Мне знакома схема этого места, потому что я трахнул карсонову мать. Она была беспечна и недооценила меня и мою потребность разрушать все, к чему я прикасаюсь. Гнев, разъедающий изнутри, подпитывает каждый мой шаг, и я лишь думаю о том, как заставить всех заплатить.

Волнует лишь безопасность Дарси.

Она не стала спрашивать, откуда мне известно, что особняк у озера будет пуст, когда я вломился туда. Она также не удивилась, когда я ввел код сигнализации, потому что знала, знала, что я сделал, вернее, кому присунул, чтобы получить информацию об этом месте.

Я стащил антикварное кольцо с пальца мисс Кляйн, когда та дрыхла. Разумеется, после того как трахнул ее. Когда Дарси откинула простыни из египетского хлопка и прислонила голову к безупречно белым подушкам, не смог удержаться от чувства отвращения, вспомнив, как трахал мисс Кляйн у изголовья кровати.

Дарси была окутана моей нечестивостью во многих смыслах.

Кляйны отдыхают в Испании, как и всегда в это время года. Так поступает каждый умный грабитель — наблюдает и изучает движения своей жертвы. Именно поэтому я знаю, как проникнуть в дом Бекеттов незамеченным.

Дом окружного прокурора — самый большой в квартале. Компенсирует ли ему размер крыши над головой то, чего не достает в штанах?

Белый дом излучает богатство и важность для жителей. Все это показуха, потому что его женушка не стала бы искать себе в спутники школьника, будь она счастлива.

В том-то и дело, что чем больше у них есть, тем больше они хотят; все теряет свой блеск, и они постоянно гонятся за новым кайфом, за тем, что принесет оживление в их размеренную жизнь.

За бабки счастье не прикупить. Бабки помогают выжить, чем я и буду заниматься, пока надеваю капюшон и набираю код на панели у гаражной двери.

В семье Бекеттов все работает на кодах, и я помню каждый, благодаря тому, что увидел их записанными в блокноте Терезы Бекетт. Я запомнил их, так как знал, что однажды они пригодятся.

Звуковой сигнал и зеленая лампочка на панели оповещают о том, что настало время шоу; гаражная дверь распахивается. Небрежно вхожу внутрь и кривлю губы при виде многочисленных спортивных машинок окружного прокурора, припаркованных в огромном гараже. Ни разу не видел Уолтера за рулем ни одной из них, так что это все выебон — еще одна демонстрация богатства и значимости перед друзьяшками из загородного клуба.

Как же ненавижу этого мужика.

Разъезжает по городу, считая себя круче других, но за его ослепительной улыбочкой утаивается хитрожопая тварь. Все ведутся на его пиздеж, я же — не ведусь, поэтому и здесь. Он хранит тайны, скелеты в шкафу.

Каждая семья — основательница о чем-то, да замалчивает.

В мои планы входит раскрытия тайн и разоблачения семейки, как лживых, склонных к мошенничеству, засранцев. Уолтер, несомненно, разгреб прошлые проступки сынка; есть ощущение, что то, что Карсон сделал с Дарси, не было впервой для него.

Все указывает на чувство власти — он всю жизнь чувствовал себя бессильным, будучи загнанным под тень своего «идеального» папаши. Его заставляли играть роль безупречного сына окружного прокурора, который не может сделать ничего плохого, но Карсон и его отец далеко не идеальны. Настал час разоблачить их.

Не удержавшись, достаю из кармана ключи от украденного грузовика и царапаю каждую машину, проходя мимо них, и насвистываю под нос. Если бы я не старался быть незаметным, то разбил бы все окна, прежде чем поджигать их, но в другой раз.

Открываю дверь, ведущую в длинный коридор.

Оглядевшись слева направо, убеждаюсь, что горизонт чист, и приглушаю шаги, направляясь к кабинету Уолтера. Не могу не восхититься структурой этого места: дедовщина в сочетании с современностью, и будь владельцем этого дома некто иной, то я посчитал бы, что выглядит круто.

Большая мраморная лестница покрыта красным ковром. Картины на высоких стенах стоят целое состояние. Уолтер может и залупа, но у него хороший вкус в искусстве.

Продолжаю красться по дому. В голове крутится мысль: как такая красота может пробудить такую ненависть? Карсон — тиран, психопат и насильник. Нелогично, что человек его положения оказался с гнильцой, правда?

Неправда.

Именно поэтому он считает себя неуязвимым.

Когда оказываюсь на вершине лестницы, наклоняю голову и пялюсь на витражный купол над собой. Полная луна освещает замысловатые узоры, которые можно интерпретировать как угодно, в зависимости от того, кто их видит. Концентрируюсь на красном цвете.

Хватит экскурсии, пора раскрыть гнусные секретики, которые разрушат эту семью, прежде чем Дарси расправится с Карсоном — во всех смыслах этого слова.

Будет недостаточно лишь похищения этой мудасраной дерьмопроелдины и расплаты за то, что он сделал. Хочу, чтобы вся семья Бекетт страдала, и чтобы на нее смотрели так, как смотрели на меня всю жизнь. Хочу, чтобы они узнали, каково быть чужаком.

Слышу выебистый голос Карсона за дверью спальни. Любопытство берет верх, и я на цыпочках направляюсь к его комнате. Он мило заговаривает зубы какой-то бедной девчонке, уверяя ее, что не покажет фотографии своим друзьям.

Она лишь следующая на очереди.

Не в силах больше терпеть его ложь, пробираюсь к кабинету Уолтера и, повернув ручку, с облегчением вздыхаю, когда дверь открывается. Тихонько закрываю за собой дверь, перед тем как войти внутрь.

Комната уставлена наградами за уолтеровы достижения. Вон, даже вставил в рамку газетную статейку о том, как помог засадить первого в городе серийного убийцу. Славные времена.

Сажусь в его коричневое кожаное кресло и обвожу взглядом комнату, пытаясь представить то, что видит перед собой Уолтер. Я лишь вижу логово претенциозного чичеряка. Тянусь к серебряной рамке на его столе. На ней изображена семейка Бекетт, счастливо улыбающаяся на фоне дома у озера.

Бросаю рамку в мусорное ведро под столом. Меня схватывает зависть. Как бы я поступил, окажись я на месте Карсона.

Ящики стола заперты, что неудивительно, поэтому отпираю их серебряным канцелярским ножом. Когда верхний ящик открывается, роюсь в нем, не зная, что и искать. Наверно, пойму, когда найду.

Ничто не интересует, пока не открываю нижний ящик: внимание привлекает серебряный ключик. Перевожу взгляд между ним и высоким картотечным шкафом в углу комнаты.

В яблочко.

Беру ключ и направляюсь к шкафу; ключ оказывается подходящим. Верхний ящик заполнен еще большим количеством мусора. Меня обуревает гнев, ведь что-то я упускаю. Личное уолтерово пространство, выглядящее донельзя ладно, так, словно компромат припрятан там, куда никто не заглядывает.

Оглядываю комнату и, не спеша, рассматриваю каждую вещь. Книги расставлены в алфавитном порядке, картины развешаны под точными углами.

Нужно мыслить, как себялюбивая падла.

Постукивая пальцем себя по подбородку, смотрю на небольшую картину над камином. На ней изображен английская гончая с мертвой уткой в пасти. Почему не могу перестать на нее смотреть?

Наклоняю голову вправо, чтобы посмотреть на картину под другим углом, и когда вижу, что она не вровень со стеной, до меня допирает, что смотрел не туда.

Такой человек, как Уолтер Бекетт, не прячет тайны в предсказуемом месте, например в шкафу для бумаг. Прохожу через кабинет и осторожно снимаю картину со стены, открывая небольшой серебряный сейф.

На нем есть олдскульный сейф, комбинацию для открытия которого может ввести только владелец. Уолтер предсказуем. Поворачиваю диск немного влево, потом вправо, затем снова в центр и улыбаюсь, ибо скоро этой гадюке не поздоровится.

Комбинация — день рождения Карсона. Откуда знаю, когда у этого недоделка день рождения? Да потому что каждый год футбольная команда устраивает в его честь тусу у костра, на которую каждый лузер мечтает получить приглашение. Как бы то ни было, я скорее подожгу себя, чем приду туда.

Сейф со щелчком открывается, и я без промедления распахиваю дверцу.

Внутри лежат несколько украшений, револьвер и металлическая коробочка. Беру коробку и открываю ее, радуясь, когда вижу внутри сложенные бумаги. Открываю первую страницу и читаю письмо от главного судьи, освобождающее Карсона от обвинений в сексуальном насилии над несовершеннолетней.