Глядя на открытую дверь, словно она зовет меня, я решаю встать и проверить это. Если он открыл мне дверь, значит, он позволяет мне пройти через нее.

Что еще он может позволить?

Я сползаю с кровати, держа простыню поближе к себе на случай, если кто-то окажется рядом.

Первое, что я делаю, это подхожу к окну и смотрю в него.

Около угла дома стоит охранник, а еще один — у перил ворот, ведущих в сад.

Я хватаю одну из футболок, которые мне подарил Эйден, и шорты, быстро надеваю их и собираю волосы в небрежный пучок.

Впервые я переступаю порог без сопровождения.

На площадке никого нет, но когда я спускаюсь вниз по лестнице, я вижу злодея из фильмов о Бонде, которого я видела вчера.

Я не говорю ему “доброе утро”, потому что он всегда игнорирует меня, когда я с ним разговариваю.

Я просто прохожу мимо, и он позволяет мне это сделать.

Такое чувство, будто я во сне или случилось что-то странное. Это одновременно и страшно, и освобождающе.

Я прохожу мимо кухни и вижу внутри Ирину.

Она замешивает тесто, словно собирается испечь хлеб.

Она смотрит на меня и улыбается. — Доброе утро.

— Доброе утро. Дверь была открыта, — говорю я на всякий случай. Не хотелось бы, чтобы это была какая-то ошибка и меня в ней обвинили.

— Я заметила, — отвечает она с легкой улыбкой.

— Где Эйден?

— Плавает на открытом воздухе.

Насколько мне известно, это первый раз, когда он так делает. — О.

— Это обычное дело воскресного утра.

Воскресное утро. Сегодня неделя с тех пор, как я впервые увидела его в клубе. На прошлой неделе в это время я готовилась ко второму дню свадебного шоу и нервничала по поводу того, что мне делать, чтобы сблизиться с Эйденом.

Посмотри на меня сейчас. Я настолько близко, насколько это вообще возможно.

Отсюда я не вижу бассейна, но я смотрю в окно и думаю, стоит ли мне выйти и увидеть его.

Я не знаю, что за хрень со мной, но моя цель уехать отсюда ничуть не изменилась. Неважно, что я чувствую к нему и что я чувствую, когда я с ним.

Сейчас оба явления представляют собой аномалии, которые я не могу объяснить.

— Ты можешь выйти и увидеть его, если хочешь, — говорит Ирина с огоньком в глазах.

— Хорошо, спасибо.

Я опускаю голову для короткого кивка и выхожу на улицу, отмечая, что даже она обращается со мной не так, как с заключенным.

Когда я прохожу мимо еще двух охранников, и ни один из них не пытается обращаться со мной так, как в первые дни моего пребывания здесь, становится ясно, что Эйден, должно быть, разговаривал с ними.

Но что он сказал?

Проход наружу свободен. Вокруг нет охранников, не то что когда я была снаружи.

Я выхожу на террасу и еще до того, как дохожу до бассейна, вижу Эйдена в бассейне.

Его длинные руки рассекают воду, когда он плывет длинными, равномерными гребками, сильными и мощными.

Смотреть, как он плавает, так же увлекательно, как и смотреть, как он делает все остальное. Каждый гребок, который он делает, выполняется с скрупулезной точностью, почти слишком идеальной для его прочности.

Осторожно, я делаю шаг за шагом, пока не приближаюсь к бассейну. Я отмечаю точный момент, когда он засекает мое приближение, хотя он не прекращает плыть сразу.

Он делает еще несколько гребков, словно преследуя какую-то цель, а затем замедляется и плывет в сторону.

Я смотрю, как он выходит из бассейна, и, о боже, он голый и идеальный, и теперь я понимаю, почему вокруг нет охранников.

Мой взгляд автоматически окидывает его взглядом с головы до ног, останавливаясь на всех частях его тела, которые источают совершенство.

Его прекрасно вылепленное лицо с этими ясными кристальными глазами. Его широкие, мощные плечи со всеми этими татуировками, выведенными на его коже.

Мускулы на мускулах, высеченные на его прессе, и вниз к тонкой россыпи волос, выстилающей его счастливый след, который приводит меня прямо к его члену, который кажется больше, чем в прошлый раз, когда я его видела.

