Так, значит? Говорит, слишком много в этой жизни повидала? А если?..

Стоило только развернуться к ней лицом, совершенно не стесняясь, представляя внимательному взгляду очень даже привлекательную картину, как раздается девичий вскрик, и в меня тут же летит подушка, что я вовремя успеваю подхватить.

Девушка уже давно отставила кружку на тумбочку и сейчас застенчиво прячет глаза в ладонях. Я бы и впрямь поверил, что для нее это шок, если бы не шаловливые пальчики, которые так же как и мое полотенце, совершенно «случайно» раздвинулись, предоставляя лучший обзор.

– Ты невыносим…

– Думаешь?

– Знаю! – стонет, заваливаясь на спину, и раскидывает руки в стороны, похныкивая от досады.

Мне не остается ничего, кроме как посмеяться над чуть розовеющими скулами и кончиками ушей, возвращая подушку в отместку.

Натянув первые попавшиеся на глаза штаны и футболку, я все еще чувствую на своей спине ее взгляд. Он обжигает, дарит то тепло, о котором я так давно мечтал, и не оставляет мне никакого права выбора. Хочется только лечь радом со своей девушкой, повернуть ее на бок, лицом к себе, мягко проводя по румяным щекам.

Она не задает вопросов, наслаждается прикосновениями так же как и я. Тянется тонкими пальчиками к моему подбородку, бережно потирая кожу. Прислоняется губами к губам, смущаясь так, словно мы никогда еще этого не делали и оказались застуканы в самый разгар своей страсти.

Зеленоватую радужку практически полностью заполняет черный зрачок, оставляя лишь небольшое обрамление светлого цвета. Веснушки на щеках и носу кажутся еще ярче, чем несколько дней назад. А губы… Как же красиво они растягиваются в ответной улыбке, что хочется закричать о своих чувствах из окна, оповещая весь город из-за этих разрывающих изнутри ощущений.

– Валерия… Я не перестаю удивляться твоим эмоциям, – шепчу, путая пальцы в пушистых темных прядях. – Кажется, с нашей первой встречи еще ни одна из них не повторилась.

– Думаешь?

– Знаю… – возвращаю ее же слова.

Такое чувство, словно я знаю ее всю жизнь. Будто не было тех дней молчания и дикой злости. Будто все началось уже давным-давно и сейчас мы прошли все стадии принятия и притирки. Никогда не думал, что кто-то способен дарить другому человеку необходимое ему успокоение и комфорт, который он только и делал, что искал в окружающих.

Ей хочется задать миллиард вопросов и желательно получить на них такое же количество ответов. Что чувствует она? Стоит ли мне беспокоится о том, что было утром? Или можно, наконец, расслабиться и утонуть в наших чувствах без возможности спастись?

Кажется, я бы задал ей каждое из них, но на языке крутится только одно:

– Скажи, – все так же тихо, переплетая наши пальцы, – мы сможем когда-нибудь полностью довериться друг другу, не оглядываясь на прошлое?

Девушка хмурится, что-то тщательно обдумывает, а в моих мыслях лишь желание, чтобы ее ответ никак не помешал нам этот необходимый пункт в отношениях исполнить. Но вот она расслабляется, прикрывает глаза в подобии сна и с ласковой улыбкой смотрит так, словно это я подарил ей необходимую надежду, а не она.

– Я уже тебе доверяю…

* * *

– Валерия, – выдавливаю из себя, не желая отпускать маленькую кисть из своей хватки, – мы пришли. Поэтому… Соизволит ли твоя душа сходить со мной на еще одно свидание завтра? Надеюсь, погода соблаговолит нам в этот раз.

– Ничего не могу обещать, Александр, – слишком официально бормочет девчонка напротив моих губ, чтобы потом ехидно ухмыльнуться.

– Ты же понимаешь, что твои провокации до добра не доведут?

Девушка лишь расплывается в еще большей улыбке, в очередной раз не оставляя мне права выбора. Так и хочется припасть к ней в желанном поцелуе, чтобы напитаться нежностью до завтрашнего утра, где я вновь смогу увидеть ее перед занятиями, напитываясь энергией на весь грядущий день.

Но вот незадача. Как-то о существовании огромного количества всем известного контингента, бродящего поздними вечерами во дворе, я и забыл.

