Сколько мы уже знакомы? Пару дней? А с каждым часом мой интерес не то что не утихает, он становится лишь сильнее, заставляя поступать так, как точно не следовало бы. Она молчала всего каких-то пару секунд и тут же умудрилась нацепить на себя маску настоящей беззаботности, будто все происходящее для нее настолько обыденно, что даже скучно.
– Очень, – шепчет лукаво, выгибаясь в пояснице и потягиваясь руками в разные стороны, словно кошка, только раскрывшая глаза после долгого сна. – Хороший матрас.
Язва! Мне бы по-хорошему взять да скинуть с себя портки, чтобы она смогла как следует меня рассмотреть со всех сторон и поняла, какой неограненный алмаз упускает, но, боюсь, увиденное она будет ещё долго вспоминать с шоком на лице. Можно было бы обозвать её плохой девочкой, в очередной раз застать врасплох и ткнуть носом в её же неправоту, но свой лимит издевок над ней я сегодня уже исчерпал сполна.
Девушка даже глаза не прикрывает, стоит мне развернуться к ней спиной и специально поднапрячь мышцы. Это видно через зеркальную дверцу шкафа-купе. Она сосредоточенна, немного взвинчена, и стоит приподнять руки, потянувшись за футболкой на самой высокой полке, как позади слышен тихий тяжелый выдох. Уверен, такую спину любителя поплавать и бывшего спортсмена по тхэквондо она ещё не видела.
Развернувшись на пятках, я не упустил возможности покрасоваться перед ней довольно рельефным передом. В ту ночь у неё было не так много возможностей детально все пощупать и тем более увидеть, но сейчас… Ее расширенные зрачки говорят все вместо пустых и ничего не значащих слов.
Она уже давно не валяется на спине в позе морской звезды. Сидит и внимательно наблюдает за каждым моим действием, слабо прикусывая красивыми зубками пухлую нижнюю губу. Возможно, будь на моем месте кто другой, она бы лучезарно улыбнулась и прильнула в объятия. Я же, по её мнению, не достоин даже ее счастливого блеска глаз.
– Одевайся быстрее, и начнём работать. Мне сегодня еще по делам нужно, – бубнит, слегка прокашлявшись, сползает с насиженного места и усаживается за стол, тут же взмахивая пальчиками над клавиатурой.
Как бы там ни было, пришлось оторваться от раздумий над своим коварным планом и около пяти минут слушать ее серьезную болтовню. Она хотела настолько скорее сбежать от меня, что обо всем забыла? И про чай, и про еду, и про все еще лежащую на моих коленях не надетую футболку…
– Экран там, – девушка указывает пальцем на монитор, – а не здесь, – наклоняет голову, давая понять неправильность моих действий. Но мне плевать. Если я хочу смотреть на нее, то я буду это делать. И даже ее грозный тон, больше походящий на писк маленького мышонка, мне в этом не помешает.
– А тут виды куда интересней.
Ее взбешенный взгляд – это нечто. Вырасти у нее на макушке парочка кривоватых рожек, и будет вылитый дьяволенок, мечтающий сварить меня в самом долго кипящем котле. Я даже против ничего не скажу, желая ощутить на себе ее руки.
– Зайцев, не переходи за грань…
Это не я за нее топаю, а она меня тянет за собой, нарекая на верную гибель. Не знаю, как это произошло, но крутящийся компьютерный стол с восседающей на нем девушкой тут же развернулся, и испуганные глазки оказались прямо передо мной. Лицом к лицу, нос к носу, а губы… Всего пара миллиметров, и мы окажемся на том краю пропасти, откуда пути назад не будет.
В эти губы хочется впиться болезненным поцелуем. Хочется показать, до какого бешенства она доводит меня своим характером. Хочется отомстить, приструнить, увидеть сияющий блеск счастливых глаз в свою сторону вместо брезгливости и неприязни. Хочется сделать с ней то, чего не хотелось уже давно.
Знаю, до дедлайна осталось не так много времени. Можно совершенно спокойно обуздать свои порывы и сдержаться до так называемого свидания, на котором я планирую сделать многое, если не все, но как же манит этот взгляд перепуганного олененка, не верящего ни единому моему слову.
