А это, между прочим, звучит довольно обидно. Если бы я не видела эту ласковую улыбку на чужих губах, то точно обиделась бы. И начхала бы с высокой колокольни, что этот человек уже знает все мои слабые стороны, состоя в отношениях всего каких-то пару дней. И это… Мне безумно нравится! Кто другой, да тот же Песков, уже давно бы отчитал меня за невнимательность и рассеянность, словно ребенка, а он лишь улыбается и смотрит так влюбленно, что хочется запищать от восторга.

Ледяная капля внезапно обжигает щеку, вынуждая с шипением потереть бледную кожу до красноты. Еще одна приземляется на ладонь, на кончик носа, а после нас накрывает непроглядной стеной холода, обливая с ног до головы с небольшой приправой в виде обрушивающегося на город грома.

Кажется, еще никогда я не была так счастлива, как в этот момент. Смеялась от души, прикладывая ладонь ко лбу «козырьком», чтобы без проблем видеть отплевывающегося от капель парня, делающего то же самое.

Мы смеялись, пытаясь найти хоть один ближайший навес у жилого дома, но, как назло, на пути не попалось даже продуктовой палатки, где можно было переждать внезапного нарушителя всех планов на этот вечер. Которые мы, к слову, так и не придумали, решив плестись, куда глаза глядят.

Саша шутил, заставлял до слезящихся глаз хохотать, хватаясь за живот, чтобы хоть немного согреться, а сотрудник нашедшегося убежища только и делал, что прицыкивал и старался всеми способами выпроводить нас из и так маленького пространства. Тогда мы не придумали ничего лучше, чем пуститься вскачь по мокрому асфальту, обгоняя спешащих по домам людей.

Так плевать на свой внешний вид. Если парень не обращает на это внимания, то и мне все равно. Тушь потекла? Не важно! Этот человек видел меня уже практически во всех состояниях, чтобы я перестала стесняться. Сейчас меня больше волнует тот пронизывающий до костей холод, из-за которого мы оба можем слечь с каким-нибудь гайморитом на длительную мучительную неделю со стабильной температурой в тридцать семь, выламывающей все тело.

– Ребятки, не поможете? Тут идти всего ничего, но пакеты тяжелые… Боюсь, не донесу… – пролепетала незнакомая старушка, выглядывая из-за угла дома, куда мы и направлялись.

Женщина прикрыла голову в цветастой шляпке свежей газетой и дрожащей рукой просительно протянула тяжелую ношу. Темная юбка очевидно неприятно липла к голеням, мешая идти ровно на невысоких каблучках, а глубокие морщинки вокруг светлых глаз, проявляющиеся при ее благодарной улыбке, не дали не то что мимо пройти, но и вообще шага в сторону сделать.

– Конечно! – прокричал Зайцев, стараясь быть громче завывающего ветра и постукивающих о карниз капель дождя.

Но как только этот парень взял в руки пакеты, его подкосило под их тяжестью. Я даже не смогла сдержаться, чтобы не прыснуть от смеха, убирая ладошкой с чужого лба стекающие до подбородка холодные струйки.

– Хлипкие нынче мужички пошли, – ворчливо смеется женщина и, не обращая внимания на пыхтение парня за своей спиной, устремляется прямиком к пункту назначения. – Ты уж следи за ним, красавица. А то убьется, так и не доведя до замужества, – обращается ко мне, идущей под рукой.

Замужество? Было бы не плохо, но уж точно не сейчас. Да и не в ближайшем будущем. Сначала нужно отучиться, построить карьеру и только потом задумываться обо всех этих женских мечтах с хорошим человеком рядом…

Но даже мое собственное отрицание никак не помогло избавиться от алеющих щек и быстро бросаемых взглядов в сторону парня, молча следующего за нами. Пришлось даже немного отстать от этих двоих, чтобы привести себя в чувства и не выдать собственное волнение с головой. А сделав этот опрометчивый шаг, я стала невольным слушателем премилейшей беседы.

– Ты хоть ухаживаешь за ней или так, за нос только водишь? – любопытно замечает старушка, заставляя меня выпучить глаза от услышанного.

Как эти слова могут так легко слетать с ее губ? Невероятная женщина...

