Она и вправду задыхалась — видимо, неудачно повернулась во сне.

Рене проснулся и закричал.

— Сейчас… сынок, сейчас… — тяжело дыша, отрывисто сказала она.

***

Спустя десять или пятнадцать минут Лена уже была на кухне.

Своим воплем она разбудила всех. Когда она уже успокаивала Рене, в её комнату заглянул сонный Люк, а за ним вырос и растрёпанный Марсель. Он больше не ночевал в теплице, а проводил ночи в кабинете отца, допоздна перечитывая те проклятые договора и контракты…

Успокоив братьев, Лена отправила их спать. Рене, разбуженный её стонами и криком, успокоился только тогда, когда она сама сумела прогнать образ Олега-Марселя из головы.

Он приходил к ней уже не впервые, но впервые — так ярко.

В прошлых встречах он не говорил с ней. Всё началось с немого упрёка издалека. Она тогда будто снова оказалась в том коридоре и увидела его, смотрящего на неё застывшими мёртвыми глазами, которые внезапно полыхнули искрой жизни. И злобы.

Она тогда подскочила, сдержав крик. Даже уснула. Наутро осталось лишь тягучее ощущение и сожаление о том, что Дима всё ещё не вернулся. Поездка затягивалась — с родителями его всё ещё было плохо, и он… ей не хватало спасительных объятий ночью.

Дальше Олег стал появляться уже ближе и дольше, но он не говорил с ней. И то был именно Олег — она знала это.

Но сегодня…

На часах было около пяти утра, и ложиться она больше не собиралась.

Ей нужно было подумать. А точнее — решиться набрать Анну и попросить её о встрече.

Она понимала, что та ещё очень далека от нормального состояния, да и обсуждать то, что написал отец, ей было тяжело. Но неизвестность обременяла Лену гораздо больше.

Она знала, что ответов она не получит.

Отец сам искал их достаточно долго. Да и если она что-то узнает, то, скорее всего, ей не понравится то, что откроется.

Но она просто не могла позволить себе не делать то, что она может делать.

Не в этот раз.

***

Стоя у окна с кружкой, что источала приятный и терпкий аромат, Лена думала. После того, что они узнали, открыв сейф, ей лезли в голову разные мысли.

Она никогда бы не пришла к ним без тех бумаг и письма, ведь уклад жизни казался ей таким ровным и естественным, что мысли об искусственности фундамента просто неоткуда было взяться.

Фермы.

Их было много на Севере.

Вокруг северного земледелия строилась целая инфраструктура: энергетика, логистика…

Она знала всё это — ведь вела переговоры и бухгалтерию.

Которая была насквозь убыточной.

Да, их годовые бюджеты росли, да и выработка энергии давала стабильную прибыль.

Но она никогда не покроет все расходы. Даже на четверть.

«Все субсидии и кредиты…» — слова её отца из того письма.

Она знала о «помощи», но не представляла её масштабов, ведь в сметах, которые она видела, все цифры были итоговыми.

Она узнала реальный масштаб помощи от «компании» только, когда прочитала все контракты.

И нет, идея об абсурдности северного земледелия у неё не возникала.

Все эти испытания технологий для колонизации, да и разговоры об укреплении базы «на случай чего» с климатом — всё это имело свою логику и казалось ей вполне нормальным, и даже правильным.

Абсурд был в таких тратах.

Государства, собравшиеся вокруг Северного полюса, будто бы и не собирались получать прибыль с такого масштабного и амбициозного проекта, отдав земли во владение обычным частникам, щедро осыпая тех деньгами.

Любой школьник скажет, что государственная монополия в этом вопросе будет действительно выгодна.

Один большой и автоматизированный комплекс дал бы гораздо больше прибыли, чем несколько уединённых ферм, стоящих на отшибе.

Тут растили что-то большее, чем грибы и кофе.

Когда Лена впервые это поняла, она сразу вспомнила о соседях.

У них ведь такая же убыточная ситуация…

В каких «программах компании» участвуют они, чтобы держаться на плаву?

"Надо будет поговорить с Катей об этом", — думала она, тяжело глядя на мигающие зелёными маячками ветряки.

