Хуан прорычал что-то угрюмо-неразборчивое. Горацио поморщился. Беда не в том, что здоровяк решил прибегнуть к бесчестному приему. Мало того – он и впрямь решил поиздеваться над скованным магией врагом. И, в результате, как никогда близок к тому, чтобы получить славу, от которой не отмоется никогда.

Или Альварес сам сумел выкинуть ответный трюк незаметно для Хуана? С этими треклятыми отпрысками золотых семей никогда не знаешь наверняка…

– Будет очень нехорошо, если Альварес начнет трепать о том, что случилось во время боя. – Задумчиво протянула Корина.

Их свела в месте беспросветность провинциальной жизни. Горацио – сын скромного ассистента магической гильдии. Хуан – наследник капитана, обреченный стать таким же бестолковым воякой, как и отец. Селестин долгое время жил в Ниланте, обучаясь у прославленного ученого-историка, но вынужден был вернуться в Порто-Маре. Корина – младшая из дочерей аптекаря. Ему и в мысли не приходит учить ее хоть чему-то. Скорее бы выдать куда-нибудь замуж, чтобы избавиться от лишнего рта.

Они нашли друг друга. И, вопреки безразличию взрослых, вместе рвались к лучшей судьбе. И все было замечательно! Благодаря Горацио, они могли время от времени изучать магические книги из гильдии. Селестин знает кое-что об астрологии, сакральной геометрии и древней магии. Корине же повезло отыскать в чулане отцовской аптеки записи прадеда, баловавшегося темной магией. Все шло отлично. До этой треклятой дуэли.

Если Альварес начнет – а он начнет! А не он, так взбалмошный Флорес со слов все того же Альварес! – болтать о том, что Хуан применил колдовство, компаньон либо бросит ему вызов и погибнет… Либо превратится в отверженного без имени и чести. И тогда даже их оставшаяся троица будет вынуждена сторониться его, чтобы тяжесть позора не придавила и их репутации.

– Почему ты не хочешь договориться с этим кра… – Корина осеклась. Кажется, она собиралась сказать «красавчиком». Тогда Хуан точно взбеленился бы.

– Я не хочу с ним договариваться, потому что хочу его прикончить. – Злобно рыкнул здоровяк.

– Пусть так. – Пожала плечами Корина. – Тогда в чем проблема? Совершенно необязательно использовать для этого шпагу. Есть и другие способы.

– Бездна с этой треклятой дуэлью, пусть даже вы и поставили на уши весь город. – Сеньор Мартин Альварес демонстративно встряхнул салфеткой.

Просторный зал наполнен льющимся в высокие окна светом. Рафаэль благоухает лавандовым мылом. Белоснежная накрахмаленная рубашка сияет первозданной чистотой. Идиллию нарушает лишь неприятный запах целебного бальзама, исходящий от украшающей левую ладонь повязки.

Благородное семейство собралось за длинным обеденным столом. Мартин восседает во главе, словно древний царь, готовый карать и миловать. Правда, напоминающий колобка толстячок с зажатой в пухлой ладошке вилкой, как ни пытайся, не вызывает того благоговейного ужаса, который столь отчаянно тщится внушать окружающим.

– Я прекрасно помню свои молодые деньки, так что удивлен не столько фактом побоища, сколько отсутствием трупов. – Сварливо продолжил хозяин Замка Фей. – Но, бездна и пять ее хозяев, для чего же было посреди ночи покидать город?

Рафаэлю исполнилось всего десять лет, когда получивший титул главы рода отец – Мигель Альварес – отправил его в Замок Фей к родному брату. Замок, что застыл на нависающем над яростными морскими волнами скалистом утесе, всегда принадлежал их семье. И, наверное, мог бы стать прекраснейшим местом в мире – если бы его хозяин не полагал, будто мир истинного идальго должен состоять лишь из дуэлей, попоек и задранных юбок служанок.

– Я заключил пари, сеньор. – Смиренно отозвался Рафаэль, задавив непрошенное раздражение. За последние десять лет Мартин не раз отправлял его на свидание с розгами за попытку обойти запрет отца. Что и говорить, симпатий в адрес родного дяди это совсем не добавило. Хотя, наверное, могло быть и хуже.

– Пари?! – Эхом повторил Мартин. – Какое еще, бездна подери, пари?!

