Он оглаживает скулы, чувствительную шею и плечи, даря тепло сквозь ткань своей тонкой футболки. Нагло забирается под нее, проводя горячими пальцами по коже. Задевает широкую резинку серых спортивных штанов и пускает табуны мурашек, тут же покрывающих чувствительную кожу возле пупка. И мне не остается ничего, кроме как ласково улыбнуться, расплываясь в руках этого парня безвольной лужицей, наслаждающейся прикосновениями.

Может я и сумасшедшая, раз позволяю все еще совершенно незнакомому парню творить со мной все это. Но если не сейчас, то когда?..

– Сань! А может это… Макароны с тушенкой забабахаем? – раздается громогласное возле прикрытой в комнату двери, и она тут же ударяется о стену от силы, приложенной к ее открытию.

Вот черт! Что здесь вообще происходит?

– Ух! Ешки… – испуганно вскрикивает молодой человек, нагло прикрывая ладонью глаза и посматривая на нас через щель между пальцами. – Вы чего это тут?..

Я уже видела этого паренька, лучшего друга Зайцева, встревающего во все местные сплетни университета. Если бы наши студенты писали газету, то этот человек уж точно был бы завсегдатаем ее статей на каждой странице. Еще и фотографии бы крупным планом прилагали с его вечными косяками и проколами.

Против его даже самых странных друзей я не имею ничего, сама не без греха, но… Как можно застать двух молодых людей на развороченной кровати в объятиях друг друга и задать такой наиглупейший вопрос? Чего мы тут? Он серьезно?! Чем же он тогда с девушками наедине постоянно занимается? Наверное, просто болтает о тяжести бытия и погоде… Так я и поверила!

– Роман… – устало выдыхает Саша, притягивая меня к себе и накрывая одеялом с головой. – Выйди.

А так называемому «Роману» хоть кол на голове теши. Как стоял столбом с глупой улыбкой на губах, так стоять на месте и остался. Привалился плечом к дверному косяку, сложил руки на груди, шурша пакетом с вышеупомянутыми макаронами и банкой тушенки, и принялся наблюдать за нами, словно за живностью за решеткой в зоопарке.

– Ты меня не расслышал? – грозно шипит, зло поглядывая на парня, пока я с упоением наблюдаю за злящимся Сашкой, невероятно симпатично выглядящим со вздувшейся на лбу венкой.

– Ой, да ладно тебе, – отмахивается Роман, отлепляясь от стены и закидывая пакет на плечо, самодовольно расхаживая по комнате, словно у себя дома. Провел свободной ладонью по темному шкафу, даже почти до стола дошел, пока Зайцев на него не рыкнул угрожающе, требуя полного подчинения на правах хозяина. – Забавляешься с любовью всей своей жизни? Уже признался?

И почему он говорит это так, будто меня здесь даже нет? Они совсем стыд потеряли? Или дружба их настолько крепка, что можно и девчонку поделить на двоих? Ну нет… Саша ведь не такой. Я уверена…

Подскочив с кровати, Зайцев плотнее укутал меня в одеяло, шепча о том, что сейчас выдворит этого наглеца за пределы города и вернется, чтобы мы смогли продолжить на чем остановились. Грозное шлепанье босых ног по полу, жалобный скулеж его друга и не менее пронзающее, пускающее мурашки:

– Пшел вон!

Секундная тишина, длящаяся, кажется, целую вечность, а также обиженное и невероятно воодушевленное:

– Слушаюсь!

Выпроводив за дверь своего друга, Саша вернулся в постель уже не в таком уж и радостном настроении, негодуя, пыхтя себе под нос и матеря парня на чем свет стоит. Но все это совершенно не помешало ему вновь прильнуть ко мне с объятиями, слушая смущенный смех от произошедшего, даря странную радость и умиротворение. Даже подниматься с кровати не хочется, погрязая в этих чувствах и желании, которые никогда не сравнятся с чем-либо другим.

