Перечитываю строки об его преступлениях и качаю головой. Если бы дело дошло до суда, Карсон получил бы серьезный срок. Не говоря уже о том, что запятнал бы драгоценное имя Беккета.

Каждая бумажка, которую достаю, похожа на предыдущую: помилования от важных персон, благодаря чему приводы Карсона исчезают. Неудивительно, что у него поведение богоподобного: этой кончелыге отроду не приходилось сталкиваться с последствиями своих действий.

Тем не менее, он ответит за то, что сделал с Дарси.

Засовываю документы в карман, доказательства, которые нужны, чтобы запятнать безупречную репутацию семьи Бекетт.

Старый лист бумаги кажется неуместным среди остальных, поэтому машинально разворачиваю его и вчитываюсь в слова, которые окончательно рушат мою жизнь.

Время останавливается…

Перечитываю слова раз, два, три раза, надеясь на то, что каким-то чудом то, что я читаю, нереально. Но это не так.

Я многое повидал и пережил на своем веку. Но это, это не похоже ни на что. Тупо пялюсь на страницу, дрожащими руками держа ее. Все эмоции хлынут на меня, и мне вдруг становится трудно дышать.

Наверно, это какая-то ошибка, ведь если прочитанное правда... то я собираюсь сжечь все королевство Беккета дотла.

Гнев обуревает при каждой мысли... при каждом вздохе. Нужно уходить, пока я не наделал глупостей.

Собрав все, что нужно, кладу остальное на место и покидаю этот дом так же тихо, как и вошел.

Сажусь в машину и действую как будто на автомате, но я-то знаю, что нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы потерять голову. Стеклоочистители гипнотически шумят и с каждым звуком словно сдирают плоть.

Судьба как надо разделывается со мной, и скоро от меня останется лишь мешок с костями без сердца.

Как жизнь может быть такой жестокой? Сколько можно получать ударов под дых? Неужели такова расплата за все то плохое, что я натворил? Наверное, я заслужил это. Но нет, только вот этого я не заслужил.

Это не может быть правдой. Если это так... то я не хочу жить.

Выключаю фары, вдавливаю педаль газа в пол и позволяю судьбе решать — жить или умереть... умереть или жить... все одно говно. Если такова жизнь, то я с радостью приму смерть, ибо как я смогу встретить завтрашний день, зная, кто я?

Пейзажи вокруг расплываются, пока я гоню, и вскоре уже ничего не видно, ведь я делаю то, чего не мог сделать с самого детства — плачу.

Появляется странное ощущение, когда по щекам текут крокодильи слезы. Раньше ничто не влияло на меня так. Я часто думал, не омертвел ли эмоционально, ведь ничто не трогало меня; походу для того, чтобы я почувствовал что-то, нужна самая поганая новость в мире.

Я и впрямь не в своем уме.

Грузовик несется в ночи — каково его место назначения? Кто, блядь, знает?

Если бы я умер прямо здесь, прямо сейчас, интересно, кто б меня оплакивал? Что было бы написано на моем надгробии?

Любимый сын Джун и...

Тошнота подступает к горлу. Кажется, сейчас блевану.

Но тошнота, злость разжигают внутри тьму, которая клубится и танцует под голоса в моей голове, велящие убить их... убить их всех. А потом закрываю глаза и убираю руки с руля, понимая, что единственный человек, которого я хочу убить... себя самого.

Не хочу существовать в мире, где вся жизнь была ложью. Не хочу прожить еще один день, зная, что он ненавидел меня так же сильно, как и я его. Но разница в том, что он знал, кто я, а я отродясь не был посвящен в этот факт.

Все знали, кто я... кроме меня.

Из горла вырывается крик, меня охватывает ослепляющая ярость. Шины проезжают по гравию, после чего осеняет, что я съехал с дороги. Сейчас самое время взяться за руль, если хочу жить. Умереть было бы легко... а вот жить — больно с каждым вдохом.

Этот суровый нрав появился, потому что я устал от боли, пока не встретил Дарси. Она смогла пробить мои стены, что говорит о том, что я не мертв внутри. Если бы я покончил с этим сейчас, то больше не увидел бы ее. Я пришел к мысли, что мне не хочется быть здесь.

Открыв глаза, вижу, что нахожусь примерно в пяти секундах от того, чтобы врезаться в дерево.

