– Ты же понимаешь, что тебе придется проснуться раньше и уйти? – шепчет девушка, переплетая наши пальцы у себя на животе, пока я боролся с ужасающим желанием покрыть ее губы и щеки поцелуями, уже лежа рядом в кровати.

Солнцева лежит ко мне спиной, и я в кои-то веке ощущаю себя на своем месте рядом с человеком, от которого совершенно не хочется уходить, но, несмотря ни на что, смиренно отвечаю:

– Хорошо. Но пообещай мне, что когда-нибудь наступит утро, когда никто не будет скрываться от родителей и убегать ни свет ни заря. А тем более, – выдерживаю многозначительную паузу, явно намекая на запертую дверь, – не будет надобности пользоваться щеколдой.

Пробивающийся из окна яркий свет луны сейчас оказался единственным источником света, озаряя всю комнату красивым голубоватым оттенком. Лера заерзала, переворачиваясь ко мне лицом и принимая более удобное положение, и тут же уткнулась маленьким аккуратным носиком в мое плечо, глубоко вдыхая, чем заставила поежится от нахлынувших приятных ощущений. На ее губах играет лукавая улыбка, а нежная ладонь, что все это время оплетала мою, беззастенчиво пробирается под край футболки, легонько царапая ноготками кожу.

Эта девчонка меня точно сегодня доконает своими выходками…

– Обещаю, – сорвалось с её губ, прежде чем они накрыли мои в желанном поцелуе.

* * *

Тепло… Уютно… Я бы даже сказал, неимоверно горячо и комфортно. Как же приятно ощущать на своем теле пробивающиеся и обжигающие солнечные лучи, лижущие кожу, подобно маленькому котенку, ищущему ласки. Рядом слышится мерное сопение, а из приоткрытой форточки дует легкий теплый ветерок, оповещая о раннем утре и приближая нас к обычным серым будням.

Но как же я хочу, чтобы каждое утро было таким. Хочу просыпаться рядом с любимым человеком, ощущать ее тепло, прижимая к себе…

– Валерия, подъем! Опаздываем! – громыхнул знакомый голос как-то отдаленно, но я продолжил мечтать о своем.

Так… На чем я там остановился?.. Ах, да! Просыпаться рядом с ней, варить для нее домашнее капучино, подкармливать овсяным печеньем с шоколадной крошкой для улучшения настроения. Хочу наблюдать эти красивые бирюзовые сонные глаза каждый свой утренний подъем и хочу засыпать, смотря в них и утопая в плену светлых омутов…

– Валерия! Я больше тебя будить не буду!

Да что ж он орёт, как оглашенный? Зачем так рано вставать? И вообще, кто это развопился с утра пораньше?

Невольно приоткрыв правый глаз, я бросил взгляд на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке, и тут же забыл, как дышать. Вскочить, путаясь в пуховом одеяле, и дернуть сладко спящую девушку за ногу, чтобы проснулась? Или продолжить лежать, глядя в потолок и принимая реальность такой, какая она есть?

Все-таки собственная жизнь дорога, а жизнь девчонки, что продолжает сладко спать, дорога вдвойне. Именно поэтому не остается ничего, кроме как тихо прикоснуться к оголенному плечу со спавшей бретелькой пижамной майки и мягко провести ладонью, шепча на ушко:

– Лера… Лер… Мы проспали…

Я старался. Правда. Пытался не кричать шепотом, чтобы не напугать девчонку, но не вышло. Она дернулась, даже умудрилась вмазать мне по лицу ладонью, за что разу же несколько десятков раз извинилась и прислушалась к громким шагам за дверью, хлопая абсолютно не понимающими глазами, думая, где она и что происходит.

А я скажу, что происходит. Мы угодили в самую настоящую ловушку Петра Арсентьевича, где либо он, либо я.

Видеть паникующего парня, собирающего свои вещи по комнате – одно удовольствие. Кажется, именно так в зарубежных фильмах и сбегают подростки после бурной ночи, осквернив опочивальню девушки самого строгого в мире отца. Но знаете, в чем дело? Мы не в кино. Нам не по пятнадцать лет, когда первый волнительный опыт происходит по-тихому, чтобы никто не засек.

