Наш план оказался… Ну, как бы это сказать… Признаю, самым фуфловым и бессмысленным из всех. Может, отказаться, пока не поздно? А смысл во всем этом? Мы же таким темпом доиграемся до того, что она уведет у подруги парня, а меня возненавидит за разрушенную дружбу и еще за что-нибудь. Уж она-то придумает кучу причин…

Но, видя, как тот самый «парень» сжимает под столом маленькую ладонь рыжеволосой и одними губами шепчет «прости», все гнетущие мысли тут же улетучиваются.

Да, против этой девчонки нужно бороться ее же методами, и чувствую, наша игра с Уфимцевой затянется надолго.

* * *

Думалось мне раньше, что единственными идиотами в городе были мы с Козловым и Дроздом, иначе кто еще мог выбрать название для клуба «Шоколад», но сейчас не о нем… Серьезно?! «Удовольствие от вкуса» и подмигивающий поваренок с венчиком в руках? И это место пользуется популярностью в последнее время? Если они там еще и в розовых передниках ходят, развлекая ребятню, то уходить нужно сейчас же. Столько лет работая официантом в престижном ресторане, и дойти до того, чтобы с радостной улыбкой предлагать пирожные с клубничной начинкой…

Знал бы раньше, в жизни бы сюда не пришел. Но Ромка ведь уже пообещал начальству свежую кровь, так что путь у меня теперь только один.

Внутри витает аромат свежей выпечки, только что перемолотых зерен кофе, приятно оседая на дне легких и, кажется, пропитывая собой все вокруг. Что бы там ни было на вывеске, я готов был забыть обо всем в ту же секунду, как увидел дымящиеся чашки на столиках улыбчивых посетителей. Я тот самый человек, способный продать свою душу за качественное зерновое и это место кажется самым настоящим раем. А еще больше оно начинает привлекать, когда живешь один уже около месяца и ешь самые дешевые сосиски из круглосуточного, состряпанные из самого натурального крысиного мяса, что уж говорить о дорогих напитках.

Здесь довольно светло, чуть кремовые стены, синие диванчики и море цветов. Персонал в симпатичных белых рубашках и черных брюках с темными передниками, но здесь и не пахнет тем «подбором», что был на моем прошлом месте работы. Нет того противного писклявого голоса, требующего, чтобы все были одного роста, с одним цветом волос и ровной осанкой, не искривленной ни на миллиметр. Здесь… Довольно уютно.

– Добрый день, хотите столик у окна или поближе к бариста? – услужливо лепечет розоволосая девушка с полностью забитой татуировками шеей, встречая меня практически у самого входа.

– Д-да… Нет, я по поводу вакансии официанта. Мне бы…

– А! Так вы к Аркадьевне, – радостно завопила, пугая своим визгом сидящих рядом посетителей, но тут же тихо извинилась, и ничего больше не говоря, повела меня на кухню, заталкивая в небольшую комнатушку и скрываясь из поля зрения за дверью.

Ну, может, у них так принято…

За столом напротив расслабленно сидит женщина лет… Возможно тридцати, если судить по не глубоким морщинкам вокруг глаз, которые от одного взгляда на меня становятся только четче. Она грозно щурится, откладывает ручку на белый лист бумаги, исписанный черными чернилами, и приоткрывает было рот, чтобы что-то сказать, как я тут же выпаливаю:

– Я насчет вакансии официанта…

Расслабленно выдохнув, она молча указывает мне на стоящее неподалеку кресло на колесиках и, обхватив пальцами ручку, продолжает что-то писать.

Ощущаю себя побитой собакой, которую хозяин вот-вот накажет за непослушание. Но я ведь к ней сам не врывался! Это все та девчонка виновата, чего на меня-то злиться…

Она подозрительно улыбается, поглядывая на меня из-под темной челки, что-то шепчет, сама себе кивает и вновь погладывает исподтишка, а мне от этого взгляда хочется встать и выйти, больше не возвращаясь. И куда Козлов на этот раз меня заманил? В прошлый раз в нем проснулись сектантские замашки, и мы чуть не оказались без гроша за душой в другом городе, а сейчас хочет сдать меня в рабство всяким подозрительным особам. Как бы мне платить за свое пребывание здесь не пришлось…

На женщине строгий брючный костюм, волосы собраны в высоких хвост, яркий маникюр сверкает со всех сторон от пробиваемого света через панорамное окно, выходящее во двор. На ее столе стоит пара маленьких горшков с кактусами, а дальше… Это я еще в зале думал, что как-то здесь все зелено. Нет, там по сравнению с ее кабинетом цветов кот наплакал. Да тут же целая оранжерея! Даже плюнуть негде…

– Опыт работы у вас есть? – спрашивает внезапно, отрывая меня от лицезрения обстановки вокруг.

