– Даже откровенная трусость достойнее, чем колдовство. – Брезгливо процедил Рафаэль. И подумал, что фраза эта звучит в его устах довольно странно. Хотя, никаких разночтений здесь нет. Одно дело – постигать высокое магическое искусство. Совсем другое – применять его там, где решаются вопросы чести.

– Ваш противник использовал магию? На дуэли?! – В глазах Карлоса зажглась нехорошая злоба. Он вообще слишком резко реагирует на любые упоминания чародейства.

– Именно, дядюшка. И, пожалуй, полученная им отметина на физиономии – слишком малая цена за такую низость.

– Но как такая мерзость могла остаться…

– Не забывайте, сеньор, – напомнил Родриго, – тем утром секунданты сами превратились в дуэлянтов, так что следить за соблюдением правил было некому. А после боя обвинять в чем-то мерзавца уже было бессмысленно – слово против слова…

– Не беда. Дождусь, когда он оклемается, найду повод и прикончу. И на этот раз – с соблюдением всего необходимого церемониала.

На какое-то мгновение Рафаэлю с ужасом показалось, что это сказано не им. Словно в самой глубине сознания проснулось что-то злобное, древнее и жестокое. Алчущее не просто смерти мерзавца, а смерти медленной и мучительной.

– Поменьше кровожадности, сеньор. – Неожиданно покачал головой Мартин. – Вы и без того влезли в скверную историю. Может быть, каждый идальго и считает поединок своим неотъемлемым правом, но сеньор Веласко, вернувшись из Ниланты, будет в ярости.

Рафаэль лишь пожал плечами. Не окажись участником побоища любимый племянник наместника, дело бы наверняка замяли. Но нечего и надеяться, что властитель Порто-Маре спустит Алонсо такую выходку. И на то, что выволочку устроят лишь ему, тоже уповать бессмысленно. Все участники получат свое.

– Наместник, насколько мне известно, вернется дня через три. Так что придется вам пока посидеть в замке, дожидаясь решения сеньора Флорес.

– Да, дядя. – Неохотно отозвался Рафаэль.

– Заодно вы имели счастливый случай убедиться, что колдовство, к которому вы столько раз проявляли излишний и ненужный интерес, сплошь и рядом пасует мужеству, решительности и честной стали. – Вновь решил примерить на себя роль наставника Карлос.

– Да, дядя. – Повторил Рафаэль, будто ученый попугай из джунглей Змеиного мыса.

В чем-то они удручающе похожи, пусть Мартин и приходится ему родным дядей, а Карлос – троюродным. Тьма подери, как род великих чародеев мог выродиться в это недоразумение, шарахающееся от одного упоминания сил, которыми владели их предки?

Мартин, кажется, нашел смирение подопечного вполне удовлетворительным. Дальше обедали в молчании.

– Полагаю, на этом наш обед закончен.

Мартин бросил на стол белоснежную салфетку. Рафаэль молча поднялся, оставив слугам пустую тарелку. Карлос в очередной раз смерил его задумчивым оценивающим взглядом. Церемонным жестом подал руку жене. Лаура грациозно оперлась о предложенную ладонь. На красивом лице не мелькнуло и тени эмоции.

Отношения между супругами балансируют на самой грани равнодушия и неприязни. Карлос куда больше времени уделяет богословию и постижению учения Аманара. Кто вообще может представить одного из Альварес служителем бога аскезы и милосердия? Неудивительно, что Лаура не в восторге от поведения мужа. Такие роскошные красавицы созданы, чтобы кружить головы мужчинам на балах и приемах, а не прозябать в затерянных на краю мира замках.

– Какие планы? – Поинтересовался Рафаэль у Родриго, когда лакеи отточенным движением закрыли за их спинами двери столовой.

– Бездна знает. – Приятель протяжно зевнул. – Думаю, после такой ночки лучше всего отправиться на боковую.

– Да, так и поступим. – Согласился Рафаэль.

И снова поймал показавшийся ужасно незнакомым взгляд Родриго. Раньше он так не смотрел. Задумчиво, напряженно и… настороженно? Да, пожалуй, именно это слово. Как будто ждет, что приятель отрастит метровые клыки и попытается откусить ему голову. Что же такое случилось с ним этой ночью? Стоит ли об этом спрашивать?