Легким движением руки, словно это и не она говорила столь странные вещи пару секунд назад, незнакомка вернула съехавшую на бок шляпку от сильных порывов ветра в прежнее положение, а вытащенный из сумочки зонтик, заменив газету, укрыл нас троих от продолжающегося ливня.

– Ну что вы… – запыхавшись, шепчет Зайцев, принимая вид невозмутимого человека, что сейчас не отдает душу Всевышнему из-за тяжести ноши. – Какой нос?! У нас все серьезней, чем производство фарфора у англичан, – заявляет самоуверенно, меняя пакеты в руках.

Вот так. Не встреться нам эта старушка на пути, я бы о его намерениях о всяких чашках узнала только по дороге в ЗАГС?

– Ты смотри у меня. Такую девчонку выпускать из рук нельзя. Отвлечешься на минуту, а у тебя ее мигом уведут, – мило улыбается спутница, останавливая нас у подъезда старенькой пятиэтажки, что спряталась за целым кварталом новостроек.

Молча рассматривает обоих, кивает сама себе что-то шепча под нос, складывает мокрый зонтик, цепляя его за запястье на веревочку, и стоит только Саше поставить сумки на землю, как она тут же подхватывает их и ловко уносит за пиликающую дверь, словно они ничего и не весят.

Эта женщина нечто… В воздухе попахивает каким-то явным разводом и обманом, а все тело охватывает ощущение, что нас явно использовали в своих целях. Но почему тогда теперь настроение кажется выше плинтуса, а на губы то и дело просится улыбка?

Увидев мерцание света в окне второго этажа, мы стали свидетелями личной жизни этой загадочной незнакомки, хоть и не стремились подглядывать. Седовласый невысокий мужчина устаивает пакеты на кухонном столе, быстро зажигает плиту, устанавливая на одну из конфорок чайник, и, подхватив трость у подоконника, спешит к своей супруге, даря ей ласковый поцелуй в висок и теплые объятия…

Вот, наверное, к чему стремятся все влюбленные парочки. Хотят прожить вместе всю жизнь, встречая старость рука об руку, видя счастливое подрастающее поколение, которым когда-то были они сами. Своих детей, внуков, правнуков… Или же обычных посторонних, таких, как мы с Зайцевым, раздавая советы исключительно из хороших побуждений.

Насмотревшись слишком концентрированной на пару квадратных метров милоты и стараясь так очевидно не заглядывать в чужое незашторенное окно, мы направились исключительно вперед, не имея какой-то конечной точки нашего пути.

Дождь стих, вокруг витает приятная тишина, и лишь гул изредка проезжающих по шоссе машин оседает в мыслях блаженным покоем. Она не смущает, дарит некое успокоение и еще больше радует душу, когда наши ладони соприкасаются. И парень не отпускает меня даже когда глубоко в кармане трезвонит телефон, где, скорее всего, злющая мама уже вся извелась и хочет отлупить по первое число за то, что не предупредила, когда вернусь.

Молодой человек, заметив мою довольную улыбку и опущенные в асфальт глаза, лишь остановился, встал перед лицом и, обхватив ладонями за шею, притянул к себе для миллиарда поцелуев до посиневших от напора губ. Мне осталось только принимать все это, нагло отвлекаясь на ярко сверкающие над головой вывески, придумывая невероятно привлекательный план для завершения этого вечера.

– Мы пережили сильный ливень, встретили забавную старушку и теперь целуемся на улице, не обращая внимания на толпу спешащих куда-то людей, – прошептала, ненадолго отталкивая от себя прилипчивого парня, и ласково чмокнула его в надувшуюся щеку. – Я знаю, что нам еще необходимо.

– И что же? – ответил веселясь, обхватывая меня руками за талию и уводя подальше от бордюра и проезжей части.

– Зачем нам какое-то мороженное, когда есть горячий чай в стаканчиках и не менее теплая шаурма, чтобы закусить весь холод и согреться?!

Не знаю, о чем думал этот человек, когда долго смеялся, даже не стараясь сделать вид абсолютно не удивленного человека. А на то, сколько людей теперь пялились на нас, совершенно не стесняясь, я лишь грозно притопнула ножкой, обращая все его внимание на себя.

Неужели ему такое не нравится? Может, ожидает от меня чего-то более простого и невинно девчачьего? Того же сладкого и диетического? Ну уж извините, если что-то не устраивает, то со своими тараканами ползите куда…