Она знала её давно. Примерно с начальной школы, когда та появилась в их классе.

Если у них тоже есть какая-то семейная тайна… Станет ли она обсуждать?

Знает ли она вообще что-то, или у её отца в кабинете тоже есть свой сейф?

Лена уже не могла остановиться.

***

Анна шарила рукой по полу, пытаясь нащупать разрывавшийся телефон.

Кто-то очень хотел вырвать её из тягучего, как кисель, сна, который она надеялась тут же забыть, как только откроет глаза.

"Ты не дома… тумбочка…" — подсказал ей собственный разум, с трудом пробивающийся сквозь сонное отупение.

"Точно…"

— Да, алло… — сонно промямлила она в трубку, так и не посмотрев, кто звонил.

— Алло, Анют, это Лена. Спишь? Прости, что разбудила…

— А сколько времени?

— …в районе семи.

"В районе?!"

— Да, сплю ещё… выходные же… — всё же смогла разлепить глаза Анна и посмотрела на часы.

06:51

— Охренеть.

— Анют, прости, пожалуйста, что так рано… Сама полночи не спала. Мне надо с тобой поговорить, прости. Мы сможем встретиться?

Голос Лены изменился. Она и правда была взволнована.

Про извинения она проговорила скорее машинально.

— А что-то произошло? — тревога подруги как-то встряхнула Анну.

— …да, но… я не… не по телефону, ладно? Прости, что разбудила, просто… ну, я боялась, что у тебя могут возникнуть какие-то планы. Хотела успеть просочиться, — Лена, замявшись в начале, начала тараторить.

"Что с ней?" — Анна даже встала и начала потягиваться. Этот диван был таким жёстким, что её поясница молила о пощаде.

— Так, я восстала, — потянувшись, уже твёрдо сказала Анна. — Надеюсь, ты не на полпути до города, а то мне надо размяться сначала. Потерпит до обеда? Как раз перекусим…

— Нет-нет, я дома, — поспешила успокоить её Лена. — Отлично. В обед буду. Где тебе будет удобно?

— На нашем месте. Я забронирую.

— Поняла. Спасибо тебе огромное. И прости ещё раз, что так рано.

— Нормально. Давай… скоро увидимся, — зная, что Лена правильно поняла, о каком месте речь, Анна оборвала связь.

Хорошо, что хоть кто-то занят своими проблемами и не лезет в её дела.

***

Тренировка и хорошая растяжка, а после — четверть часа в сауне — вновь придали Анне ощущение родства с собственным телом.

Сперва больничный, а затем новогодние каникулы окончательно выбили её из режима, ведь тренировки в рабочее время не распространялись на праздники и выходные.

Хотя раньше она всегда ходила. С ним.

Лена уже была за столиком, на котором лежало два меню.

— Прости, что задержалась… волосы сохли, — сказала Анна, в ответ на что Лена замотала головой, давая понять, что всё в порядке.

— Рассказывай, что такое произошло?

— Нет, сперва ты… прости, я тут погрязла в наших проблемах. Ты как?

Анна, устроившись, взяла меню.

Вок она не хотела, потому надо было что-то выбрать.

— Ой, Лен… да так… — пролистывая меню, отстранённо ответила девушка, — …ничего не хочу.

Отложила меню и взяла стакан воды с лаймом и льдом, который оставляли всем посетителям вместе с меню.

Лена прищурилась, но не стала уточнять.

— Рассказывай, что там? Видок у тебя так себе, подруга… — прокомментировала мешки под глазами Лены Анна.

Та лишь горько усмехнулась.

— Нас сюда пускать перестанут с такими кислыми рожами… — отложила меню. — Тоже не хочу.

Она была права.

Анна пыталась что-то сделать с лицом, хотя бы на людях, но пока не выходило.

Позавчера маленький ребёнок, смотревший на неё в лифте, заплакал, отчего мать была вынуждена его успокаивать.

Анна даже вышла не на своём этаже и добиралась по лестнице.

— Ладно, салат тогда возьму, чтобы правда не выгнали. Кофе будешь?

— Ой, нет, уже не лезет. Воды попью, — спешно отказалась Лена.