Наверняка Родриго не станет отпираться. Но ведь тогда вопросы может начать задавать уже он сам? И едва ли со стороны Рафаэля будет красиво отмолчаться или ответить откровенной ложью. Пусть пока остается, как есть. Там посмотрим.

Распрощавшись, побрел в сторону убегающей ввысь винтовой лестницы, что взбегает на самую вершину одной из устремившихся в небеса замковых башен. Рафаэль всегда считал восхитительной жизнь на головокружительной высоте, когда узкие высокие окна раскрывают распахнувшийся внизу морской простор… Но подниматься по бесконечным ступеням, сопровождаемым взглядами мрачных предков, что глядят из золоченых рам портретов – та еще морока.

Сапоги мягко ступают по густому ворсу ковра. Спешащие слуги склоняются в церемонных поклонах, на которые приходится отвечать рассеянным кивком. Из головы не идет тяжелый угрюмый взгляд Карлоса. Строго говоря, бывший наставник ведет себя, как обычно. Но раньше на это получалось не обращать внимание. А вот теперь…

К слову сказать, после исчезновения предыдущего главы дома именно Карлос должен был занять его место. Но предпочел добровольное полузаточение в Замке Фей – на радость дуреющему от скуки Мартину.

Глава дома Альварес сгинул десять лет назад. Великий чернокнижник, Салазар как будто растворился в воздухе – а вместе с ним и один из его сыновей. В живых остался лишь Карлос. Кажется, сгинувший вместе с отцом Васко успел оставить сына. Но, как ни пытайся вспомнить хитросплетения родословной, на ум ничего не приходит. То ли Гойо Альварес ничем не прославился… Или, быть может, Карлос специально не заострял на нем внимание – на радость дуреющему от бесконечных имен и родственных связей ученику?

Имя Салазара стало запретным. Кажется, отец прилагает все мыслимые усилия, чтобы вовсе вытравить историю предшественника из памяти людской. Темная история…

Лязгнул, повернувшись в замочной скважине, тяжелый медный ключ. Оставшись в одиночестве в своих комнатах, Рафаэль развалился на диване. Растерянный взгляд устремлен в узкое окно, за которым по бездонному синему небу плывут безучастные к его раздумьям облака.

А ведь он видел Салазара! Правда, десятилетний мальчишка, более озадаченный недавно подаренным набором солдатиков, мало интересовался дальними родственниками. Властный мужчина с тяжелым взглядом и сединой в черной бородке показался мрачным и зловещим – собственно, вот и все, что получается припомнить.

Так ни до чего и не додумавшись, завалился на кровать. Бессонная ночь дает о себе знать неприятной резью в глазах. Стоит на минуту остаться без дела – и начинаешь проваливаться в зыбкую трясину. Пожалуй, нет никакого смысла дожидаться темноты.

Уже засыпая, поймал себя на странной мысли: пусть минувшая ночь и открыла ему манящий неизвестностью путь… что толку? У него по-прежнему нет ни наставников, ни учителей. Даже самые невинные книги под абсолютным запретом. И что проку от свершившегося?

Нет, в бездну сомнения. Первый шаг сделан. И он пройдет по этому пути, какие бы испытания его ни ожидали.

Проснулся от бьющего в глаза лунного света. Мир погружен в звонкую ночную тишину.

Какое-то время молча лежал, вслушиваясь в нечто глубинное, сокрытое в глубинах сознания. Зря он сожалел об отсутствии книг и наставников. Пусть и те, и другие могли бы здорово облегчить жизнь… Но есть что-то еще. Что-то, властно зовущее навстречу непроглядной ночной тьме. И, кажется, непостижимая, но грозная сила может дать ему много больше древних фолиантов и мудрых советчиков.

Магический светильник озарил комнату мягким тусклым светом. На то, чтобы привести себя в порядок, много времени не потребовалось. Вот только что теперь прикажете делать? За окном царит глухая полночь. Замок погружен в крепкий безмятежный сон.

Разумеется, ни один слуга не осмелится выказать и тени недовольства, если его растолкать и потребовать… да что в голову взбредет. И, все-таки, есть что-то чарующее в том, чтобы остаться в одиночестве в каменной громадине, по пустым коридорам которой струится пронизанная лунным светом тьма.