– Опять молодежь на улице милуется, – ворчит незнакомая старушка, вяло закатывая глаза, но все же довольно улыбаясь, присаживаясь на скамейку рядом со ступеньками в подъезд, и подзывает к себе бездомного черного кота. – Вы бы хоть в дом зашли, а то простудите свои губешки. Как потом целоваться-то будете…

– И-извините, – смущенно шепчет Лера и за руку уводит к входной двери, где никакие ее аргументы о том, что она «может дойти сама» больше не работают. Точно не после того, как на лестничной площадке первого этажа валялся тот пьяный тип, до сих пор выводящий меня из себя одним своим существованием.

Кажется, страх за эту барышню теперь мой вечный спутник по жизни. Она же настоящий магнит для неприятностей! И теперь я, как тот самый влюбленный дурак, смотря на нее, такую красивую и нежную, готов пойти на все что угодно, лишь бы она оказалась в безопасности.

Полностью высохшие после дождя и душа длинные волосы волшебно рассыпаются по плечам, губы горят алым цветом, а глаза лихорадочно блестят в предвкушении продолжения начатого всего пару минут назад. Жаль, сегодня его уже не будет, ведь мы стоим возле ее квартиры и, даже не успев попрощаться, оказываемся прерванными открывающейся дверью.

Этот дом проклят! Точно вам говорю… Как иначе объяснить то, что именно здесь и еще в паре метров снаружи нас постоянно умудряются прерывать. Точно проклятье…

Довольно высокий мужчина, на вид лет сорока, буквально выпархивает из-за двери, что-то недовольно бурча себе под нос, и недовольно поглядывает на нас исподлобья, пугая своей темной зеленоватой радужкой.

Да уж… Не так я себе представлял знакомство с пятидесятипроцентной копией Солнцевой. Даже гадать не нужно – те же веснушки, ровные губы, нос.

– Добрый вечер. Нагулялись? – подает голос мужчина, звуча слишком уж расстроенно, чтобы быть злым. Но этот взгляд… Мне даже сглотнуть удалось с трудом.

– Да, – бойко отвечает Лера, а у меня, кажется, язык к небу присох, что и оправдаться не могу.

Все, что мне осталось, так это молча кивать болванчиком, поддакивая словам девушки, и улыбаться, словно сумасшедшему, лишь бы предрасположить слишком серьезного мужчину к себе. Но и это не сработало. На меня продолжили смотреть волком, словно я его дочь обманул или оставил с десятью детьми, пока сам вел разгульный образ жизни лет двадцать. Не меньше!

Не такой я человек, конечно. Хотелось бы верить, но… Думаю, пора ретироваться!

– Ладно, я пойду…

– А я смотрю вы не торопились, – мужская ладонь грозно опускается мне на плечо, останавливая и прерывая все попытки к бегству. – Проходите, не стесняйтесь. Чайку попьем…

Последний раз мои поджилки так тряслись лет десять назад, когда я умудрился схлопотать пару двоек за день в школе и выговор от директора, за что потом отхватил от маменьки знатных люлей. Но сейчас тот мой поступок уж точно не сравнится с тем, что мы имеем на данный момент.

Лера даже не стала сопротивляться, хватая меня за руку и заводя за порог. Чуть самолично не раздела под гнетом чужого взгляда, пыхтя как паровоз, лишь бы скорее зайти, а я мельком наблюдал за высокой фигурой, гипнотизирующей нас позади.

Мужчина то сводит густые брови к переносице, то удивленно вскидывает их, кивая самому себе, а мне как в том анекдоте: «все хужее и хужее…».

Наверное, более странной и неловкой ситуации в моей жизни еще не было. Тем более из-за одной мелкой непредсказуемой девчонки, добавляющей в череду неинтересных событий моей жизни как можно больше адреналина.

Вот только эта ситуация смогла оказаться еще более непонятной и будоражащей, когда на кухне нас встретила ее запыханная родительница, изо всех сил сдерживающая ругающегося Никиту, машущего кулаками в сторону «утреннего» парня, гордо восседающего за столом с приторной улыбкой на лице, которую даже мне захотелось подправить в очередной раз.

– Что ты здесь забыл? – цежу сквозь зубы, удерживая Зайцева за запястье, чтобы его тяжелая тушка не рвалась с такой охотой в бой. – Нет, спрошу по-другому… Как ты здесь вообще оказался?!