Катя, ловко ковырявшая инструментом в недрах механизма, даже не держалась за лестницу, полностью отдавшись страховочной ленте, которую надёжно зафиксировала на трубе ветряка перед тем, как полезла наверх. Марселю она казалась даже слишком расслабленной в этот момент, когда он напряжённо поглядывал то на неё, то на громаду лопастей генератора, замерших под воздействием фиксаторов тормозящей системы. Несмотря на лёгкость конструкции короны ветряка, секции его опоры были очень тяжёлыми, и, если что-то сорвётся, то будет очень шумно.

Совладав с выражением лица — когда Катя впервые отреагировала на первый сбой, Марсель предложил слазить — пусть он был не силён в самих ветряках, но такие же точно подъёмники были в тепличных куполах, да и цепи там слетали постоянно, потому он прекрасно знал, как их налаживать — тогда Катя его и не пустила. Не пытаясь развивать тему аварии, Катя лишь, прищурившись, скользнула взглядом по шее Марселя, где цвёл синяк, бросив мягкое, но безапелляционное «не сегодня» — и он всё понял.

Хоть он и чувствовал себя нормально — лишь слегка знобило. Синяки, конечно, говорили ей об обратном, хоть она и видела лишь верхушку айсберга, сокрытого под рубашкой, но ей было достаточно.

Спорить не стал.

Нет — так нет.

Подмигнув ему, она тогда нажала на кнопку, что с щелчком выпустила поручни из трубы, закинула страховочную ленту, поймав другой конец ловким движением, и полезла наверх.

— Отключи, — коротко бросила она, ловко карабкаясь по лестнице.

По крайней мере, ей не придётся постоянно бегать к пульту.

Марсель скрылся в рубке, отключая процесс сворачивания секции. Индикатор над кнопкой мигал красным, поэтому он, совершенно не думая, ткнул в неё. Диод перестал мигать и замер в тревожной красной фазе незавершённого процесса складывания секции.

Он никогда не видел её в работе — только за пределами фермы. В посёлке, когда они несколько раз пересекались в кино или кафе, она была обычной. Он ощущал в ней стержень, ведь понимал, что перед ним наследница хозяйства, и не всё так просто с восторженно распахнутыми ресницами, когда он рассказывал ей о том, как Люк в очередной раз что-то сломал, а он потом это чинил полдня. Но то были догадки.

В работе он её ещё не видел до сегодняшнего дня — и теперь всё встало на свои места. В отсутствие братьев Кате пришлось без лишних слов брать на себя мужскую работу по ферме, перенимая её у стареющего отца. Действовала чётко и умело — видно, что не впервой. Глядя, как ловко она карабкается по лесенке и, в целом, чувствует себя «на трубе», Марсель понял, что тут она была главной.

В отличие от него, выросшего в семье, где большинство работ тащил на себе отец, а потом ещё и Люк подрос. У неё ситуация складывалась иначе.

— Ах ты ж чёртова ты… — донеслось снаружи. Марсель не расслышал основные эпитеты за металлическим грохотом. Что-то отвалилось. — …есть. Готово! Включай!

Марсель не стал уточнять, что там расстроило Катю в конструкции механизма — лишь выглянул на секунду, чтобы удостовериться, что она в порядке. Катя уже спускалась и, заметив его встревоженную физиономию, смущённо улыбнулась. У основания колонны валялись инструменты, которые, видимо, повываливались из карманов.

Он скрылся в рубке и нажал на кнопку. Услышал лёгкое жужжание снаружи — заработало.

— Всё, больше проблем не возникнет, — Катя вошла в рубку управления, складывая ленту. — Дальше я справлюсь, если тебе надо бежать…

Марсель коротко кивнул.

— Либо… можешь помочь мне их закрепить, а потом поедем к тебе и поможем Алену.

— А если буря начнётся?

Катя махнула рукой:

— Ну, тогда весь дом будет в распоряжении сестрёнок. Они будут рады. Я всё равно плохая нянька, да и они уже самостоятельные, справятся, — пожала она плечами.

— Но…

— Вообще, это отец настоял. А за сестрёнок не переживай — их мама уже успела обрадовать, что они остаются за главных. Прислала сообщение только что.

Марсель сдался. Раз её родители сами решили — так тому и быть. В конце концов, одна из сестёр была погодкой Люка, а его можно было на неделю оставить дома одного и ни о чём не переживать. Максимум — разобьёт вазу, играя в свои игры. Вторая сестра была на год младше, но это не играло никакой роли. Фермерская молодёжь, благодаря особенностям жизни в замкнутой среде, всегда давала фору по самостоятельности городским одногодкам.

— Ладно, показывай, где у тебя тросы?

Катя подмигнула и, не сходя с места, наклонилась к нему, протянула руку и потянула на себя выдвижной ящик, что был позади Марселя. На этот раз он не мог рассчитывать на то, что она не видела, как он покраснел.

***

Пока они фиксировали лопасти, уже заметно похолодало. Нужно было торопиться: ветерок, что ещё хоть как-то поддувал недавно, пропал вовсе. Словно настал финальный акт тишины, и сама природа замерла в ожидании. Серое небо темнело, будто на него легла пелена. Где-то вдалеке над горизонтом обозначилась неподвижная полоса низких облаков.

Когда с затягиванием последнего троса было покончено, Марсель не стал звонить отцу — лишь отправил короткое сообщение: «скоро буду». Также не стал сообщать о случайной помощнице — пусть будет сюрприз. Отец ответил коротким: «возвращайся скорее».

Уже у дома, пока Марсель заводил машину, Катя наскоро попрощалась с сёстрами. Те, хоть и кинулись к ней обниматься, после короткого инструктажа переглядывались и, будто бы, слегка подталкивали её на выход. Та, что была помладше, не выдержала, взяла Катю за руку и, что-то говорящая про прочистку фильтра для воды, отвела её к машине.

— И, я вас прошу, еды там на неделю. Не надо ничего самим стряпать, хорошо? — усевшись в машину, строго сказала Катя. — И в теплицу ни ногой. Я её запечатала. И не выходите из дома, если будет сильная пурга. Если заметёт вход — ждите, пока не раскопаю!

— Хорошо, — хором ответили девочки нетерпеливо, слегка закатывая глаза — будто бы старшая сестра говорит очевидные вещи, которые оскорбительно выслушивать двум взрослым и самостоятельным дамам, да ещё и в присутствии соседского сына.

— И… — хотела что-то добавить, но осеклась. — Если что — звоните. Возьму у мистера Дюпона снегоуборщик и приеду.

После увиденного на генераторах, Марсель ни на секунду не сомневался, что так и будет. Он представил Катю за рулём снегоротора, высунувшуюся в окно с криком: «Куда прёшь, эй!» Что-то в этой её двойственности его неотвратимо влекло. Возможно, и неплохо, что отцы сами взялись за дело — он бы никогда не догадался сам её пригласить, или хотя бы просто позвонить. Да и, позови он её на свидание — она бы, скорее всего, весь вечер увлечённо слушала его, хлопая глазами (она это умела), — возможно, умирая со скуки. Может, правильно, что более близкое знакомство случилось в её естественной среде. Сейчас главное — самому не облажаться.

Он глядел на то, как она закончила наставлять сестёр и уже какое-то время ожидающе смотрела на него — зависшего в своих мыслях — с лёгким недоумением, видимо связанным с тем, что он задумчиво пялился прямо на неё.

" Хватит пялиться, ты выглядишь по-идиотски", — попытался совладать с собой он. Удалось.

Марсель встрепенулся и глянул мельком в окно — девочек там уже не было. Боже, сколько же он залипал? Катя ничего не говорила, с интересом и лёгкой насмешкой наблюдая за ним.

Как ни в чём не бывало, он положил руки на руль, посмотрел на тёмное небо. Над ними, на фоне медленно сгущающейся зимней мглы, стояла неподвижная тишина. Затем он достал носовой платок из кармана и, зачем-то, протёр лобовое стекло. Закончив, убрал платок и вновь посмотрел на Катю:

— Поехали?

— Может быть, я поведу? — участливо предложила Катя.

— Кхм, нет, всё нормально, — выруливая со двора, стараясь сохранять невозмутимость, пробормотал Марсель. — Просто мысли всякие в голову лезут.

— Ладно, — пожала она плечами и откинулась в кресле, меняя угол наклона. Пристегнула ремень безопасности. — Не думала, что тебя так быстро выпишут.