Я, как вполне себе самостоятельная и самодостаточная девушка девятнадцати годков от роду, способна сама решать, с кем мне делить постель и когда. И как бы строг не был Петр Арсентьевич, он уж точно не сможет мне запретить видеться с этим парнем и строить с ним отношения.

Но вернемся к Зайцеву, мечущему в меня глазами молнии. Темные волосы на макушке взъерошены на подобии гнезда после сна, на щеках виднеются небольшие красные полосы от подушки, что с каждой минут возвращают парню привычный цвет кожи, а этот оголенный торс… Я успела заметить лишь тонкую полосочку кожи, когда Саша уже натягивал на себя вчерашнюю толстовку, закидывая футболку в пустой рюкзак.

Он что-то бубнит себе под нос, носится, как в задницу ужаленный, а мне невероятно тепло на душе от осознания, что я могу наблюдать этого парня каждое утро, развалившись на кровати звездочкой, потягиваясь в разные стороны и слыша приятный хруст позвонков.

Солнечные лучи бьют прямо в глаза. Щебетание птиц слышно через приоткрытую форточку настолько отчетливо, словно они чирикают не на дереве у соседнего подъезда, а прямо в комнате. И эта погода как никогда раньше радует. Осень, сырость, а за окном яркие лучи и повышенная температура, поднимающая настроение каждому выходящему из понурой квартиры. Даже идти никуда не хочется. Ни на пары на важную сдачу работы, ни на очередное репетиторство с новенькой девочкой из-за проблем с дробями и процентами.

Так и хочется продолжать валяться, ощущая чужую хватку на собственной лодыжке…

– Валерия, а ну быстро вставай! – приглушенно доносится шепот парня, одной рукой застегивающего молнию на джинсах.

Может, ну его… Побыть сегодня стервой-разгильдяйкой, не слушая чужую болтовню? Ведь здесь так хорошо с раскинутыми в разные стороны руками и ногами…

– А я тут причем? – задаю вопрос, решая воплотить свой план в жизнь. – Это ты ко мне ночью пришел, тебе и выкручиваться.

Растянуть свои губы в лукавой улыбке не составило никакого труда, так же как и приоткрыть один глаз, чтобы подглядеть за происходящим. Вот только вместо грусти на чужом лице показалась такая же счастливая улыбка. Чужие пальцы торопливо продолжают поглаживать кожу на моей ноге, переходя все выше и выше по голени, пока не цепляются за коленку и рывком не тянут на себя. А после…

Он всего лишь зачесывает свои спутанные пряди назад, придирчиво рассматривая себя в зеркале, и прекращает любой телесный контакт, расстраивая.

– Я не поведусь на твои уловки,плохаядевочка, – акцентирует парень внимание на особо важном слове и успевает шлепнуть меня по бедру, прежде чем я перекатываюсь на другую сторону кровати. – Если ты сейчас не поднимешься и не поможешь мне, то я пойду к твоим родителям и расскажу, как всю ночь ты пыталась склонить меня к самым непотребным непотребствам.

Вот же… Гад! Самый настоящий! И ведь серьезен, как никогда. Хмурит свои широкие брови, являя миру небольшую складочку на лбу, и зловеще улыбается, заставляя с комичного вида рассмеяться и принять свое поражение. Слишком уж хорошее у меня сегодня настроение.

– Сдаюсь, – твержу шепотом, подбираясь ближе к обманчиво расслабленному парню, чтобы провести пальцем по манящей складочке, разглаживая ее. – И каков твой план по спасению жизни?

Парень задумчиво изогнул бровь, тут же убирая от лица мою ладонь, и прикоснулся нежным поцелуем к подушечке каждого пальчика, заканчивая свои деяния на тыльной стороне. Ух, даже мурашки по спине пробежали от такой нежности с утра пораньше.

– А мой план, Валерия, таков: ты сейчас идешь и заговариваешь своим родственникам зубы, пока я тихо и мирно проваливаю.

– Пф-ф-ф! – вырывается случайно, но ко рту вовремя прислоняют ладонь, чтобы предупредить дальнейшие смешки. Приходится ощутимо прикусить пальцы парня для своей необходимой свободы. – Я-то думала, все выйдет грандиознее. Как в фильмах про шпионов…

– Грандиознее тебе будет, если меня поймают и всех возможностей для будущего воспроизведения потомства лишат. А мне, знаешь ли, очень не хочется, чтобы это произошло. Да и тебе, думаю, тоже.