— Да.

— Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? Ты, кто контролировал меня и вселял в меня страх каждый день?

— Это все у тебя в голове. Страх и неспособность защитить себя — все у тебя в голове. Я не умаляю свою вину, но ты позволяешь своему разуму играть с тобой, позволяя мне и другим этим пользоваться.

Я стиснула зубы, кипя от злости.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Стиснув зубы, он преодолел расстояние между нами.

— Не знаю? Ты понятия не имеешь, через что я прошел.

Я замерла, кадры из того видео снова вторглись в мой разум. Его глаза стали бурными, когда он схватил меня за плечи и потянул так, что наши лица оказались на расстоянии вздоха. Он дрожал.

— Я знаю страх лучше всех. Черт, страх разрушил мою жизнь! Но я никогда не переставал бороться с ним. Каждую секунду своей жизни я борюсь с ним. Ты? Ты просто убегаешь от него, но бегство не заставляет плохие вещи исчезать. Так что вместо того, чтобы играть роль маленькой, слабой девочки, которая ждет, пока Сара и другие спасут ее задницу, или терпеть. Дай отпор. И даже если ты пострадаешь в процессе, по крайней мере, ты не будешь жалкой трусихой в конце. — Он отпустил меня, взял мяч и вышел из спортзала, оставив меня стоять на месте.

Блейк посоветовал мне давать отпор. Он был прав, потому что мне давно пора было преодолеть свою трусость. Его слова не выходили у меня из головы весь день, они звучали на повторе, приглашая в мой разум каждое воспоминание о травле. Если бы я давала отпор, все было бы иначе? Казалось, Мел держала все под контролем. Она никогда не позволяла другим вытирать об себя ноги и всегда сражалась в своих битвах сама.

Сколько раз я думала о том, чтобы дать отпор, но не могла, потому что чувствовала себя меньше мыши? В конце концов, что может сделать одна девочка против стольких людей? И даже если я буду защищаться, кто может гарантировать, что не станет хуже? Если ты дашь отпор одному, кто может гарантировать, что завтра он не вернется с кем-то, кто поддержит его?

Я видела этот сценарий слишком много раз. Я видела, как мальчики били своих мучителей в ответ, а на следующий день те же мучители и их друзья избивали их до полусмерти на заднем дворе школы. Жертвы не могли победить. Их жестоко заставляли замолчать. Поэтому я страдала в этой одинокой тишине и надеялась, что все издевательства когда-нибудь прекратятся. Но этого так и не произошло, и стало еще хуже, когда я пришла в школу Ист Уиллоу и встретила Блейка.

— И даже если ты пострадаешь в процессе, по крайней мере, ты не будешь жалкой трусихой в конце, — сказал Блейк.

Я была готова сражаться за Кевина. Так почему бы мне не сражаться за себя? Сражаться любой ценой или оставаться трусихой по жизни. Оба варианта могли бы мне дорого обойтись, но я была трусихой всю свою жизнь, и что это мне принесло? Я даже была готова пожертвовать своим будущим, всей своей жизнью, и поступить в колледж, который предпочитали мои родители, просто чтобы они были довольны.

Поэтому, когда Мелисса попросила меня пойти с ней на трассу в пятницу вечером, потому что Стивен не приходил домой несколько дней, и она хотела убедиться, что с ним все в порядке, я согласилась, не раздумывая. Если я хотела стать сильнее, мне нужно было вырваться из своей скорлупы и испытать волнение в своей жизни. Мне нужно было немного опасности, чтобы доказать себе, что я не сломаюсь так легко.

Мне не хотелось снова лгать родителям, чувствуя, что куча лжи, которую я им наговорила, в последнее время стала намного больше. На этот раз я сказала, что Мел пригласила нас с Сарой на ночевку к ней, и они отпустили меня только после того, как я пообещала, что проведу все выходные за учебой и выполнением заданий.

Всплыло старое чувство вины. Я должна была быть их идеальной дочерью, которая оставалась в ее пузыре, который удерживал ее от ужасов реального мира. Я не должна была общаться с людьми, которые одной ногой в тюремной камере. Но с другой стороны, я устала пытаться быть идеальной для них.

Я устала от ограниченной свободы.

Я взглянула на Мел, которая была глубоко погружена в свои мысли, пока везла нас на трассу. Она выглядела измученной, с глубокими морщинками беспокойства на лбу, и я догадалась, что это было связано со Стивеном. Помимо того, что он не вернулся домой, он также пропустил целую неделю в школе, и никто не знал, где он и что делает.

— С тобой все в порядке? — Спросила я ее.

— Лучше не бывает, — ответила она, устремив взгляд на неосвещенную дорогу.

Ее темные круги под глазами и лицо говорили о другом.

— Ты вообще высыпаешься?

— Я вообще не сплю. Я стала вампиром и теперь тоже функционирую по ночам.

Я захихикала, покачав головой.

— Все настолько плохо?

Она крепче сжала руль.

— По шкале от одного до десяти? Минус тринадцать.

— Так вот почему ты в последнее время глотаешь энергетики.

— Ага. Red Bull — мой новый лучший друг, мой будущий парень, а также мой будущий муж.

— Ух ты. Желаю Red Bull и тебе всего самого наилучшего в будущем.

— Спасибо. — Она переключила передачу и провела рукой по своим волосам. — Между моим идиотским братом и школьным фестивалем у меня едва хватает времени дышать. Добавь к этому мою кампанию против издевательств и обязанности вице-президента, и ты получишь зомби.

— Ты не можешь быть и вампиром, и зомби одновременно. Придется выбрать.

— Может Вамби? — Я заулыбалась. — Я была очень занята фестивалем. Мне нужно было подтвердить участников семинара и убедиться, что мы получили все необходимые права на документальные фильмы о травле.

— Семинар?

— Да. Мы собираемся сделать глиняные фигурки и продавать их. Все вырученные средства пойдут в организации по борьбе с травлей.

— Это очень круто! Я хочу присоединиться.

Она взглянула на меня.

— Ты серьезно?

— Да. Я делала глиняные фигурки в начальной школе. Это было весело.

— Отлично! Я тебя запишу. Сара тоже сделает несколько, а еще она создаст рисунки с антибуллинговыми сообщениями.

— Звучит круто.

Samsung Мел, который был в держателе на панели приборов, запищал, оповещая ее о новом сообщении от ее отца.

Она фыркнула.

— Итак, он наконец-то решил мне ответить.

— Наконец-то?

— Да, наконец-то, потому что он так занят. У него никогда нет времени даже ответить на звонок своего ребенка.

— Это отстой.

— Ага. Он продолжает работать сверхурочно, и когда я прихожу к нему, у него есть всего несколько минут для меня. На прошлой неделе он забыл, что мы должны были пойти на ужин, и мне пришлось ждать его в ресторане. Когда я написала ему, чтобы узнать, что происходит, он просто прислал короткое извинение и перенес встречу на «когда-нибудь в будущем». Это чертов беспорядок. С тех пор, как мои родители развелись, наша семья развалилась.

— Может быть, его работа — это его способ справиться с разводом?

Она сжала руль.

— Это не значит, что он должен пренебрегать своими детьми. Как будто недостаточно того, что Стивен и я должны пройти через ад из-за них, так мы еще и не можем иметь с ними нормальные отношения?

— Ты все еще думаешь, что было бы лучше, если бы они снова сошлись?

— Двести процентов да.

Я ничего не ответила, не зная, что на это сказать. Я знала, что если бы это происходило с моими родителями, я бы не хотела, чтобы они оставались вместе и были несчастны только из-за меня. Это было бы эгоистично с моей стороны. Я бы хотела, чтобы они были счастливы, даже если бы это означало развод. Но я понимала точку зрения Мел. Это было большое изменение, и оно создало огромный семейный разлом. Она и Стивен многое пережили из-за своих родителей, и это могло оставить след.

Мел сбавила скорость, когда мы приблизились к трассе. Как и в прошлый раз, поляна была заполнена машинами и толпами людей в черном, обещая еще одну ночь волнения и адреналина. Я вышла из машины, и холодный ветерок глубоко обжег мне щеки и нос. Я засунула руки в карманы куртки, чтобы согреться.