Логика, неодобрительно качнув головой, насторожилась, заставив стену сократиться всего до одного зеркала, привстала, загораживая его собой.

Открыв дверь с ноги, в комнату вошёл Экор, вежливо попросив Логику отойти в сторону. Он приветственно поклонился отражению. Мужчина в зеркале пропал, создание с той стороны показалось в ином, более похожим на реальный, образе. Теперь там стояла стройная высокая девушка, с лицом, черты которого по отдельности выглядели бы мило, но вместе вселяли неприязнь. Только её огненно-оранжевые волосы напоминали о предыдущем лице.

Экор выхватил из воздуха кресло, поставил напротив зеркала, сел в него. Во тьме по ту сторону мелькнул светлый худощавый силуэт, и леди тоже опустилась в кресло, скрестила симпатичные ножки, поправила воротник зелёной блузки, расстегнула ещё одну пуговичку. Экор устало прикрыл единственный глаз. Дамочка разочарованно фыркнула, подалась вперёд, готовая слушать.

Экор начал:

— Милая леди, Вы слишком торопитесь. Хотя странно обращаться на «Вы» к тому, кого знаешь так, словно вы стародавние приятели или даже родственники. Мне известны твои цели и твои методы, потому говорю: не сейчас. Как бы ты ни пыталась, из этого ничего не выйдет — Судьбу не изменить, уж поверь мне. Потому позволь нам стать реальными, у нас это получится. И тогда у тебя появится возможность обрести куда больше, чем если поглотишь её сейчас. Потерпи, не спеши.

— А сколько мне ждать? — недовольно хмыкнула девушка из зеркала.

— Откуда мне знать? Я вообще мертвец, для нас время течёт иначе. Но не переживай, как время настанет, я самолично предупрежу тебя, уж обещаю.

— Как чудно у тебя получается играть дурака! — высказалась леди, поднялась и ушла прочь, повиливая задом.

Экор поднялся, дождавшись, когда отражение иного мира сменится этим, мысленно обратился к силам миров, оборвал нити, связывающие реальности. Зеркало треснуло, разлетелось пылью.

Одноглазый отшагнул, опустился в кресло и словно осел, а потом окончательно исчез, будто бы его здесь никогда и не было. Мальчишка, которому его вещи оказались велики, поспешно стянул кожаную полумаску.

Логика мелкими опасливыми шажками подошла к нему, заглянула в глаза — теперь оба были на месте, — спросила:

— Где он? Где тот, что только что здесь был?

Мальчишка пожал плечами, попытался ответить:

— Его здесь не было, это вроде как остаточный образ из моей памяти.

Логика опечаленно вздохнула:

— А у него такой красивый глаз, жаль только, что один, но это можно исправить.

Мальчишка встрепенулся, всем видом выразил заинтересованность. Логика, хохотнув, чуть выправила распахнутую блузку, продолжила:

— Если вырвать и этот, то вообще не…

Договорить она не смогла: правая рука Экора уже крепко сжимала её горло, а левая, растягивая веки, неспешно и очень аккуратно вытаскивала правый глаз.

Логика попыталась извернуться, высвободиться, но поняла, что одно неосторожное движение — и её голова больше не вернётся на прежнее место. Даже будь бы она арией, поправить подобное будет непросто, потому она перестала сопротивляться, надеясь, что так боль продлится меньше.

Сжав в кулаке глаз, Экор снова исчез, проговорив на прощанье: «Я подарю тебе око бога». Руки мальчишки оказались чисты: на лице его отразилось непонимание произошедшего, желание помочь бессильно опустившейся на пол Логике и некоторая вина за его причастность к произошедшему.

Логика, к его удивлению, расхохоталась, поднявшись на ноги, проговорила:

— Забавно, раньше я глазки собирала, а теперь забрали мой. Всё же надеюсь встретить того мальчика! Пойду, подыщу новый, а ты забирай уже девочек.

Юноша спорить не стал, тем более что ему предлагали сделать именно то, зачем он сюда и явился.

Увидев перед собой незнакомца, Эктори тут же подскочила с места, выставила подаренный Хафэром клинок, опустив руку на метательный кинжал и вспомнив короткое обращение к силам миров с просьбой о защите. Сабирия попыталась трансформировать руки, но они, ещё не до конца приращенные, остались прежними. Упырица могла сейчас разве что зарычать и клацнуть зубами из-за спины Эктори.

