– Это мой дар, Анита.

– Лондон – идеальная пища для ardeur'а. Он действительно может питать его через несколько часов день за днем без вредных последствий. Белль Морт говорила, что он даже набирает от этого силы.

– Я тут ломаю голову, как его пропитать и взнуздать, а у нас, оказывается, есть тот, кто может решить эту проблему? И ты мне об этом даже не упомянул?

– А если бы упомянул? – просто спросил он.

Я открыла рот с готовым возражением, и тут же закрыла. Если бы он мне сказал, что бы я сделала?

– Я бы тебя обвинила, что ты пытаешься свести меня с Лондоном.

– Поскольку он не желал снова оказаться в плену ardeur'а, я думал, разумнее будет не упоминать о его таланте. Мне казалось, что разговор о такой возможности был бы предательством его доверия, потому что тогда возник бы вопрос о том, чтобы ему стать пищей для ardeur'а. Он был решительно против этого, ma petite.

– В чем минусы такой способности питать ardeur? – спросила я, снова глядя на вампира у моих ног.

– В конце концов пристрастие к ardeur'у возникает у всех, но у меня оно появляется немедленно.

– Ты снова пристрастился?

– Да.

Полный покой был в его глазах, такого я у него еще не видела. Он выглядел счастливее и куда более в ладу с собой, чем раньше. Я подняла глаза – и встретила взгляд Натэниела. Он был мрачен, и у него глаза совершенно не были спокойны.

– Когда только знакомишься с любым наркотиком, у тебя всегда такой счастливый вид, – сказал он.

– А потом? – спросила я.

– А потом сдохнешь.

Я все-таки попробовала обнюхать шею Тревиса, но на моем радаре он обозначался как раненая антилопа. Поскольку горло выдирать ему я не собиралась, пришлось это дело бросить. Прикоснуться к руке Пирса – это было как тронуть провод. Хреново. Я заставила Ноэля отвести Тревиса в лазарет в дальней комнате, чтобы он перекинулся и исцелился. Мне пришлось дать самое торжественное обещание, что за это время я не привяжу Пирса или Хэвена, навлекая катастрофу на их прайд. Я обещала и собиралась это выполнить. Не была уверена, что смогу, но собиралась.

Мы вернулись в гостиную и сели, пытаясь пробежаться по списку всех срочных проблем метафизического характера перед тем, как переодеваться к балету.

– У нас уходит время, Жан-Клод, – напомнил Огги.

– Ma petite сегодня оказалась способной освободить Реквиема от вызванного ardeur'ом принуждения. Мы думали тем же способом освободить тебя, Огюстин. Ты хочешь сказать, что твое освобождение от рабства ardeur'а может подождать?

– Мне нужно послать Октавия принести мою одежду на вечер. Он выразил опасения, – Огги улыбнулся, – относительно моего пребывания здесь, когда он не находится у меня за спиной. Я приехал с мыслью попарить морковку и захапать местных львов. Насчет львов еще может получиться, а остальное обернулось не так, как я планировал.

– Насчет львов у тебя тоже не получится, – сказала я.

Я сидела на двойном кресле между Микой и Жан-Клодом. Натэниел и Дамиан расположились на полу у наших ног. Дамиан касался моей голени, и это помогало мне думать. Он обещал ничего не делать, только помочь мне сохранять спокойствие. К новой силе Дамиана мне тоже придется привыкать. Она, похоже, чертовски круто растет.

Жан-Клод потрепал меня по колену, будто предупреждая, чтобы была спокойна. Я и была спокойна: прикосновение Дамиана это почти гарантировало. И еще я была решительно настроена сделать так, чтобы приглашение мастера Чикаго не обернулось катастрофой для наших местных львов.

– Почти все львы-оборотни Среднего Запада подчиняются моему прайду.

– Это не твой прайд, – сказала я, – даже если зверь твоего зова – Рекс этого прайда. Это его прайд… или ее?

– Его, – сказал Огги.

– Хорошо, но это не делает прайд твоим.

Огги покосился на Жан-Клода:

– Она в это верит. Разве она не знает закона?

– Ma petite знает, что в мире вампиров все, что принадлежит моим слугам, принадлежит мне.

Я это знала, но не могла понять логического перехода.