В какой момент мои руки потянулись к ней? Когда я успел прижать ее к себе в надежде ощутить горячие прикосновения тонких маленьких ладоней к своей оголенной коже? Все происходит будто в тумане, а в мыслях мелькает лишь одно единственное желание: поцелуй.
– Саш… Не нужно… Пожалуйста…
Девушка пищит, чуть ли не плачет в моих руках, а я никак не могу ее отпустить. Давно бы уже это сделал, будь на то у меня хоть капля силы воли. Она невероятно податлива и пластична. Словно пластилин в моих руках гнется в разные стороны, выгибается, но все равно противится, что бы я ни сделал. Даже сейчас она дрожит, смотрит умоляюще, но крепко цепляется тонкими пальчиками за мои плечи.
Мне бы благоразумно ожидать очередного удара в ответ на свои деяния, смириться с неизбежным и принять это так же легко, как и в прошлые разы, продолжая настаивать и дерзить. Продолжать бесить до приятных мурашек по коже и сладкого привкуса ее злости на языке, наслаждаясь сердито расширяющимися крыльями маленького аккуратного носика, к которому постоянно хочется мимолетно прикоснуться губами, но…
– Отпусти…
В ее глазах стоят явные крупные слезинки, и от их вида неприятно щемит в груди. Ладони тут же прекращают тесный контакт с чужой тонкой талией, что можно крепко обхватить обеими руками и соприкоснуться пальцами. К горлу подступает ком, а чужие блестящие глаза цвета яркой бирюзы глядят настолько недоверчиво и разочарованно, что хочется тут же отмотать сегодняшний день до нашей встречи у университета и не совершать таких опрометчивых поступков.
Она уходит, даже не оборачиваясь. Громко топает ступнями по ламинату, шуршит рюкзаком в коридоре и захлопывает входную дверь, не кинув и пары слов на прощание.
Ну не идиот ли?..
Самое отвратительное утро настигает в шесть часов, пробуждая сильнейшим барабанным ритмом капель дождя по отливу. Голова раскалывается от бессонной ночи из-за гребаной совести, мешающей спать и видеть радужные сны. Пришлось как-то с ней примиряться и делать часть проекта самостоятельно, желая искупить вину перед дующейся девчонкой, не отвечающей мне на сообщения.
Но это еще пол беды. Видимо, карма существует, и настигнуть меня она решила именно сегодня, забрасывая разнородными проблемами. Уволили… Как они могли меня уволить, когда я добросовестно батрачил официантом три года, нарабатывая себе стаж?! Ресторан они, видите ли, решили закрыть, и все под сокращение попали… Просим простить, извинить и далее по списку…
Раздражительность с утра пораньше бьет через край, и даже лучший друг выводит из себя своим ужасно нудным миллионом вопросов.
– Эй, ты меня вообще слушаешь? – громко кричит мне на ухо парень, но я не отвечаю, слишком увлеченно рассматривая свою главную «проблему» дня.
Я не видел ее с утра, не застал в раздевалке или у автомата с кофе, но я прекрасно вижу ее сейчас. Ее… Обжимающуюся и мило беседующую с каким-то парнем посреди коридора!
Я помню его. Помню, как он прикрывал ее тогда, в клубе, своей спиной, надеясь, что я не замечу. Но я все вижу, от меня ничего не скроешь…
– Сань, тебе бы к врачу сходить. Видок какой-то больной, даже глаза вылупились. Во-во вывалятся, – друг хохочет, хлещет меня ладонью по сгорбленной спине, но мне все еще фиолетово, чем он там занимается, когда перед глазами ЭТО.
Пока я страдаю и не могу понять, как подступиться к «Снежной королеве», она развлекается с другим. Улыбается ему так, как не улыбалась мне, хохочет так, как не смеялась рядом со мной, прикасается так… Как каждый раз боялась прикоснуться ко мне, словно от огня одергивая ладони.
Почему она так поступает? Давно заметила мой взгляд и решила отомстить? Или она так общается с ним каждый день и невольно заставляет парня ласково улыбаться в ответ, поглаживая ладонью по плечу? Тогда почему рыжая девушка, заставшая этих двоих за веселым разговором, так подозрительно рассматривает их со стороны?
– Александр, ты где витаешь? – Козлов не отстает, специально задевая пальцами тарелку с холодным пюре, стараясь обратить мое внимание на себя.
