Он тут же качает головой, целуя изгиб моей шеи там, где она переходит в плечо. — Никаких разговоров о работе в этих четырех стенах, — настаивает он, откидываясь назад и крутя пальцем, указывая на комнату, в которой мы находимся, и я хмурюсь.

— Не скрывай ничего от меня, — умоляю я. — Я и так уже достаточно много времени провела не в курсе событий, не усугубляй ситуацию, — добавляю я в отчаянии, наблюдая, как его глаза ищут мои, прежде чем он хватает меня за руку.

В следующий момент меня тянет к двери спальни, замешательство борется с моим любопытством, когда он вытаскивает меня в коридор, закрывая за нами дверь.

— Что ты делаешь? — Наконец спрашиваю я, когда он отпускает мою руку, только для того, чтобы прижать меня к стене рядом с дверью.

— Говорю тебе то, что знаю, только не в этих четырех стенах, — заявляет он, подтверждая, что в спальне запрещено разговаривать о работе.

Отмечено.

— Я разговаривал почти со всеми магами, у которых может быть информация о моем отце, но, похоже, он был гораздо более замкнутым, чем я ожидал. Также похоже, что он сжег много мостов в своем стремлении помочь Совету, и к концу он практически стал изгоем в сообществе магов, — объясняет он, потирая затылок.

— С тобой обращались точно так же? — Спрашиваю я, беспокойство зарождается у меня в животе, но, к моему удивлению, он качает головой.

— Нет, по большей части нет, но во многом доверие или готовность доверять мне, по крайней мере, проистекает из моей связи с тобой.

Мои брови поднимаются в замешательстве. — Со мной?

Он кивает, уголки его губ приподнимаются с намеком на веселье, но то, что я чувствую, в основном гордость. — Они верят в тебя, Кинжал, а это значит, что моя связь с тобой делает меня достойным в их глазах.

Я моргаю, глядя на него, моя челюсть отвисает и быстро закрывается снова, только для того, чтобы снова отвиснуть. — Это безумие, — наконец бормочу я, недоверчиво качая головой, отчего его улыбка превращается в усталую усмешку.

— Это правда. Люди проголосовали за тебя, Адди. Включая магов. Я не знаю, что ты сказала Моргану на встрече, но они готовы к обсуждениям, когда ты будешь готова. Они понимают, что у тебя есть неотложные дела и целое королевство, которым нужно заняться, но они всегда будут рядом.

На моих губах появляется собственная улыбка, но прежде чем я успеваю придумать, что на это ответить, он хватает меня за руку и тащит обратно в спальню, пинком захлопывая за нами дверь.

— Итак, что с тобой происходит? — спрашивает он, заправляя мои волосы за ухо и терпеливо ожидая моего ответа.

Я подумываю о том, чтобы ничего не говорить. Взваливая на кого-то еще свои проблемы, я только усугубляю все, с чем им приходится иметь дело, но как бы сильно я не хотела этого делать, я хочу, чтобы хотя бы один человек понял, о чем я думаю. Даже если я сама этого всего не понимаю.

— Не думаю, что когда-либо за всю свою жизнь я чувствовала себя более беспомощной, потерянной и одинокой. Это эгоистично и неловко, потому что я провела день со своей сестрой и отцом, и я боялась, что больше никогда этого не испытаю, но… — Мои слова замолкают, мой взгляд опускается в пол, и он берет меня за подбородок, запрокидывая мою голову назад, чтобы привлечь мое внимание.

— Но твоя голова была слишком занята беспокойством о том, с чем имели дело все остальные, — заявляет он, заканчивая мое предложение, и я киваю. — Я горжусь тобой, — добавляет он, поглаживая большим пальцем мою щеку, когда я хмурюсь.

— За безделие? — выпаливаю я, эти два слова точно отражают мои чувства по поводу сегодняшнего дня, и он качает головой.

— За то, что ничего не делала? — выпаливаю я, эти слова точно отражают мои чувства по поводу сегодняшнего дня, и он качает головой.