Вновь поцелуи. Вновь те самые горячие ладони на ребрах и переплетение горячих тел друг с другом. Вновь желанный парень рядом, не отходящий ни на секунду и обещающий состряпать самый вкусный в моей жизни завтрак. А еще…

– Нет, Зайцев, я не понял! – закричал взявшийся из ниоткуда Роман, нависая над нами хитро улыбающейся скалой. – Я ему тут жрачку готовлю, чуть ли портки за ним не стираю, а он меня на девушку променял?! Ты меня тут за прислугу принял? А как же мои чувства? – Что вообще этот ненормальный несет, заставляя меня хохотать как не в себя? – А как же… – жалобно скулит, утирая уж точно не текущие по щекам несуществующие слезы. – Как же наше будущее?..

Стоит ли говорить о том, как долго я пыталась остановить Сашу от непоправимого рукоприкладства в сторону его лучшего друга? А также о том, какой вкусный завтрак нам приготовил тот самый друг, ухаживая за мной, словно за невестой после первого знакомства с родителями жениха? А этот взгляд Сашки на подмигивания Романа… Когда тот и стул мне отодвинул, и вилочку предложил, и по руке нежно провел…

Стоил ли говорить, как долго я оттаскивала Зайцева от улепетывающего за порог парня? А как потом растерянно ловила быстрые мимолетные поцелуи самого настоящего собственника, отказывающегося отпускать меня от себя, чтобы хоть посуду помыть?

* * *

– Я тебя ненавижу!

Стоило только закрыть дверь квартиры, провернув два раза ключ в замке, чтобы наверняка никто не выкрал меня из этого царства, как я тут же застала кричащую на всю квартиру Егорову, пулей вылетающую из комнаты брата.

Девушка нервно проводит трясущимися ладошками по щекам, размазывая и так растекшуюся под глазами тушь. Поправляет ворот съехавшей на плечо блузки, торопливо натягивает на тонкие ножки белые джинсы, а как только видит меня, не останавливается ни на секунду, одним лишь взглядом обещая позже рассказать все, что она думает о моем родном брате.

Такой свою лучшую подругу с пеленок я еще никогда не видела. Взъерошенную, бегущую навстречу неизвестности и мельком стирающую все следы своей невидимой боли, что в воздухе можно потрогать голыми руками и уколоться.

И как назло, не дав мне даже приблизиться к родному человеку, чтобы одним касанием утешить и прошептать, что все будет хорошо, Никита цербером следует за ней по пятам, стараясь вставить хоть слово в ее длинный ругательский монолог.

– Вероника…

Девушка оборачивается на голос и останавливается всего в паре сантиметров от своего – бывшего? – любовника, звонко припечатывая ладонь с остренькими ноготками к его лицу. Чужая щека, я уверена, горит. Красное отчетливое пятно в виде девичьей ладони еще долго будет напоминать ему о ней, каждый раз подергивая за ниточки совести. Или что там у него от нее осталось.

– Больше никогда не смей ко мне приближаться, – шипит сквозь зубы, комкая футболку парня на груди. – Никогда! Слышишь?

Но так и не дожидаясь ответа, девушка уходит, лишь расстроенно и брезгливо фыркнув. Даже не оборачивается на прозвучавшее из уст парня свое имя, громко хлопая дверью прямо перед моим носом, стоило лишь двинуться за ней.

Лучше бы я ее такой никогда не видела. Сейчас, именно в этот момент, чужие чувства воспринимаются в разы острее, чем свои собственные. Вот почему тогда она смотрела на меня так, будто видела собственное отражение…

Обычно начало истории любви врывается в нашу жизнь неожиданно. А если быть точнее, то именно тогда, когда ты этого совершенно не ждешь. Думала ли я, что когда-то и меня настигнет такая судьбоносная встреча, влекущая за собой сильнейшие чувства? Это вряд ли. Но, кажется, предложи мне сейчас пережить все случившееся заново, я бы даже не смогла отказаться, осознавая, что ждет впереди…

…Начало июня. Прелестное время не только от осознания, что за окном только начинается жаркое и любимое множеством людей лето. Таким оно становится благодаря всему, что нас окружает. Пение самых красивых птиц, что можно увидеть лишь в солнцепек. Свежий ветерок и палящие солнечные лучи, обжигающие макушки высоких деревьев, и гуляющих без защиты для покрасневших плеч людей, наслаждающихся первыми деньками лучшего в их жизнях сезона и спешащих по домам после тяжелого трудового дня.