешь, так и меня покорёжила. И потом! Как можно было проглядеть нож, втыкаемый в пузо? Тварь не торопилась, можно было успеть! Где были твои глаза? Хотя бы один? Ладно, оправдаемся тем, что второй ещё не до конца восстановился. Тебя спасла только твоя устойчивость к ядам и подруги, потратившие немалое количество сил и времени. Я впрыснула тебе смертельную дозу, пока фэтэ, поддерживаемое энергией Зингеры, боролось с моей отравой, из раны вышла и кровь этой погани.

Эктори, словно проигнорировав брюзжание Саймы, попросила чистые бинты, сменить повязки. Пока Мира заботливо перевязывала её, поинтересовалась:

— Я ещё успею закрыть ход и не вылететь?

Мира сочувственно улыбнулась:

— Учёба уже кончилась, но твоих баллов оказалось достаточно, чтобы продолжить обучение.

Эктори облегчённо выдохнула. Тут же закашлялась, Мира подала ей платок, выплюнуть кровь.

Несмотря ни на что, именно благодаря проделке Сабирии у Эктори появилась прекрасная возможность попрактиковаться в починке представителей других видов и какое-либо отсутствие беспокойства о тратах на еду, одежду и поиски временной крыши над головой. Последнее было особенно приятно, ведь из-за отказывавшейся заживать раны она не могла долго продержаться на ногах, а значит, ей было просто необходимо где-нибудь осесть и желательно на подольше.

Семья Лалю поначалу с подозрением отнеслась к девушке, обещавшей создать их дочери не протез, а новую руку, постоянно хватавшуюся за живот и скручивающуюся в мучительном, раздирающем кашле. Но стоило им раз увидеть платок, перемазанный выплюнутой золотой кровью, как они, поняв, что перед ними ария, тут же изменили к ней своё отношение, предложили обеспечить её всем необходимым на время лечения, в том числе и комнатами для ночлега, и обыденными благами, чтобы ничто не могло отвлечь её от работы.

Эктори разместилась с настоящим комфортом, несколько дней она не выходила из комнаты, спаивая детали своего собственного каркаса, которые постоянно расходились, отказываясь вновь становиться единым целым.

Из того, что Эктори уже успела понять про работу с металлами, через несколько переплавок и починок даже Имперское золото станет ломким, пусть продержится дольше всех остальных, но потом ей всё же придётся изготавливать полностью новые детали, если только до этих пор она доживёт.

Однажды вечером к Эктори, полностью погружённой в работу, зашла Лалю, постоянно держащаяся за обрубок руки в болтающемся пустом рукаве, бледная и немного робкая, какой ария её ещё никогда не видела, поинтересовалась, чем та занята.

Эктори ответила не сразу, прежде поставив на место завершающее из волокон, крепящихся на каркас: