– Слушай… – хочу решить все здесь и сейчас, не желая больше встревать с ним в какие-либо перепалки, но он нагло перебивает меня, выкрикивая честное:

– Извини!

За что он просит прощения? И почему сейчас, когда за моей спиной нет моего защитника и крепкого плеча? Это его коварный план, чтобы сотворить опять что-то неприемлемое?

– Извини за прошлый раз. Я не хотел, чтобы так получилось и это… Ну, как бы… – заикается, раздраженно проводит ладонью по затылку, ероша светлые волосы, и тут же лезет в карман за пачкой сигарет, нервно прикуривая.

Тяжелые облачка дыма взлетают все выше и тут же растворяются. Кажется, словно им самим необходимо это освобождение, как и парню, что тяжело дышит и прикрывает в блаженстве глаза, после возводя их к темнеющему небу. Молчит. Хмурит брови, о чем-то увлеченно думая. Но стоит истлеть последнему сантиметру фильтра, как он тут же бросает окурок под ноги, топча, и смотрит на меня в ответ.

– В общем… Говори, если нужна будет какая-нибудь помощь. Всегда рад помочь…

Федор вновь улыбается и все, что меня волнует в этот момент, так это то, как ему идет такая улыбка. Не надменная, не напыщенная, как у индюка, а простая и настоящая. Словно он на самом деле сожалеет о случившемся и готов выполнить любую мою просьбу.

Мужчина не ждет моего ответ. Бросает на прощание парочку слов и уходит в подъезд, ни разу не обернувшись. Возвращаться за ним я уж точно не собираюсь. Еще не готова к тому, чтобы столкнуться в тесном помещении. А вот посидеть на лавочке возле подъезда, которая так и манит к себе... Она после дождя и тем более в такое не позднее время всегда свободна и спросом не пользуется.

Осень – та самая пора, когда хочется плакать и смеяться одновременно. Вокруг на земле лежит тонкий слой опавшей листвы. Красная, желтая, бурая… Все они сливаются друг с другом, создавая все новые и новые краски, которые никогда не смешаешь искусственно. Воздух все еще кажется теплым, несмотря на сильные ветра. Все так же, как и на душе. Ярко, цветно, жарко… Но как же сильно тоска раздирает изнутри, стараясь погасить все то хорошее, что окружало каких-то полчаса назад.

* * *

– Валерия, ты долго еще будешь тоску нагонять? Сколько можно думать о человеке, которого здесь даже нет?! – возмущенно тянет Егорова, пропуская меня вперед в открытые двери лифта. – Вы с Ксюшей будто сговорились! Одна страдала пол дня из-за того, что Шилов свалил, теперь вторая по той же причине киснет. Не надоело еще?

– Нет…

Что она за подруга такая? Давит на больную мозоль и давит. Весь день над ухом бубнила о том, что мое кислое лицо ей не нравится и с этим нужно что-то делать. Не могу же я ей сказать, что всю ночь глаз не сомкнула из-за переписки с Сашей, а не подготовки реферата. Она тогда надо мной подтрунивать еще пол жизни будет, вспоминая то, как я ей говорила то же самое после каждого ее ухажера.

Не думала, что буду так сильно скучать после ночи разлуки. Зато теперь могу в полной мере осознать, как плохо было Ксюше недавно. В груди так печет и раздирает, словно вырвали кусочек души и отказываются возвращать, а он именно это и делает, продолжая писать о том, как ему грустно без меня в родном городе.

– Обещаю, этой ночью ты не заскучаешь!

От нее это обещание звучит словно угроза. Надеюсь, она ничего не учудит и на утро мне не будет стыдно. Не хватало еще опозориться перед самым выездом перед кем-то.

Вероника переехала сюда совсем недавно. Еще в школе она мечтала иметь свое жилье и, наконец, ее мечта сбылась. Стоило только устроиться на работу, как она тут же сняла себе однокомнатную квартирку и теперь творила там все, что душе угодно. Да и родители ее поддержали, дав волю исполниться всем желаниям дочери. Ей на самом деле было это необходимо.

Снаружи этот дом кажется очень дорогим и каким-то недосягаемым, но стоящая напротив старая пятиэтажка расставляет все на свои места, возвращая нас из мечт. Обычный район с обычными людьми, никакой роскошью здесь даже и не пахнет. Но самый верхний этаж сглаживает ситуацию и многое окупает.

Двадцать пятый… Это же практически возле самых облаков! Вид оттуда открывается неимоверной красоты. Маленькие серые кирпичные домики, идущие друг за другом вдоль небольшой вытоптанной тропинки. Возле нее огромная широкая поляна, застеленная натуральным газоном и оснащенная футбольными воротами с натянутой сеткой.

После целого дня в учебных стенах, такой вид завораживает. Он словно глоток свежего воздуха. Всего лишь приоткрытая форточка на лестничной площадке, а на деле на глаза попадает наикрасивейший розовый осенний закат. Яркие сиреневые отблески кучевых облаков похожи на сахарную вату, а красное солнце в виде объемного диска понемногу погружается за горизонт, забирая с собой весь свет.

– Чего стоим? Проходим-проходим! – воскликнула виновница моего нахождения здесь и, стянув высокие каблуки с уставших ног, проковыляла на кухню, оставляя входную дверь открытой. – Сейчас я заварю нам свеженький чаек, и завтра мы будем как огурчики! Осталось только Ксюшу дождаться.

– А я уже здесь, – послышалось за спиной радостное пищание, и по полу из пакета тут же покатились маленькие банки с газировкой.

Ага, огурчики, как же. После последнего такого чаепития нам с Ксенькой весь следующий день плохо было от количества выпитого и съеденного. И все тоже начиналось с безобидного чая. То ли стены здесь такие, то ли атмосфера… Уж не знаю.

Все в этой квартире напоминало о своей нынешней хозяйке. Яркие тумбы, обои бесконечных зеленых оттенков. Даже коврики, что в ванной, что в спальне окрашены разноцветными пятнами, начиная с белого и заканчивая пурпурным!

Эта девушка всегда любила разнообразные палитры, но я никогда бы не подумала, что она сможет уговорить родителей на грандиозный ремонт. Теперь здесь все такое яркое и сочное, что кажется, будто здесь и есть дом всех красок мира. Здесь кипит жизнь и вдохнула ее она – одна из моих лучших подруг.

Присев за знакомый небольшой столик возле окна, девушка протянула нам полную конфет и вафель вазочку, которые мы умяли в следующие пятнадцать минут, хохоча и вспоминая веселые моменты подходящей к концу недели.

– Ой, а помните, как Кирилл напугался, когда я к нему сзади подбежала и со всего маху пенделя дала? Вот крику-то было! – веселясь пробормотала утирающая слезы Егорова, засовывая за щеку карамельку. – Хиленький у тебя жених, Ксенька. Даже женского натиска выдержать не смог, сразу психовать и орать на всю столовую начал.

– Ха-ха-ха! И не говори! – ответила ей Ксюша, запивая последнюю шоколадную вафлю сладкой газировкой. – А дома он как бубнит, когда я задерживаюсь на работе или готовлю ужин. Ну не странный ли? Говорит, что я должна больше отдыхать, а об остальном он сам позаботится.

– Нет, хорошего ты все-таки парня отхватила, Лебедева. И добрый, и не глупый, всегда старается помочь, да и любит тебя до безобразия сильно. Так что крепись. Уже жду вашу первую брачную ночь, – смеясь буркнула девушка в ответ, отхлебывая очередной глоток напитка.

Но тут все веселье сошло на нет. Свадьба… Ксюша вся побелела и даже жевать перестала, смотря в никуда. Пришлось ее реанимировать, достав из нижнего шкафа кухонного гарнитура бутылку красного полусладкого. Спасибо веронике за доверие, теперь я знаю все нычки в ее хоромах.

Предсвадебный синдром застал подругу врасплох слишком внезапно. Не одной мне оказывается плохо весь день. Но если я просто скучаю и не знаю, чем себя занять в отсутствие Зайцева рядом, то девушка же боится сделать лишний шаг и уже неделю не отвечает на звонки своих родителей и родственников жениха.

– А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг он меня разлюбит или я не смогу состояться как жена? Что я тогда буду делать со своей любовью? Еще одного разрыва с ним я точно не переживу!

И все это сквозь слезы, смех и накатившую истерику от безысходности. За это время в ней скопилось невероятное количество эмоций, которые она смогла выплеснуть только сейчас. Никогда бы не подумала, что у по уши влюбленной девчонки будет столько страхов и опасений. Неужели она не видит, как Шилов к ней относится? Да он же пылинки с нее сдувает, вновь боясь потерять, а она все продолжает трястись. Дурочка!