Я вижу это и вспоминаю, как он ощущается внутри меня. В тот же миг я резко поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его любопытными глазами и заметить волчью ухмылку на его красивом лице.

Он хватает полотенце и поднимает его.

— Ничего, если я прикроюсь? Не хотел бы прерывать твое разглядывание, если ты еще не закончила.

Я с трудом сглатываю. — Конечно, я просто… Я не знаю никого, кто плавает голым.

— Теперь знаешь. — Он обматывает полотенцем нижнюю часть тела и идет к столу на террасе, за которым я обедала все эти дни.

Я иду за ним, но останавливаюсь в нескольких шагах, когда он садится.

Я никогда не встречала никого, кто обладал бы такой откровенной сексуальной привлекательностью. Это как будто слишком много для одного человека.

Может быть, я нахожу это таким увлекательным, потому что последние пять лет я была слишком защищена. Или, скорее, заперта в ловушке с монстром.

Я переходила из одного состояния в другое, но этот монстр сделал со мной что-то, чего я не совсем понимаю.

— Ты оставил окно и дверь открытыми, — говорю я. — Зачем? Пожалуйста, не говори мне, что я это заслужила.

— Нет, мне просто захотелось. Ты можешь зайти в любую комнату, кроме моего кабинета, и, конечно, на улицу.

Конечно. Я не могу скрыть своего разочарования. Какая-то маленькая часть меня думала, что он может меня отпустить.

— Спасибо, я думаю, это лучше, чем смотреть в окно своей комнаты.

— Иди ко мне, — говорит он, протягивая руку.

Я подхожу ближе, но снова останавливаюсь, когда он вытягивает ногу, чтобы я могла сесть к нему на колени.

Я знаю, что случится, если я прикоснусь к нему, а мы будем снаружи. Мне было достаточно стыдно той ночью, когда я знаю, что люди слышали, как мы занимаемся сексом.

Мне все равно, даже если он посадит меня на колени, я не собираюсь заниматься сексом на улице.

— Расслабься, тебе повезло, я не люблю, когда кто-то еще смотрит на мою женщину, так что мы тут ничего не делаем.

Моя женщина…

Я ненавижу то, как мне нравится, как это звучит, и то, как он грозит мне пальцем, подзывая меня к себе.

Я подхожу к нему, и он сажает меня к себе на колени.

Наши взгляды встречаются, и он крепко обнимает меня за талию, удерживая на месте.

Он тянется к столу, берет один из маленьких круассанов на подносе, отрывает кусочек и подносит его к моему рту, чтобы накормить меня.

— Ты меня сейчас кормишь?

— Да.

— Я ела.

— Мало. Давай, ешь.

Он подносит еду к моим губам, и я открываю рот, принимая. Как и все остальное, что я ела здесь, это очень вкусно и напоминает мне что-то, что готовила моя мама.

Я так переживаю за нее, все напоминает мне о какой-то ее стороне.

— Я слышала, ты пишешь больше, чем ешь.

Я внутренне стону, желая, чтобы все, что я делаю, не докладывалось ему. Это заставляет меня чувствовать себя непослушным ребенком, за которым нужно пристально следить.

— Может быть, — решаю я.

— Есть ли причина, по которой Оливия Марков пишет контент для сайта Markov Tech вместо того, чтобы писать свою книгу?

Какой странный вопрос он задал.

— Ты знаешь, что я пишу контент для сайта компании?

— Я тоже сделал домашнее задание. Так что дай мне ответ.

Я думаю над ответом, и он приходит ко мне вместе с воспоминаниями о том, как резко все изменилось.

— Все повернулось так, как я никогда не ожидала, — вот краткий ответ. — Я едва успела закончить колледж после того, как все произошло. Смерть отца, несчастный случай с мамой, а потом Эрик. Я просто потеряла вдохновение. Оно как бы ушло вместе с отцом. Иногда я просто пишу, чтобы забыть.

— Забыть, где ты? — добавляет он, и я выдерживаю его взгляд.

Он протягивает руку и касается моей щеки. — Я не могу отпустить тебя, Оливия.

Я смотрю на свои пальцы. — Я ничего не делаю, находясь здесь.

— Ничего, что можно увидеть.