Он посмотрел на меня своими бездонными глазами, жизнь в которых затухала от пыток и страданий. Он сказал, точнее – выкашлял:

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

Арлекин стал дёргаться, стучать себе по голове и всё время повторял: «Тридцать один, двенадцать, неизвестно». Если это тот самый Эльф, трудом которого я восхищаюсь, то боюсь даже представить, какие пытки ему пришлось перенести… Чем можно пытать человека, чтобы он из, бесспорно, гения, стал больше походить на безумца?

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

Я ощутил на себе взгляд охранника – тот, против первого впечатления, своё дело знает. Он слушает и очень внимательно, что-то записывает. Придётся играть в игру. Снова.

— Я пришёл посмотреть на ничтожество, вставшее против воли Великого вождя всех орков и оставшихся народов. Хорошо тебе сидится в клетке, предатель? — с каждым словом хотелось вырвать себе язык и бросить его в бурлящую магму. Но я продолжил, — Твой протест ни к чему не приведёт, Фенрин нашёл тебе замену – это я. Я закончу твой труд и отыщу способ поиска величественных артефактов, что сделают моего Вождя ещё могущественнее, — самое время закинуть удочку, — Твой способ поиска с помощью оранжевого кристалла меня заинтересовал.

Лишь на секунду глаза Арлекина переменились.

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

— Так что слушай, червь. Если ты раскроешь мне способ, как искать другие артефакты, я поговорю с Фенрином и, возможно, он будет меньше над тобой издеваться. Знаешь, как говорили у меня на родине? — тогда я набрал воздуха в грудь и прошипел колыбельную, но так, словно это угроза, — Ноэль лимана кина лин, ди мони Мама сталик рим. Что значит – от виновного отвернётся даже мать родная!

Я пнул по толстому и ржавому основанию клетки, от чего та зазвенела. Арлекин, испугавшись, упал на спину и весь затрясся. Он пыхтел и извивался, демонстрируя мне шрамы на теле.

— Говори, сука, последний ингредиент! — крикнул я, а затем услышал смешок охранника.

Я выдохнул – охранник ничего не понял, хотя, знай он эльфийский, я бы мог уже делить с Арлекином клетку. Я тяжело вдохнул – Арлекин испугался моего крика. Сжался ещё сильнее.

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник.

А затем он и вовсе зарычал, стал биться головой о камень. И он всё повторял: «Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно.»

Я пытался с ним поговорить, объяснить, что я друг – но тщетно. Тогда демонстративно плюнул и развернулся, возненавидев себя.

Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник. Есть ли в этом смысл или это бред сумасшедшего человека?

Пока я возвращался в свою комнату, я неустанно повторял его слова. Пока я лежал на кровати, я неустанно повторял его слова. Даже когда на меня напала слабость, и я сдавался сну, я неустанно повторял его слова.

Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник.

Единственное, что мне известно про «Буревестник» – так звали одного короля, что однажды выковал неразрушимую броню, пошёл войной на города дальних земель, а затем был побеждён деревенским друидом. Сказка – не более.

Около часа мы неподвижно сидели у костра, точнее – того, что от костра осталось. Большая часть отряда восстания уже пробудилась от крепкого сна. Оставшихся вскоре разбудил Апекс. Все делалось без слов. Он просто подходил и трогал за плечо. Все всё понимали.

Все молча собрались, разобрали лагерь, напоследок взглянули на дышащий жизнью лес, затем разошлись по своим группам.

Мы с Апексом шли впереди всех, попутно высматривая разведчиков Фенрина. Солнце освещало нам путь, а весёлые птицы словно вели нас своим пением.

— Знаешь, — вдруг сказал Апекс, — я хочу уничтожить корону.

Я осторожно перевела взгляд на него.

