На миг у Огги что-то в глазах мелькнуло – мне показалось, похожее на страх.

– Может быть, я глуп и не понимаю, но я приехал к ней в поисках Джулианны, а нашел Белль.

Лицо Жан-Клода стало совершенно неподвижным:

– Что заставляет тебя так говорить?

– Я почти за шестьсот лет видел только двух женщин, которых ты любил, Жан-Клод. Не по своей воле ты любил Белль Морт, она решила за тебя. Но любить Джулианну – это был твой выбор. Я думал, что если ты наконец снова полюбил, то это кто-то, на нее похожий. Я думал, что суровый разговор и опасность – это только маска. Думал, что если поскрести поглубже, Анита будет очень похожа на ту единственную другую женщину, которую ты любил. – Огги покачал головой. – Да, физический тип тот же, миниатюрная брюнетка, но все остальное… – Он снова покачал головой. – Боже мой, Жан-Клод, Господи Боже мой, неужели ничего нет постоянного в личности женщины, что тебе нравится каждый раз?

– Ты приехал с мыслью, что если на ma petite как следует нажать, она треснет и будет мягка и женственна, как Джулианна?

– Ведь не только ты, Жан-Клод, но еще и Ашер. Он ведь никогда не западал на физический тип, только на личность, и любил он ласковых, веселых, уютных женщин. Белль его обвиняла в пристрастии к крестьянкам.

– И ты решил, что если одна и та же женщина составила счастье нас обоих, то она должна подходить под критерии нас обоих.

Огги кивнул.

– Логично, – сказал Жан-Клод. – Неверно, но логично. Это твое свойство я забыл.

– Забыл что?

– Что ты пытаешься сделать из любви и чувств нечто логичное, нечто доступное пониманию.

Огги нахмурился:

– Ты надо мной насмехаешься?

Жан-Клод покачал головой:

– Нет, но я бы тебе напомнил, что Ашер нашел Джулианну сам. Я любил ее всем сердцем и всей душой, но выбирал ее не я. Я полюбил ее в конце концов, но начал не я.

– Значит, у меня были ложные данные.

– Можно и так сказать, – согласился Жан-Клод.

Огги посмотрел на меня, на охватившего меня Натэниела.

– Мика прав. Я мыслю, как лев. В Натэниеле я не вижу проблемы, потому что он покорный. И я испытываю необходимость утвердить себя как самого доминантного из доминантов в твоей постели. Но их, черт побери, целая куча.

Я пожала плечами, держа руки Натэниела как держат шаль, чтобы не соскользнула.

– И потому ты пытался схватить Мику, и потому таращился на него, как на уличную шлюху?

Огги пожал плечами:

– Может быть.

– Так вот, я этой мачистской хрени не понимаю и понимать не хочу. Свою доминантность упражняй, когда меня не будет.

Огги ткнул пальцем за спину, привлекая наши взгляды к Ноэлю. Тот все еще стоял на четвереньках, ожидая, чтобы на него обратили внимание.

– Ты говоришь, ваш местный Рекс управляет своим прайдом не так, как все.

– Да, – ответил Мика.

– А его лев реагирует так, будто знает правила.

– Прайд Джозефа знает, что значит быть львом. Они просто не устраивают драку за ранг на равнинах Серенгети над каждой добычей.

– А это и значит быть львом, – заметил Огги.

– На самом деле, – сказала я, – львы из лесистых регионов так себя не ведут. Текучесть среди доминантов и сложная социальная система эндемична региону африканских саванн.

Огги глянул на меня с интересом. Я ощутила, что краснею, и постаралась это подавить. Натэниел обнял меня.

– Как сексуальны умные девушки! – шепнул он.

Я сумела сказать:

– У меня диплом по биологии, и я занималась исследованиями по различным животным формам, когда у нас появилась коалиция.

Огги коротко рассмеялся:

– Я имею дело со львами тысячи лет, и никогда книжки по ним в руки не брал.

Я уставилась на него:

– И тебе не хотелось узнать о них побольше?

– Я живу среди львов, и читать про них мне не нужно.

– Я живу среди вампиров и чуть ли не каждую ночь поднимаю зомби, но все равно читаю профессиональную литературу, чтобы не отстать от науки о нежити.

Я даже головой помотала от такого выраженного им самодовольства. Хуже всего, что он даже не счел бы это самодовольством.

Нет, хватит с меня общества Огги. Меня все еще тянула к себе его сила, но это ведь всего лишь любовь. С любовью я как-нибудь справлюсь. Ричард и Жан-Клод меня хорошо натренировали.

Я потрепала Натэниела по руке. Он поцеловал меня в щеку и отпустил, я подошла туда, где на полу ждал Ноэль.

– Ноэль, вставай.

Он встал, кося мне за спину, на Огги. Я тоже оглянулась, но вампир стоял, и ничего не делал такого, только смотрел на Ноэля. Я тронула юношу за плечо, повернула к себе, прочь от Огги.

– В чем дело, Ноэль?

– Нам с Тревисом надо с тобой поговорить.

Он снова хотел оглянуться на Огги, но я тронула его за руку, отвлекая.

– Ладно, поговорим.

Я направилась к дивану, уводя с собой Ноэля. Мика и Натэниел пристроились сзади. Я не знала, то ли они хотят тоже послушать, то ли прикрывали нам спину – на случай, если Огги вновь вздумается сойти с рельсов.

Рядом с Тревисом сидел Реквием. Лицо у Тревиса посерело.

– Боже мой, Тревис, да перекинься ты и вылечись!

Он едва заметно, но напряженно покачал головой. Голос у него был сдавленный, с придыханием:

– Дай мне своего зверя, заставь перекинуться.

– Моему зверю и так хорошо, Тревис.

– Тебе нужно напитать ardeur на одном из нас или дать нам своего зверя. Пожалуйста, Анита.

Я посмотрела в искаженное болью лицо.

– Ты действительно хочешь метафизического секса, когда у тебя рука сломана?

Он покачал головой, скривился, весь сгорбившись над сломанной рукой, и заговорил, не разгибаясь:

– Нет, честно говоря. Но еще меньше мне хочется, чтобы этого урода с голубыми перьями вместо волос ты сделала нашим Рексом.

– Я не…

Он посмотрел на меня в упор; на его лице выступала испарина. Его трясло, мучила боль, он должен был выглядеть слабым, но не выглядел. Силы в его взгляде хватало.

– Анита, если ты сделаешь его своим подвластным зверем, или Рексом для твоей львицы, то он разделит твою силу. И ни за что доминантный лев, обладающий подобной силой, не оставит в покое местный прайд. Львы отличаются от прочих больших кошек. У нас нет того, чтобы жить и жить давать другим. У нас всегда идут разборки, кто тут главный кот в коллективе. Джозеф свою Регину выбрал из любви, не ради силы или власти. Она хорошая, но она его жена, а не сила, с которой надо считаться. Если ты дашь тому типу свою силу, он просто не сможет нас не трогать. Живущий в нем лев будет вынужден найти нас и завоевать.

Я глянула через комнату, на Огги.

– Ты согласен с такой оценкой ситуации?

Огги кивнул.

– Да, но я не так уверен, как эти коты, что Хэвен – твой Рекс. Я тебя привязал своей силой, Анита. И сила твоей реакции на моих львов вполне может объясняться именно этим. Не твой зверь, а моя сила увеличивает для тебя их притягательность.

Давно он ничего столь разумного не говорил. Интересно, кто же настоящий Огги: этот, который соображает, или тот мужской шовинистический идиот?

Я кивнула:

– О’кей, но как нам проверить эту маленькую теорию?

– Анита реагировала на твоих львов до того, как ты ее подчинил.

– Блин, – сказала я, – Мика прав. Я ж с самого начала от них протащилась, еще до нашего поединка сил.

Огги кивнул:

– Тогда, наверное, твоя львица ищет доминанта. Как бы то ни было, а твоя реакция на Пирса, совсем не такая, как на этих двоих, о чем-то говорит нам. Либо моя сила поработала, либо твоя сила ищет добычу покрепче. Жан-Клод считает, что твой ardeur ищет добычу посильнее, отчего же с твоим зверем должно быть иначе?

Я глянула на Жан-Клода:

– Что-то ты сегодня многословен.

– Я ищу ответы, ma petite. Огюстину не во всем можно доверять, но когда он дает слово, он его держит.

– Так что ты спросил его мнения, взяв с него слово чести, что он не поделится ни с кем нашими тайнами.

Жан-Клод кивнул.

Мне это все не нравилось, но приходилось верить, что Жан-Клод знает, что делает. Кроме того, нам нужна была помощь, чтобы во всем этом разобраться. Список мастеров городов, которым хоть как-то можно доверять, был чертовски короток. И после этого визита он стал бы еще короче, если бы меня спросили.