Алая вспышка перед глазами. Мир тонет в темно-багровом мареве. По телу прокатилась волна мучительной боли. Огненные вспышки несутся вверх, расходятся в груди, словно терзающий грешников инфернальный огонь. Фонтан невидимого пламени бьет вверх, сметая хлипкие преграды. Разум захлебнулся в потоке безумных видений, полных ужаса и запредельной боли. Кажется, кровь превратилась в несущийся по венам поток адского жара.

А еще миг спустя Рафаэль ощутил, как оплетшие тело тенета вражеского колдовства вспыхивают, словно брошенная в огонь солома. Рвущееся из груди незримое пламя смело замедляющие чары, будто гибельное торнадо. Короткое мгновение – и кажущаяся бесконечной пытка прекращается.

Ярость ударила в голову, словно огненный бренди. Рафаэль, подстегнутый низкой выходкой противника, рванулся в атаку, вложив все силы в один-единственный стремительный выпад. От бедра – прямо в ухмыляющуюся рожу!

Сверкнул на узком клинке шпаги ослепительный солнечный блик. Гнусная ухмылочка противника потускнела, глаза распахнулись от растерянного изумления. Хуан попытался податься назад, но не успел.

Сияющее солнечным светом лезвие начисто срезало мерзавцу ухо. Тот взвыл от боли. Брызнула ярко-алая кровь. Чары бессильно рассеялись, оставив незадачливого колдуна один на один с жаждущим мести врагом.

Рафаэль, и не думая сдержать кровожадный порыв, наотмашь полоснул клинком по перекосившейся от боли роже. Резкое, стремительное движение кисти – словно художник ставит финальный росчерк на восхитительную картину. В груди беснуется и воет незнакомое чувство. Что-то древнее и злобное жаждет чужой боли. Заставить мерзавца хрипеть, тщетно умоляя о пощаде. Разрывать трепещущую человеческую плоть, наполняя внутренности потоками кипящей смолы.

Звон упавшего на каменные плиты палаша. Хуан с воплем отшатнулся. Ноги врага подломились, бугай упал на колени. На серые плиты частой дробью падают густые алые капли.

Красивое лицо победителя искривилось в ядовитой усмешке. Ни малейшего сострадания к получившему свое мерзавцу Рафаэль не ощутил и в помине.

– Недурно. – Скупо похвалил Родриго, глядя, как ученик стирает кровь с клинка.

Чужой голос чуть рассеял нахлынувшую огненную муть. Во всяком случае, только что казавшееся необоримым желание выдавить врагу глаза, с наслаждением вслушиваясь в полные боли вопли, чуть отступило.

Бездна и пять хозяев ее! Что за кошмар с ним творится?! Уж точно дело не в дурацком заклинании, которое звероподобный громила непонятно где подсмотрел. Но если не в нем, то в чем же? Никогда в своей жизни Рафаэль еще не ощущал ничего подобного.

– Благодарю. – Коротко буркнул он.

Шпага исчезла в ножнах. Накативший огненный ужас окончательно разжал жуткую хватку. Во всяком случае, теперь он точно принадлежит самому себе. Или?..

Где-то на самой грани сознания по-прежнему мерцает едва различимая искорка. Искорка, от одной попытки всмотреться в которую по телу начинают распространяться новые волны режущей боли.

Тьма подери! Если бы не эта неведомая сила, враг прикончил бы его одним подлым ударом! Праведный гнев странным образом отогнал нахлынувшую растерянность.

– Впредь тебе будет наука, каналья. – Ядовито процедил Рафаэль впавшему в прострацию Хуану, даже не пытаясь играть в положенную этикетом вежливость. Жаль лишь, что нет свидетелей его выходки. Одного лишь слова самого Рафаэля будет недостаточно. Впрочем… Кто сказал, что это должно помешать публично обвинить его в колдовстве?

Хуан не ответил – если не считать противных хлюпающих звуков. Колдун-недоучка съежился, спрятав в ладонях обезображенное лицо. Кажется, он находится в полнейшей прострации. Ну и бездна с этой слизью.

– А вот нашего друга хвалить, боюсь, не за что. – Процедил Родриго, переведя взгляд на оставшуюся пару.

Бой в самом разгаре. За минувшее время Алонсо успел получить несколько ощутимых порезов. На левом плече набухло темное кровавое пятно, ясно различимое даже на алом шелке. Еще одна отметина проступает на правом бедре. Еще пара минут – и дело примет совсем худой оборот.

– Не смейте мне помогать! – Заорал Алонсо, увидев, что два остальных поединка уже завершены.

– Да никто и не собирался. – Пробормотал Рафаэль. Пусть их дуэль из обычной и превратилась в тройную, нужно быть совсем безумцем, чтобы насесть втроем на одного противника. От такой славы вовек не отмоешься.

Неприятно глядеть, как приятеля полосуют на ломти. Но кровавое зрелище отвлекает от чего-то намного более жуткого. Чего-то, о чьем прикосновении он, кажется, страшится даже лишний раз вспомнить.

– Мне не нравится его лицо. – Мрачно подметил Родриго.

– Что?

– Что-то такое бывает на морде у бракованных гончих или понесших коней. Иногда разумнее остановиться.

– Проклятье, сеньор! Да признайте, наконец, поражение! – Прорычал Горацио.

Да, тройной победой этот день закончится едва ли. Впору начинать беспокоиться не о престиже и славе, а о том, чтобы вытащить приятеля живым. И, желательно, не настолько исполосованным, как продолжающий ронять кровавые слюни Хуан.

Стремительный выпад – и на груди Алонсо появляется длинный порез. Белоснежная сорочка стремительно окрашивается в алый.

– Мы все еще его секунданты. Нужно остановить бой. – Резко произнес Родриго. Но в следующий миг любые команды потеряли смысл.

– Сдохни, мерзавец!!!

Алонсо взбесившимся носорогом бросился прямо на направленную в лицо шпагу. В последний миг Горацио все-таки отвел оружие в сторону, спасая противнику жизнь… Лишь для того, чтобы получить клинок себе прямо под подбородок.

Струя алой крови обдала победителя с ног до головы. Алонсо стоит, более напоминая вырвавшегося из бездны демона, чем человека. Горацио, медленно заваливается наземь. Ноги в покрытых кровавыми разводами сапогах засучили по камням. Кажется, еще мгновение – и стальные шпоры начнут высекать настоящие искры.

Мир словно остановился. Рафаэль, конечно, желал приятелю победы. Но, тьма б его драла, не такой же ценой! Из-за дурацкой трактирной ссоры прикончить – Небо Благое свидетель – не самого худшего человека…

– Держи за ноги!

Родриго бросился вперед. В длинных пальцах мелькнуло что-то небольшое, источающее глубокое алое свечение.

Схватиться за сапоги Горацио оказалось далеко не такой тривиальной задачей. Рафаэль лишь чудом не получил каблуком прямо в глаз. Но что Родриго собирается сделать? И что такое у него в руках? Какой-то магический камень?

Рафаэль, увлеченный возней с стремительно слабеющим Горацио, не сразу рассмотрел, что приятель вытаскивает пробку из крохотного хрустального флакона. Светящаяся жидкость льется прямо в страшную рану. Неужели кровь останавливается?! Подействовало снадобье? Или просто в самом Горацио ее больше не осталось?

Раненый, наконец, перестал вырываться. Тяжело закашлялся. Беднягу трясет чудовищный озноб. Родриго, весь перемазанный кровью, перевернул Горацио лицом вниз – и его немедленно стошнило.

Поток перемешанной с кровью непонятной дряни растекается по безучастным камням. Рафаэль на миг ощутил нечто, подозрительно напоминающее раскаяние. Когда-то, тысячелетие назад, здесь наверняка стоял храм, посвященный… кому, к слову? Аманар или Милада вряд ли были бы рады, устрой несколько юнцов дуэль на руинах их храма. А вот Бога-Солнце подобная кровожадность смутит едва ли. Раскаленный солнечный диск продолжает заливать мир безмятежным самодовольным светом. Да и супруга царственного Шого уж точно не станет возражать против такого декора.

И слава богам, шепнул внутренний голос, если здесь молились именно им, а не кому-нибудь из князей зла. Вот уж эти-то ребята точно пролившейся на камни своего храма крови не расстроятся. Как бы это самим дуэлянтам боком не вышло.

Что за глупости! И к чему эти испуганные мысли. Заброшенный храм вот уже несколько столетий служит дуэльный площадкой для сводящих счеты идальго. И ни за кем из них не пришли отродья ночи.

– Я ваш вечный должник, сеньор. – Сиплый голос Горацио вернул на грешную землю.