Рядом ядовито хмыкнул Родриго. Видимо, тоже припомнил дурацкую сцену в таверне. Какой только демон его потянул за язык? Даже вспоминать тошно, как он паясничал перед такими же набравшимися сангрии приятелями.

– Наш общий друг усомнился, что я решусь проделать путь до замка ночью – решил, что я испугаюсь лесной нечисти. – Поведал Рафаэль. В нос ударил восхитительный запах жаркого. Чопорный слуга в роскошной ливрее как раз поставил перед ним серебряную тарелку, на которой громоздится источающее аромат дорогих специй мясо с овощами.

Сеньор Мартин красноречиво поднял глаза к потолку. Появление гастрономического шедевра его настроения не улучшило. Во всяком случае – не настолько, чтобы позабыть о дурацкой выходке воспитанника.

– Просто прекрасно, не правда ли? – Ядовито осведомился он у восседающей напротив дородной супруги.

– Вы слишком попустительствуете пьяным выходкам своего подопечного, сеньор. – Невозмутимо отозвалась сеньора Рамона. – Неудивительно, что он выкинул подобное. Лишь чудо, что на этот раз не произошло ничего непоправимого.

– Не могу не согласиться. – Подал голос хранивший доселе молчание Карлос.

Еще один достойный сын дома Альварес, приходящийся Рафаэлю троюродным дядей. Мощный, крепко сложенный аристократ с вечной угрюмостью на лице. В былые годы он, к вящему неудовольствию Рафаэля, добровольно стал его наставником. Впрочем, причиной нелюбви стали не попытки вколотить в подопечного знание этикета и прочих светских премудростей.

Именно Карлос, словно настоящий цепной пес, всегда бдительно следил за кругом интересов племянника. И с непонятным тому рвением пускал в ход розги каждый раз, когда сын Мигеля пытался проявить интерес к запретному.

За минувшие дни Рафаэль в глазах почтенных родственников растерял всякий интерес к незримой стороне мира, и количество придирок потихоньку сошло на нет. Но неприязненное отношение к дядьям осталось. Теперь следует быть особенно осторожным. Нельзя допустить, чтобы былые подозрения вновь подняли в нем голову. Мартин, по большому счету, плевать хотел на племянника: чем бы дитя ни тешилось. А вот в действиях Карлоса всегда присутствует нотка непонятного, но настырного и злобного фанатизма.

Слева от Карлоса безразлично уткнулась глазами в тарелку его супруга. Лаура – настоящая красавица. Белоснежная бархатистая кожа, огромные выразительные глаза и вьющиеся волосы цвета воронова крыла.

– Да полноте… – Рассеянно отозвался Мартин. На круглом лице проступило плохо скрытое недовольство. – На то и молодость, чтобы напиваться по кабакам, размахивать шпагой и делать глупости.

Рафаэль под неприязненным гневным взглядом сеньоры Рамоны и требовательным прищуром Карлоса попытался сделать каменное лицо. Наверное, даже получилось бы, не попадись на глаза ухмыляющаяся физиономия Родриго.

Дядя на пару с отцом сам во времена оны немало покуролесил. Он и сейчас тайком от супруги обращается со служанками куда более вольно, чем полагается в его возрасте. И отнюдь не склонен требовать от подопечного строгости нравов.

– Так что же случилось на дуэли? – Окончательно потерял Мартин интерес к нравоучениям. – Принесший новости гонец городил какую-то чепуху про тройной поединок без секундантов. Это что, какая-то новая мода? Или нынешняя молодежь уже не видит разницы между вопросом чести и вульгарной дракой?

– Мы и были секундантами, сеньор. – Усмехнулся Родриго, привычным жестом подкрутив усы. – Вот только когда Рафаэль попытался примирить противников, один из друзей врага обвинил его в трусости.

– Какая мерзость! – Поморщился Мартин. – Настоящий идальго заботится о чести доверителя, а не чешет гонор о секундантов противной стороны. А что же вы? Или второй секундант оскорбил и вас?

– Нет, сеньор. Но оставаться в стороне при таком положении дел означало вызвать слишком неприятные вопросы у почтенного общества. Легче бросить вызов и проделать противнику дырку в руке. Горацио мог бы найти себе секундантов поприличнее. Селестин, кажется, чуть не свалился в обморок от ужаса.