Юноша испуганно задрал руки, показывая, что он безоружен и пришёл с миром.

Сабирия, чуть осмелев, тут же спросила:

— Ты не пахнешь как эта иллюзия. Ты вообще не пахнешь. Кто ты?

— Я безликий, — ответил юноша, косясь на наставленное на него лезвие, прикидывая, как поступить, если ему не поверят.

Эктори слегка опустила клинок, с сомнением уточнила:

— Раухда?

— Когда-то это было моим именем, но от него, как и от лица, пришлось отказаться. Теперь можете официально звать меня Унда.

Эктори сунула меч обратно в ножны, но от метательных руку так и не убрала, спросила:

— Знаешь, как отсюда смыться? Даже моя возможность открывать дороги во все края миров оказалась бесполезна.

Унда, явно осмелевший, ответил:

— Конечно, меня за тем и послали, чтобы показать дорогу вам.

Эктори хотела поинтересоваться, кто же его «послал», но, поняв, что сейчас не лучшее для этого время, позволила продолжить:

— Вы, госпожа, должны понять, что всё, что здесь есть, — это один мир, не несколько. И открывать дорогу не здесь, а в реальность.

Эктори разочарованно скрипнула зубами:

— А то я не знаю! Пробовала!

Унда пожал плечами:

— Иного пути нет. Если только тот браслет, что я вам дарил. Надеюсь, вы ещё не все бусины в нём израсходовали.

Эктори, потеряв всякую надежду, в бессилии опустилась на землю, объяснила:

— Его планета поглотила, когда я контракт заключала…

Унда удивлённо вскинул брови, проговорил:

— Ну, хотя бы те сумасшедшие нам не грозят, мы договорились с ними.

Эктори с возросшей надеждой обратилась к своей планете: теперь воля Логики не препятствовала ей, и та наконец откликнулась. Ария, сумев открыть путь в реальность, шагнула в него, жестом позвав упырицу и безликого за собой.

Вышли они в маленькой комнатушке, где были только кровать, на которой лежало изуродованное тело Эмони, да маленький шкафчик.

Эктори коснулась руки бывшей неприятельницы — та была неестественно ледяной, хотя Эмони вроде бы всё ещё оставалась жива. Ария решила, что не стоит тратить силы и время на кого-то вроде «Леди не леди», выживет — значит судьба, а помрёт — так невелика потеря. Пошла прочь, в коридор, вся обстановка которого напоминала дешёвый постоялый двор, стуча в запертые двери, крича: «Вызовите лекаря, девушка умирает!» В соседних комнатах засуетились, из одной выбежала сердобольная женщина, помчалась к Эмони. Сабирия к тому времени уже выскочила в окно, а Унда спускался по обшарпанной лестнице, следуя за Эктори.

Входную дверь ария открыла не на улицу, а в недорогую кафешку в городе неподалёку от Академии.

Внешний вид их парочки вызвал большой ажиотаж у трапезничавших аристократов: Унда в дорогом чёрном костюме, сидевшем немного не по размеру, и Эктори в изорванной и перепачканной золотой кровью форме третьекурсницы.

Официант хотел было попросить их выйти, ведь заведение очень дорожило своей репутацией, но Эктори выложила стопку из сходых имперских, в три раза большую, чем сумма, на которую она собиралась заказать, проговорила:

— Мне шоколадный кекс с кустариусом и этот ваш белый питьевой десерт, никак не запомню его название. А ему, — указала на Унда, — что сам выберет.

Унда хотел было отказаться от угощения, но, наткнувшись на принуждающий взгляд Эктори, сдался:

— Есть у вас какая-нибудь выпивка, что яснее мыслить помогает, принесите стаканчик чего покрепче.

Официант с подозрением оглядел Унта, проговорил:

— У некоторых видов они под запретом до определённого возраста, предоставьте, пожалуйста, документы.

Унда прикусил губу, не найдя что показать, он просто встал и вышел, вернувшись уже в образе мужчины среднего роста и сложения, с ничем не примечательным лицом, всё же несколько отличавшимся от того, что было у него раньше, в совсем другой одежде, подсел к Эктори. Та проговорила: