Райсенкард переоделся, после чего Ураг предложил всем вместе поужинать за одним столом и пообщаться с гостем. Не зря же Хазруда наготовила столько вкусностей!

– Спасибо, очень вкусно, – пробормотал Райсенкард, пережёвывая еду. – Овощной салат получился на славу!

– Благодарю, – ответила Хазруда, покраснев от смущения.

– Я так и не спросил, Вутергур всё-таки решился стать вождём? Он смог одолеть отца в честном бою? Никогда бы не подумал, – продолжил беседу Ураг, попивая лакийское вино. – Впрочем, здоровья ему не занимать, он ведь кузнец!

– Это правда. После твоего изгнания и смерти Гримбаша он стал куда лучше, – произнёс Райсенкард и замолчал. Пожалуй, не стоило упоминать покойного старшего брата.

Ураг сразу поменялся в лице: из жизнерадостного и весёлого капитана он превратился в печального ароканда, ушедшего из своей крепости из-за горя.

– Прости… я не должен был. Ты и Гримбаш были очень близки. Мне очень жаль, – извинился Райсенкард, опустив глаза.

– Гримбаш, – вполголоса проговорил Ураг, глубоко уйдя в печаль. В его мыслях снова нахлынули воспоминания. Но уже спустя мгновение он будто очнулся от транса. – Гримбаш. Я по нему скучаю. Впрочем, как и по тем давним временам.

Ураг решил не впадать в печаль снова – в ту печаль, из которой он так тяжело выходил. Он натянул улыбку и начал расспрашивать брата о другом. Райсенкард рассказал о Врор Храрграг, о проведённом обряде посвящения, о вторжении огров, а когда Хазруда начала убираться в комнате, он решил поведать о том, что Арга ему рассказала о возможностях его глаз и о сне, приснившимся на днях.

– Глаза, видеть будущее во сне. Это вполне возможно. Но что тебе такого могло присниться, что ты приехал сюда? – спросил Ураг, пристально глядя на брата.

– Твоя смерть, – коротко ответил Райсенкард. – Мне приснилось, как тебя пронзают мечами несколько воинов, а я стоял рядом и ничего не мог поделать.

– Это всего лишь сон, Райсенкард, – произнесла Хазруда, пытаясь успокоить мужа.

– Всё не так просто, Хазруда, – перебил её Ураг. – Можешь оставить нас наедине?

Она кивнула, понимая, что братьям лучше побыть вдвоём, и крикнула детям:

– Горзог! Бурда! Ложитесь спать!

– Ну мама, я хочу ещё послушать рассказы папы! – воскликнул Горзог, которому совсем не хотелось спать.

– Послушаете завтра! А сейчас бегом спать! – Хазруда пошла на второй этаж вместе с детьми – в спальню.

Теперь братья остались наедине. Ураг задумался: не будь Оланва провидицей, он ни за что не поверил бы. Но ведь она – именно она предсказала смерть Гримбаша.

– То есть ты хочешь остаться здесь надолго? – уточнил Ураг.

– Да.

– Я могу позволить тебе остаться на месяц-два. Но тут не Гойран, где вся семья живёт в одном большом доме. Здесь другие традиции. У меня уже своя семья, Райсенкард.

– Я понимаю, – кивнул Райсенкард. – Я могу пойти в легион. Мне же нужно получить гражданство.

Ураг нахмурил брови, не понимая зачем брату вступать в легион.

– Ты уверен? – обеспокоенно спросил он. – Ты мог бы работать кузнецом или в крайнем случае дежурить на посту. А с гражданством я тебе помогу.

– Всё, что я умею, – сражаться, – уверенно произнёс Райсенкард. – Так пусть мой талант и мои тренировки не пропадут зря. Гражданство я хочу получить честным путём.

Ураг сложил руки на стол после того, как допил бокал с вином, а затем продолжил:

– Да, верно. Я даже мог бы тебе помочь с присягой, но… для начала тебе нужно влиться в общество. Понимаешь, здесь другие законы, традиции и в конце концов – другой язык. Конечно, мы, ароканды, между собой общаемся на родном языке, хоть некоторые уже и позабыли его. Чтобы комфортно жить в Онрейре, тебе нужно будет адаптироваться к местной культуре.

– Так что мне нужно делать? – спросил Райсенкард, глядя в глаза брату.

– Тебе стоит отправиться в Ривентус. Это небольшой городок к юго-востоку отсюда. Там основная часть жителей – наши соплеменники. В поселение направляют таких как мы, чтобы они влились в общество. Там есть специальная школа, где арокандов учат языку, истории, законам и культуре в довольно короткие сроки. Я мог бы и сам всему тебя научить, но в Ривентусе ты быстрее втянешься, братец. К тому же я капитан имперского легиона. Учитывая сколько у меня свободного времени, одному только языку ты научишься лет через десять.

Райсенкард понимающе кивнул. Он не хотел лишний раз напрягать брата.

– Ты можешь пожить тут несколько дней. Но я тебе рекомендую послушать мой совет и отправиться в Ривентус.

Райсенкард снова кивнул, ощущая как на его плечи легла тяжесть предстоящего пути.

– Так что тут за проблема? – чуть не забыл про свой вопрос Райсенкард. – Что не так в последнее время?

– Времена меняются, – Ураг тяжело выдохнул и почесал подбородок. – Раньше этот город был пристанищем для изгнанников, где каждый мог найти укрытие и поддержку. Но как только поменялось правительство, то начались репрессии.

– Репрессии?

– Да, частичное угнетение соплеменников, нарушение прав. Нашим «славным» легионерам дали право избивать арокандов, которые не справляются со своей работой. Особенно плохо сейчас заключённым. В империи кризис, а здесь это сказалось сильнее всего. Тут образовался целый район бедных арокандов, ставших преступниками – район зеленокожих. Многие живут на побирушках, как тот мужик, который довёл тебя до штаба. Не осуждай таких, как он. Они живут, как могут, пытаясь выжить в этом жестоком мире.

Ураг вздохнул: когда он впервые прибыл в Онрейр – ситуация была значительно лучше. Он продолжил, но его голос стал звучать тише:

– Я сам видел, как ароканды теряют надежду. Но в Ривентусе ты сможешь найти тех, кто всё ещё борется за перемены. Там есть группы, которые помогают бедным и защищают их права. Надежда всё ещё жива, хотя и тонет в тени.

Ещё немного поболтав о жизни в городе, братья собрались готовиться ко сну. Райсенкард смотрел в окно, где звёзды едва пробивались сквозь облака. Он понимал, что впереди его ждёт непростой путь, но теперь у него была цель – не просто выжить, а попытаться изменить что-то к лучшему.

Как известно, первая великая война между орками и лакийцами закончилась ничьей в результате битвы в Дантагорском лесу и сражения на реке Ворна. Однако многие ароканды так и остались жить в восточной части Арокзора под властью империи. Зингард сумел договориться о том, чтобы проживающие там орки не были в качестве рабов. Император согласился; ему не нужны были восстания зеленокожих.

На протяжении всех этих лет орки жили в крупных городах, крепостях и деревнях империи. Города, такие как Гро́кур, Мепо́лис и Онрейр, были построены руками арокандов, взятых в плен во время начала экспансии лакийцев на остров.

Грокур изначально был колонией Пра́йдальской империи – государства лакийцев. Позже он стал отправной точкой для завоевания острова и превратился в крупный торговый порт. Конечно, большую часть города возводили пленные орки.

Онрейр же был полностью отстроен арокандами, взятыми в плен. Его архитектура представляет собой смесь стилей лакийцев и орков. Этот крупный город, по меркам Арокзора, изначально был одной из многочисленных крепостей зеленокожих. Однако после завоевания поселения, лакийцы оценили его выгодное местоположение и обилие полезных ресурсов поблизости. Здесь вырос крупнейший торговый и культурный центр на всём Арокзоре, хотя по сравнению с материком он оставался среднестатистическим городом.

В результате того, что большая часть населения имперского Арокзора составляли орки, стальным людям приходилось с ними считаться. Ароканды стали полноценными гражданами, хотя и случались конфликты с людьми по разным поводам: от соседской ссоры, до расизма. К тому же, чтобы получить гражданство, нужно было пройти военную службу в легионе. Однако была и обратная сторона медали: люди и орки вполне могли вести дела вместе. Некоторые ароканды поднимались по иерархии империи, не без участия легиона, конечно. Легион предоставлял множество преимуществ: единожды отслужив, ты обретал гражданство себе и своей семье. Порой даже появлялись смешанные браки, в результате которых возник совершенно новый вид метисов – полуорки, автоматически становившиеся гражданами империи.