– Это не может быть твой прайд, потому что если что-то случится с твоим львом, тебе прайд не удержать. А если ты не можешь удержать какую-то группу без чьей-то помощи, Огги, то она не твоя. Если твой лев погибнет, с ним погибнет твоя власть над прайдом.

– Это угроза? – спросил он тихо.

Дамиан сжал мне икру, а Жан-Клод – колено. Мика придвинулся ближе, обнял рукой за плечи, держа на самом деле меня и Жан-Клода. И никого это не смущало, похоже, кроме меня.

– Пока нет, – сказала я.

Дамиан положил голову мне на колени, Жан-Клод погладил ногу, будто хотел сказать: «Осторожнее». Мика придвинулся как мог близко. А Натэниел только угнездился покрепче между мной и Жан-Клодом, положив голову ему на колено. Никогда раньше за ними такого не видела. Жан-Клод погладил его по волосам, рассеянно, как гладят собаку, будто такое каждый день бывало. Это бывало не каждый день. Я поняла, что так Натэниел помогает нам вести переговоры. Огги показал, что любит мужчин, может, не так сильно, как женщин, но все же… Он отметил волосы Натэниела, заигрывал с Микой. Натэниел сейчас не заигрывал, он лгал телом. Лгал, что у них с Жан-Клодом отношения более тесные, чем на самом деле. Должно было это Огги беспокоить? А если да, то в каком смысле? Не нравиться, как секс между мужчинами, или возбуждать ревность? Черт, может, и так, и так. На эту тему у многих мужчин внутренние противоречия.

– Ты сказал, что почти все прайды Среднего Запада тебе подвластны? – спросил Мика.

– Да.

– Вампирам не дозволено вести войны на территориях, не смежных с их собственными, – сказал Мика.

– Я ничего не сделал ни одному другому мастеру города. Закон вампиров определяет только, как мы обращаемся с подвластными зверями друг друга. Мои львы не пытались захватить ни одну территорию, где у мастера города лев – его… или ее подвластный зверь.

Он посмотрел на меня – как мне понравится это «или ее». Честно говоря, мне Огги нравился все меньше и меньше.

– Так что пока ты только захватываешь чужие прайды, которые не принадлежат вампирам, ты перед законом чист? – спросила я.

Он кивнул.

– Если бы мы не пригласили тебя в наши земли, как бы ты захватил прайд Джозефа?

– Послал бы Пирса или Хэвена одних.

– Зачем? Убить Джозефа и захватить прайд?

– Да, Джозефа и его брата.

– Но если лев – один из моих подвластных зверей, а все, чем владею я, принадлежит Жан-Клоду, то ты должен оставить Джозефа и его народ в покое – они уже принадлежат другому мастеру вампиров.

– Я думаю, ты уже выбрала себе льва своего зова, Анита. Реакция на Хэвена у тебя была очень бурной.

– И на Пирса тоже. Я не выбрала между ними двумя. Может быть, я реагировала на них потому, что они принадлежат тебе. Или, как ты сказал, моя львица ищет что-то чуть более доминантное.

– Джастин сегодня будет вместе с нами на балете, – сказал Джейсон со стула возле двойного кресла.

Все обернулись к нему.

– Брат Джозефа? – спросила я.

Джейсон кивнул, скривился и чуть сдвинул с шеи воротник кожаной куртки. Холодно здесь не было, но он был в кожаной куртке – почему? Не будь здесь Огги с его командой, я бы спросила. Джейсон еще говорил о том, что должен дать отчет. Что за отчет?

– Волк, сними куртку, – сказал Пирс. – Мы чуем рану.

Джейсон посмотрел на Жан-Клода – тот кивнул. Джейсон снял куртку. Потом повернулся, показывая шею. Или это был самый большой засос, который я видела в жизни, или кто-то пытался ему выдрать половину глотки.

Я попыталась подняться, но все мои мужчины надавили, показывая: «не надо». Джейсон подошел к нам. Кто-то его покусал, но таких следов я от зубов никогда не видела.

– Чья это работа?

Джейсон посмотрел на своего мастера.

– Не все, кто хотят быть принятыми к нам, желают быть твоим pomme de sang, ma petite. Некоторые мастера привезли с собой тех, кого они просто желают выменять. Джейсон проверял кандидатов.