– Отец, ты мой вождь и правитель Гойрана. Но такое дерзкое нападение произошло. Я не могу тебе приказывать или требовать. Но я могу дать совет.

– Я слушаю, – ответил Гулзур, сохраняя невозмутимый вид.

– Отец, мы должны покарать их, чем быстрее, тем лучше. К северу также находятся наши крепости. Чтобы не терять время и не упустить этих тварей, я предлагаю выступить сейчас и попутно собирать войско. Нельзя позволять им уйти далеко, иначе мы рискуем их не найти, — продолжал Ураг, стараясь уверенно сформулировать свои мысли.

– Безусловно – гремлины – коварные твари. Было бы неплохо застать их врасплох как можно скорее. Но мы точно не знаем, сколько их, – задумчиво произнёс Гулзур.

– Я могу возглавить отряд разведчиков и сообщать об передвижениях гремлинов. Так мы выиграем время, – предложил Ураг, надеясь, что его план действий будет принят.

– Я подумаю над этим, – ответил Гулзур, погрузившись в раздумья. – Ступай.

Ураг, не желая завершать разговор, продолжал с тревогой в голосе:

– Это ещё не всё отец. Я настоятельно прошу тебя: удвой охрану Гримбаша.

– Ты не доверяешь моим дозорным? Я оставил достаточно воинов, – с серьёзным видом спросил Гулзур. Однако видя волнение сына, он добавил с терпением: – Ладно. Я пошлю ещё пять дозорных.

— Спасибо, отец, — с облегчением сказал Ураг прежде чем уйти в свою комнату. У него была надежда, что Гулзур возьмёт к сведению его просьбу о быстром выступлении. Так у Гримбаша не будет шанса что-то предпринять.

Гулзур остался один, наклонившись вперёд и облокотившись о стол, сложив руки перед лицом. Он тщательно взвешивал все плюсы и минусы, связанные с предложением сына, обдумывая, каков будет следующий шаг. Неожиданно в его голове сложилась ясная картина. Он знал, что не может больше терять время, ведь на кону стояли жизни его людей, и, возможно, самого Гримбаша.

В неприметном домике царила тишина. Здесь не было собеседников и возможности заняться чем-либо интересным. Вокруг лишь пустое пространство, наполненное безмолвием. Хотя у арокандов и не было настоящих тюрем – Гримбаш находился взаперти против своей воли – это было редким исключением из правил.

Ночь опустилась, когда Гримбаш безуспешно пытался уснуть, побеждая нарастающую бессонницу. Вдруг дверь в здание тихо и медленно открылась. Гримбаш повернулся в ту сторону. В комнату вошли двое арокандов: Озрог и один из дозорных.

– Я не голоден, – начал Гримбаш, думая, что они принесли ему еду.

– Мы здесь не по этой причине, – почти шёпотом прервал его дозорный. – И говори тише. Дело в том, что это мой дозор. Я воспользовался этим и переговорил с добровольцами. Мы собрали ещё двадцать бравых воинов. Мы тебя поддерживаем.

– Мы с тобой. До самой смерти, – добавил Озрог с решимостью в голосе.

– И не гоже бравому воину быть взаперти! Хоть ты и ослушался вождя, но мы его не поддерживаем. У арокандов нет тюрем! – раздался голос другого воина.

– Т-с-с, тише, – Озрог поднёс палец к губам, после чего повернулся к Гримбашу. – Мы с тобой, друг мой.

– Тогда в путь, – обрадовался Гримбаш. Его дух наполнился надеждой.

Аккуратно и незаметно отряд добровольцев проскользнул мимо дозорных, проникнув в волчью яму. Там они взяли себе ездовых волков и помчались через северные ворота, возле которых не было никого, потому что местные дозорные отправились с Гримбашем. Однако вскоре шум их побега услышали другие дозорные. Вскоре об этом узнает и вождь.

Одним из свидетелей побега оказался Ураг, который не мог уснуть из-за волнений и недавних слов брата. Увидев всадников на волках, он мгновенно осознал, что произошло. Все мысли о том, что нужно немедленно рассказать отцу, пронзили его разум. Ураг пулей метнулся к длинному дому.

– Отец! Гримбаш сбежал! – воскликнул он, грубо открыв двери.

Гулзур, незадолго до этого видевший седьмой сон, резко вскочил, его лицо выражало как гнев, так и страх.