– Да… Работал в ресторане, в торговом центре, пока сегодня не объявили о сокращении. Думаю, вся возня с документами затянется на неделю, но…

– Ничего страшного. Как раз за это время пройдет испытательный срок. Вы же студент?

– Да.

– Значит, нужно поставить на неполный рабочий день и желательно в вечернюю смену. Гриша у нас по вторникам… Так, а если вот сюда… – бормочет, все еще выводя странные линии на бумаге. – Нет, здесь уже занято…

Эта женщина точно странная. То разговаривает сама с собой, то смеется, пока я молча наблюдаю за всем этим со стороны. Ну, Козлов… Убью при встрече! Особенно мстительно буду бить за пятнадцать минут моей жизни, когда я досконально рассматривал все неровности на стоящем перед носом фикусе, ожидая окончательного вердикта от потенциального начальства.

И еще. Это он так поговорил с ней?! Да она ни сном ни духом, что я вообще должен был явиться в ближайшее время! Друг называется…

– Как зовут? – обратилась ко мне, вновь откладывая пишущий предмет в сторону.

– Александр… Зайцев.

– Приятно познакомиться. Я Анастасия Аркадьевна, – улыбается, рассматривая меня от макушки до пят. – Смотрите, у нас недавно заболела сотрудница, и я могу поставить Вас на ее место, но это временно. Смена с трех до девяти, то есть до закрытия. Всего пять дней в неделю: понедельник, среда, пятница и все выходные. Чаевые – Ваш ежедневный доход помимо зарплаты. А когда Власова вернется с больничного, тогда и решим, что будем делать.

– Хорошо…

– А сейчас заполните вот этот документ, – Анастасия протягивает мне договор, и пока я трясущимися руками стараюсь разобрать в нем хоть одно слово, в кабинет влетает «нечто», не забыв громко хлопнуть дверью.

А вот и мой забывчивый друг.

– Анастасия Аркадьевна, Вас там посетители зовут, – виновато протянул парень и сложил руки за спину, заметив меня на своем пути.

Весь взъерошенный, взмыленный, угрюмо-веселый, будто его простые людские проблемы и не касаются.

– Козлик ты мой, что на этот раз? – подозрительно ласково тянет, прожигая несчастного светлым взглядом, пуская ужасающую дрожь по телу от предстоящих разборок.

Пф-ф-ф-ф! Козлик… Как бы я не пытался сомкнуть губы или свести их в трубочку, представляя самые отвратительные моменты прошлого, но смех сдержать не смог. Если главная и сделала вид, что ничего не заметила и продолжила допытывать друга, то вот тот самый друг молча уничтожал меня своей ледяной серостью.

– Анастасия Аркадьевна, я здесь не причём!

– Ты всегда не при чём.

– Это всё Гришка! – взъерепенился парень, эмоционально размахивая руками в разные стороны. – Он мой заказ забрал и к своему столику потащил, а там у посетителя аллергия на какой-то ингредиент. Ну его всего и высыпало, а Соколов всё на меня спихнул!

Женщина тяжело вздохнула, откинулась спиной о спинку кожаного кресла и устало потерла свободной рукой глаза, безэмоционально проговаривая:

– Каков масштаб катастрофы по нашей шкале?

– Все настолько плохо, что в переломный момент приоритеты клиента сместились в результате падения с высоты его же иллюзий, – но, заметив мой непонимающий ни слова вид, друг решил перефразировать для особо одаренных и добавил шепотом: – Настолько плохо, что даже Степан Семенович хочет плакать. В него еще никто листьями салата так яро не швырялся.

И правда. Из кухни послышался противный девичий визг, грохот посуды и громкий мужской бас, жалующийся на то, что его хотели лишить жизни, и требующий возместить ему ущерб за угрозу продолжения рода.