– Не настолько близко, чтобы имело смысл беспокоиться, аш. – Проскрипел карлик, вновь скривившись от боли. Внешне он выглядит вполне целым. Впрочем, если одна из ламий оказалась ведьмой, ей едва ли потребовалось тыкать в него чем-то острым.

– Я могу тебе как-нибудь помочь? – Спросил Рафаэль. Хотя чем он ему, бездна подери, поможет? Все его познания о цвергах ограничены парой легенд, в которых эти создания предстают не слишком дружелюбными созданиями. Их служба стоит недешево, да и добиться ее может или великий маг… или обладатель правильной крови. Хотя об этом семейство Альварес никогда не спешило распространяться.

Как бы то ни было, ни одна легенда не повествует о том, как раненых цвергов следует лечить.

– Есть один способ, аш. – Скрипучий голос наполнился незнакомыми напряженными нотками.

– И что это за способ?

– Твоя кровь. Если ты подаришь мне всего несколько капель – это поможет мне восстановить силы.

Первым порывом было послать прожорливого карлика в бездну. Не то чтобы ему вовсе чуждо сострадание, но он и без столь радикальной подкормки явно не загнется.

Наверное, еще вчера Рафаэль именно так бы и поступил. Но едва заметная, но все же ощутимая искра инфернального огня, что мерцает в самой глубине сознания, поднимает на поверхность качества, ранее не находившие место в его жизни.

И ледяная расчетливость странным образом сплетается воедино с состраданием и с глупым детским восторгом от возможности лишний раз соприкоснуться с незримой стороной мира.

– Смелая просьба. И что я получу за свою щедрость?

– Я исполню одно любое твое повеление, ничего не потребовав взамен. Если, разумеется, это будет в моих силах.

Рафаэль, не удержавшись, усмехнулся. Ему и в страшном сне не привиделось бы попасть в историю, о которых повествуют предания фамильной хроники.

– Договорились.

Рафаэль, не придумав способа лучше, с силой провел лезвием шпаги по левой ладони – и в подставленную пригоршню цверга упали первые тяжелые алые капли. Остается лишь молча смотреть, как серокожее создание торопливо и жадно слизывает падающие на протянутые руки кровь Рафаэля.

В глазах потемнело. Тело наполнила противная слабость. Вместе с кровью цверг поглощает его жизненную силу.

– Довольно. – Прорычал Рафаэль после того, как карлик проворно поднялся на ноги, чтобы было удобнее ловить падающие красные капли.

Цверг горько вздохнул, но спорить не решился. И слепцу видно, что от былой его слабости не осталось и следа.

– Благодарю тебя, аш. – Проскрипел он, склонившись в низком поклоне. – Когда тебе потребуется моя помощь – начерти на любом камне Адамантовую печать и произнеси мое имя - Шарлах. И я явлюсь.

– Я запомню. – Подтвердил Рафаэль, вглядываясь в начертанный карликом узор.

Цверг склонился в очередном поклоне – чтобы миг спустя раствориться в воздухе. Рафаэль остался в одиночестве посреди залитой радостным утренним солнцем лесной полянки. Виски сдавлены незримым тяжелым обручем, по телу разлита противная слабость. Да еще противной ноющей болью отзывается кровоточащая рана в ладони.

А путь до Замка Фей – далек как никогда. Рафаэль бросил мрачный взгляд в западную сторону – туда, где вдали накатывают на каменистый обрывистый берег бесконечные морские волны. И, пробормотав под нос что-то неопределенно-угрюмое, двинулся навстречу пахнущему солью ветру.

Мир вокруг окончательно стряхнул остатки ночной дремы, когда впереди меж деревьев показалась знакомая фигура. Родриго обернулся на звук шагов. Встреченных ночью служанок рядом нет. Впрочем, этому факту едва ли стоит удивляться.

– Бешеная ночка. – Криво усмехнулся Рафаэль. Приятель ответил кривой ухмылкой. Взгляд опустился ниже – на покрытую кровавыми разводами ладонь.

– Безд… – Родриго неожиданно подавился привычным ругательством. Чего это с ним? На набожность потянуло? – Что у тебя с рукой?

– Порезался.

Приятель в ответ наградил мрачным взглядом. Да, наверное, ответ можно было бы придумать и поумнее. Но после всех событий в голове царит гулкая пустота. Не самое подходящее время сочинять правдоподобные ответы.

– Ничего страшного. Доберемся до замка, смажу бальзамом. – Рафаэль махнул здоровой рукой.

– Идем. Нас закинуло тьма знает куда. До берега еще глаза вытаращить.

Дальше шли в тишине. Путь сквозь лес оказался тем еще подарком. Усталость, резь в глазах после бессонной ночи… К ним вскоре добавилось и тянущее чувство голода. А лес вокруг живет привычной жизнью. Носятся по веткам мелкие зверьки, пытаются перекричать друг друга пичуги.

Показавшаяся впереди дорога в замок показалась самым прекрасным, что когда-либо видел Рафаэль.

– Сеньоры! – Крик издалека.

– Нас ищут. – Усмехнулся Родриго, разглядев алые плащи замковой стражи.

Всадники, заметив вышедших из леса, пришпорили коней.

– С чего им знать, что мы потерялись? – Зачем-то спросил Рафаэль. Хотя, если вдуматься, какая разница? Мысль о том, что остаток пути он проделает в седле, а не на своих двоих, кажется очень обнадеживающей.

– Ясное дело, кони доскакали до замка еще ночью. – Усмехнулся Родриго. – Представляю, какой в замке поднялся переполох, когда они вернулись без хозяев.

Рафаэль ответил невеселой усмешкой. Надо ведь еще сочинять что-то правдоподобное для предстоящих расспросов.

– Знаешь, – неожиданно напряженным голосом пробормотал Родриго после недолгого молчания. – Думаю, ни к чему вдаваться в детали, повествуя сеньору Мартину о том, что случилось этой ночью. Довольно и того, что мы спьяну заблудились в лесу, а лошадей шуганули волки.

– Точно. – Согласился Рафаэль.

Родриго в ответ наградил его долгим задумчивым взглядом. Кажется, он отчаянно хочет что-то спросить… Но по непонятной причине предпочел воздержаться от излишнего любопытства. Наверное, оно и к лучшему.

– У нас не больше пары дней, чтобы придумать выход из этой истории.

В небольшой уютной гостиной висит мрачная тишина. Горацио нервно расхаживает из угла в угол. Алая панацея не только спасла ему жизнь, но и исцелила раны. Секундантам повезло куда меньше. На беднягу Хуана, чье лицо скрыто под кипой белоснежных бинтов, страшно смотреть. И еще страшнее станет, когда бинты снимут. Сын капитана обезображен на всю жизнь.

– Больше. – Отозвался Селестин, баюкая раненую руку. – В ближайшие дни Альварес со своим приятелем проведут в замке. А потом вернется сеньор наместник, и тогда нас наверняка законопатят в какую-нибудь глушь. Время договориться есть.

– В бездну договоры. Я сожру печень этого ублюдка. – Злобно прохрипел Хуан.

– Тогда он начнет на всех перекрестках орать, что на дуэли ты использовал магию. И у тебя не останется выхода, кроме как бросить ему вызов.

– Так и поступлю!

– Перестань. – Поморщился Горацио. – Меньше всего я хочу тебя уязвить, но давай будем честны: с этой дуэли ты отправишься прямиком в ряды солнечных легионов.

Хуан попытался было зарычать, но уже в следующий миг на смену злобному оскалу пришла болезненная гримаса. Шрамы под бинтами все еще болят.

Капитан Кабреро наотрез отказался тратить деньги на порцию Алой Панацеи для сына. Узнав, что именно он стал зачинщиком свары, превратившей обычную дуэль в тройную, отец заявил, что не намерен выкидывать собственное месячное жалованье лишь для того, чтобы убрать следы достойного урока, полученного сыном в ответ на неподобающее поведение.

Заскрипела дверь, пропуская миниатюрную девушку в коротком платье. Синеглазая дочь аптекаря в последнее время обрезает черные волосы намного короче, чем этого требуют приличия. В руках у Корины дымится чашка с травяным отваром.

– А мне вот интересно, – спросила она, вручив напиток Хуану. – Как этот Альварес ухитрился вывернуться из-под твоего заклинания?

– А он и не выворачивался. – Отозвался Селестин. – Просто быстро соображал. Как только понял, что происходит что-то неладное – ударил. А наш друг как раз решил поиграть с ним перед тем, как прикончить. Я прав?