Выбор за мной. Впервые в жизни я выбираю, какой будет судьба.

Выбор прост — я выбираю крольчонка.

Всегда.

Берусь за руль, отчаянно поворачиваю его и нажимаю на тормоза, чтобы не заблокировать их. Грузовик замедляется раньше, чем я торможу, в нескольких метрах от крутого откоса.

С замиранием сердца открываю дверь, вываливаюсь из пикапа и, как сумасшедший, несусь по пустынной дороге. Переплетя руки над головой, запрокидываю голову и кричу звездам:

— За что? — кричу я в пустое небо. — Сука, за что? Как ты мог!»

Я не знаю, о ком сейчас говорю. Виноваты все, кто в этом замешан.

Протянув руку до упавшей на землю ветки, со всей силы начинаю бить по пикапу. Каждая вмятина — отражение тысячи ударов по моему сердцу. Легче не становится, но когда я задыхаюсь и становлюсь мокрым от пота, останавливаюсь.

— Черт! — выкрикиваю снова и снова.

Этот срыв — лишь начало грядущих событий. Мне нужно возвращаться.

Когда я возвращаюсь к Дарси, уже рассветает, и я знаю, что скоро все пойдет по накатанной.

Открыв дверь, чувствую запах варящегося кофе и захожу на кухню. Увидев меня, она выпрямляется. Прежде она опиралась на столешницу, читая книгу с рецептами.

Ее глаза сужаются. Она знает, что что-то не так.

— Нашел то, что искал? — спрашивает она, поскольку в записке говорилось, что я еду к Карсону.

Киваю, наливая себе чашку кофе.

Она ждет, что я продолжу, но я не в силах. Впервые в жизни я боюсь, боюсь разочаровать ее, тогда как борюсь со своими убеждениями.

Повернувшись спиной, смотрю на свое отражение в панели. Хреново выгляжу. Я потерял счет синякам и порезам, которые появились не пойми когда и где — они все смешались в одну огромную кашу.

— Так у нас все на мази? Карсон умрет?

В любой другой день я бы ответил «да», но не сегодня, и все из-за того, что лежит у меня в заднем кармане, как оковы вокруг сердца.

— Рэв? Что не так?

Я бы хотел ответить ей, но не могу. Я должен хотеть убить их всех, но этого не делаю... и что это говорит обо мне?

— Завтра мы убьем Карсона и всех, кто встанет на нашем пути, так?

Вот он — момент истины.

В глубине души я думаю, что всегда хотел узнать, кто он такой; он — половина того, кто я есть. Думал, что если узнаю, кто мой отец, то смогу лучше понять, кто я.

Но теперь, когда мне известен ответ, понимаю, лучше бы я не знал.

— Нет, — отвечаю, приготовившись к последствиям.

— Что значит «нет»?

— Нет, мы не можем убить Карсона. Мы найдем другой способ отомстить.

Тишина...

Я должен принять ее. Она не продлится долго.

А вот голоса в моей башке не умолкают. Они повторяют слова, которые я прочитал в том документе. Раскрытие моей грязной родословной.

Меня зовут Августин Блэквуд... и Уолтер Бекетт — мой биологический отец.

Карсон — мой брат, и мы просто два больных отморозка с разных берегов.

Кофейная чашка разбивается вдребезги прямо передо мной, осколки задевают мою щеку, когда я вижу непоколебимое выражение лица Дарси, смотрящей на меня в ответ.

Да начнутся игры...

Рэв медленно поворачивается и вглядывается мне в лицо. Его глаза больше не те прекрасные янтарные драгоценности, а черные дыры, словно я только что испытала терпение жнеца.

— Не знаю, в чем твоя проблема, Рэв, но мы, блядь, укокошим Карсона, как свинью на вертеле, и сделаем это немедленно! — бью ладонями по столешнице, прекрасно понимая, что только что спровоцировала зверя, когда швырнула чашку, едва не попав ему в голову.

Он сметает одной рукой мусор со столешницы и перепрыгивает через нее, опрокидывая посуду и утварь на мраморный пол, и встает рядом со мной. Его большие руки обхватывают меня за шею, и я вижу, как его зубы скрежещут, когда он смотрит вниз и сильно прижимается своим носом к моему.