— За то, что ты есть, и за то, что ты честна со мной. За то, что ты заботишься всем своим сердцем и остаешься сильной для всего королевства. Этот переход не будет легким, и я сожалею, если ты думала иначе. Ты воин до мозга костей, а роль королевы — это более чем управление всем из-за кулис. Ты будешь уставать, иногда от чувства беспомощности, которое неизбежно тебя накроет, но также и от того, что будешь бегать по королевству, проверяя, все ли в порядке. Мне жаль, что сегодняшний день был не совсем таким, как ты хотела или в чем нуждалась, но иногда такие дни будут у всех нас. Просто знай, что мы здесь друг для друга на каждом шагу, хорошо?

Сейчас он так близко, что кончик его носа соприкасается с моим, а его слова пускают корни глубоко в моем нутре. Это все, что мне нужно услышать, даже не осознавая этого.

Вздыхая, я пытаюсь улыбнуться, но уверена, что у меня все равно ничего не получается. — Мне кажется, что я делаю недостаточно.

— Может быть, сегодня этого и не произошло, но это потому, что у тебя были другие дела. Я не могу объяснить тебе, насколько виноватым я себя чувствовал, и я уверен, что другие чувствуют то же самое.

— Виноватым?

— У меня такое чувство, что я почти не видел тебя с тех пор, как мы прибыли в замок. Я должен был быть здесь, с тобой, — признается он, и я качаю головой, заставляя наши носы соприкоснуться.

— Ты не должен был.

— Я должен был быть здесь, — настаивает он. — К счастью, твой отец и Нора были здесь, но это был не самый лучший день для меня, потому что, мы были так долго разлучены. Снова.

Ну и черт с тобой.

Я не рассматривала другую сторону медали.

— Теперь ты здесь, — выдыхаю я, запуская руки под его рубашку, и он улыбается.

— Поверь, мы будем тем, что тебе нужно, но сейчас все зависит только от тебя. Четыре стены этой комнаты — твое убежище. Никаких титулов, никакой ответственности, просто Адди, — утверждает он, слова вибрируют в моей груди, когда я киваю в знак согласия.

— Мне нравится, как это звучит, — бормочу я, прижимаясь к нему еще сильнее, чтобы ощутить его тепло, и он отрывает меня от пола, прижимая к своей груди.

— Отлично, потому что, по-моему, самое время трахнуть королеву в ее королевских покоях. Какую поверхность мы окрестим в первую очередь?

19

БРОуДИ

Я

весь день ждал, когда она окажется в моих объятиях, и теперь, когда она здесь, я не отпущу ее. Может быть, никогда. Я не могу представить, насколько тяжелым был для нее сегодняшний день; она всегда лидер, всегда ведет стаю, не хочу показаться волком-каламбуром, но это подходит ей во многих отношениях.

Каждый разговор сегодня был сосредоточен вокруг нее. Гордость, которую это зажгло во мне, удивительна, и я бы ничего не стал менять. Она ярко сияет по всему королевству, но сама не может этого видеть, потому что находится не на передовой поля боя.

Она так скромна в подобных вещах, что я не могу не задаться вопросом, сможет ли она когда-нибудь увидеть свет, которым она озаряет все королевство.

Захватывая ее губы своими, я пытаюсь выразить то, что она заставляет меня чувствовать без слов. Кажется, они не проникают в ее мозг так, как я хочу. Она предпочитает действовать, и я здесь, чтобы дать ей это.

Ее пальцы запускаются в мои волосы, крепко сжимая их, когда она углубляет поцелуй. Раздвигая ее губы, наши языки танцуют до тех пор, пока все, что я могу чувствовать, — это она, все, что я могу видеть, — это она, и все, что я могу попробовать, — это она.

Если я не остановлюсь, то кончу еще до того, как мы начнем.

Отрывая свой рот от ее, я пытаюсь отдышаться, но это почти невозможно, когда я смотрю на ее пухлые губы и глаза, танцующие от желания.

Черт.

Мой член напрягается в штанах, отчаянно желая почувствовать ее как можно ближе, но вместо того, чтобы сдаться, я отступаю назад. Ее брови слегка приподнимаются в замешательстве, но когда я указываю на окно, она следит за моим взглядом, и складка на ее лбу разглаживается.

— Что привлекло твое внимание у окна?

Она делает глубокий вдох, пытаясь успокоить сотрясающее ее тело дыхание, когда отвечает на мой вопрос. — Город.