— Она стала первопричиной многих смертей. Может, даже оркам было бы лучше оставаться в подземельях и жрать пауков, чем развязывать войны и убивать отцов…

Я ненадолго задумалась, перепрыгивая упавшую сосну:

— Думаю, ты прав. Не про подземелья, а про корону. Если она лишь улучшает качества её владельца, но не даёт ему новых, то она ничего не стоит. Уверена, ты будешь замечательным правителем даже без короны. Она тебе не нужна.

Апекс улыбнулся. Мы продолжили путь.

— Возможно, нам придётся сражаться два на два, — через время сказал Апекс, — Фенрин далеко не сам придумал весь этот переворот. Скорее всего основную работу сделал выходец из волчьего клана, который… Короче, тот самый, что настоял на рождении второго наследника и оппонировал отцу по каждому вопросу. Так скажем, серый кардинал. Вы уже встречались с ним, ты рассказывала. На ярмарке. Драг Визиум Альма-матр – верховный колдун и заклинатель тёмных пут. Он, возможно, даже опаснее самого Фенрина. Он слабее, в битве, но куда умнее. Вольдемара скорее всего он и приметил, искал на ярмарке замену Арлекину.

— И как нам против него бороться? — спросила я.

— Его магия лишает человека воли, как глубокая и холодная ночь. Она не режет тебя на части, не обжигает плоть, нет. Ты просто сядешь на землю и будешь смотреть в одну точку, а он подойдёт и расплющит тебе голову своими лапами.

— Значит, никакого спасения нет?

— Воля. Решимость. Смелость. Чем больше – тем лучше…

Апекс вдруг замер. Затем поднял руку. Все остановились.

— Смотри, — он толкнул меня в бок, а затем показал пальцем вперёд.

Я пригляделась и различила знакомый силуэт. Там трое – люди.

— Они идут точно к обители знаний, знают путь, — сказал Апекс.

Девушка, парень и огромный человек-шкаф, что тащит на себе какой-то мешок… Точно! С них же всё и началось – шарлатан и воришка Хо, и его спутница, чьё имя я уже и не вспомню. Из-за них я познакомилась с начальником городской стражи Ни! Отсюда всё и закрутилось.

— Апекс, подскажи, как ударить человека, чтобы он надолго вырубился, но не умер?

— По затылку, чуть выше места, где позвоночник входит в череп. Ты их знаешь?

— Да, они союзники Фенрина. Это Хо, я тебе про него тоже рассказывала.

— Помощь нужна?

— Нет, я хочу размяться.

Я сделала рывок в сторону, отразила луч солнца лезвием Владика и рубанула землю под собой. «… Где позвоночник входит в череп, значит?». Сейчас проверим. Ноги стали отскакивать от стволов деревьев, а тело набирало необычайную скорость. Я становилась ветром.

Заходить в атаку я решилась большим крюком – чтобы добиться максимальной скорости и наверняка вырубить воришек. Неужели они сотрудничают с Фенрином? Но зачем, если у него есть своя армия орков…

Я завершила оборот и стала разгоняться по прямой, целясь точно Хо в затылок. Кажется, на такой скорости уже не важно куда ты ударишь. Навершием меча я его точно убью, кулаком – оставлю инвалидом. Может, ладонью?

Хлопок получился смачным, как если уронить широкий плоский камень на водную гладь. Цок – и от силы удара он полетел лицом вперёд, отпечатав своё лицо в земле. Его союзники инстинктивно отпрыгнули, а моя скорость стала чуть ниже. Я рванула и ударила девушку по лицу, выбив несколько зубов.

Определённо - с такой силой человек упадёт от болевого шока, даже если ударить ему по лодыжке, что уж говорить про челюсть.

Высотой с орка-подростка громила лишь посмотрел на меня, выдал продолговатое и тупое: «Э…», а затем получил несколько молниеносных ударов в живот, печень, оглушительный в солнечное сплетение и завершающий по челюсти с низу.

— В нашем мире это называется апперкот, — прокомментировал Влад.

К тому времени ко мне подоспел Апекс.