– Как это сбежал? Я ставил дозорных! – яростно крикнул он, метаясь по комнате в поисках своей брони.

– Гримбаш? Он сбежал? – обеспокоено и почти что со слезами на глазах проговорила Шинегра, её голос мелодично дрожал от волнения. – Ураг, догони его! Прошу.

– Да, мама. Только один я его не догоню. Мне нужен отряд.

– Он отправится со мной. Я поведу воинов. По пути мы соберём ещё добровольцев, – уверил Шинегру Гулзур, пытаясь наладить ситуацию.

– Верните его живым, – практически шёпотом попросила Шинегра, немного успокоившись. – Живым.

– Не беспокойся, мама. Мы его вернём, – ответил Ураг, обняв маму. Его уверенность колебалась, словно сухая ветка на ветру.

В длинном доме началась суматоха. Подняв всех на уши, вождь приказал быстро собрать всех боеспособных воинов, после чего отправиться в дорогу, по пути набирая добровольцев из северо-восточных крепостей. Если будут время и возможность.

Пока вокруг гремели крики и звуки сбора, одна лишь Оланва осталась в стороне. Она сидела в своей хижине, почти не двигаясь, словно погружённая в какие-то глубины своих мыслей. Лишь её слегка бледные губы двигались, проговаривая что-то едва уловимое. Те, кто умели читать по губам, могли бы расслышать, что юная провидица шептала: «сломанное копьё».

*****

Гримбаш, мчащийся на своём волке вместе с отрядом добровольцев, стремился достичь Музкорга, чтобы уничтожить гремлинов, которые так подло напали на их народ. Но в сердце его таилась другая надежда — надежда, что Зафика всё ещё жива. Всадники скакали по покрытой грязью земле, оставляя следы зверей, пока серые облака заполнили небо, накрыв солнце и сделав день мрачным и угрюмым. В воздухе ощущалась нарастающая напряжённость, предвещающая приближение битвы.

Когда небольшая группа из пятидесяти воинов, не считая Гримбаша, пересекла границу Тхорзульского леса, их глазам открылась печальная картина. Чёрные сгоревшие крепостные стены стояли как напоминание о недавнем ужасе. Полуразрушенные дома, в которых когда-то жили орки, теперь были заброшены. На месте дома вождя осталась лишь зловещая куча пепла — гремлины сделали всё возможное, чтобы унизить арокандов. Войдя в поселение, они увидели множество мёртвых, на которых пока ещё не успели прилететь стервятники. Возле сгоревшего длинного дома всё также была голова вождя Огрумбу, насаженная на кол. Трагическое зрелище. Воины проходили мимо мёртвых тел, оглядывая их с сочувствием.

— Осмотрите всё вокруг, — велел Гримбаш, надеясь, что среди мёртвых не найдёт свою любимую. Он продолжал искать её, в то время как его воины прочёсывали крепость в надежде найти какие-нибудь зацепки.

Гримбаш подошёл к тому самому домику, где жили родители Зафики, её братья и она сама. От строения остались лишь жалкие полуразрушенные стены, остававшиеся от некогда уютного дома. Гримбаш тяжело вздохнул и выбил чёрную от пожара дверь. Войдя внутрь, он был потрясён ужасом: все, включая родных Зафики, были убиты. Все… Ожоги, колотые и рубящие раны покрывали их тела. Гримбаш без труда узнал каждого из них, но её… её не было.

Гримбаш облокотился об стену, прислонив кисть ко лбу, чувствуя, как мечты о будущем с Зафикой, о доме, который они собирались построить, рассыпаются в прах. А ведь они планировали построить тут дом… Дом, где они жили бы обычной мирной жизнью. Вокруг царила мёртвая тишина, противоречившая его надеждам.

Но вскоре Гримбаш собрался. Нужно было найти Зафику, и он не мог позволить себе сломаться. Обыскав всю крепость, отряд так и не нашёл её. Разъярённый и наполненный отчаянием, Гримбаш вновь и вновь приказывал воинам искать лучше, но каждый раз сталкивался с одной и той же ужасной реальностью: её не было среди всего этого хаоса. Час поисков прошёл напрасно.

Возможно, её поглотил огонь. Но если бы так было, где сейчас её тело? Мысли о том, что она могла быть жива и скрываться где-то в лесах, не оставляли его. Гримбаш твердо знал: он не остановится, пока не найдет её, даже если это приведет его в самую тьму.

Он собрал оставшихся воинов и произнес с холодной решимостью: