* В колыбели ночи спит твоя тьма, — Подчинись мне (латынь)

Неделю спустя

Придирчиво рассматривая свое отражение в зеркале, Винсент даже прищурился. Выверяя каждую деталь, взгляд и жест, он все чаще ловил себя на том, что ему нравится притворяться Камилем де Кардом. В образе жизни молодого денра был тот шарм и наполненность, которой так не хватало этерну. То, как его принимали в крепости, как обращались с ним, как смотрели — все это было настолько емко, что становилось не по себе. Разве можно жить настолько полной и красочной жизнью, когда ты — простой человек? Мало того, что человек, так еще и презираемый всеми бастард! Как же так вышло, что жизнь этого ублюдка куда красочнее и ярче, чем его собственная?

Вот и теперь, облаченный в темно-синюю рубашку из плотного шелка, черный сюртук и простые брюки аналогичного оттенка, Винсент понимал, что выглядит лучше себя настоящего. Вот уж истина — красота заключена в простоте.

— Может, повременить пока? — предложила Ларина дель Варгос, которая до этого момента молча просматривала одну из книг с заклинаниями.

— Я должен почаще бывать в крепости, чтобы не отличаться от него, — терпеливо возразил этерн.

— Сейчас там не спокойно, — покачала головой чародейка. — Я не знаю, что именно произошло, но Кард источает волны магии. Кроме того, Агирик приходил проведать Сарину. Магнус с визитом в смертных землях.

— Магнус… — повторил Винсент, покусывая внутреннюю сторону щеки.

Все чаще и чаще упоминание имени денра Темных долин приносило с собой какие-то неприятности. Не крупные, но надоедливые, словно осенние мухи.

— Нужно выбрать время и заняться хладным ковином, — проговорил Винсент, отворачиваясь от зеркала. — Благодаря дружбе с бессмертными позиции Лучезарных земель укрепляются. Мне это не нравится.

— Вот этим и займись, — посоветовала Ларина, переворачивая очередную страницу огромного тяжелого фолианта. — Тем более, что тебе не придется начинать с нуля. У нас есть рычаги давления на Магнуса.

Глядя на чародейку, Винсент в который раз задумался над тем, насколько же она красива. Это кроваво-алое платье было ей к лицу, делало такой обманчиво хрупкой и беззащитной, доверчиво обнажая округлые точеные плечи и верх полной груди.

Этерн пересек комнату, в которой они находились и подошел к массивному круглому столу. Ларина изучала заклинания возрождения. Проведя кончиками пальцев по ее спине, он задержал руку на уровне лопаток чародейки. Лаская нежную кожу, с улыбкой отметил, как она прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. И от этой ее простой открытой реакции вдруг стало так тепло на душе.

Веками погруженный в свои мысли, преследуя единственную цель — отомстить, Винсент почти разучился радоваться мелочам. Обычная жизнь стала чужда ему, как и ее простые радости. Вкус многолетнего выдержанного вина, аромат женской кожи, продирающее до костей наслаждение от поцелуя… Повинуясь желанию сделать это, этерн пропустил меж пальцев упругий иссиня-черный локон, что лежал на плече правительницы холмов. Ему нравились ее роскошные волосы, которые сейчас были убраны в высокую прическу. Такие же, ложащиеся тяжелыми волнами и блестящие, были у матери…

Воспоминания о Маливии вернули Винсента в настоящее, где ее не было. Убрав руку, он решительно проговорил:

— Что касается Магнуса. Третьего дня денр де Кард со своими лучшими стражниками и Маркусом Данвиром отправился за ним в сторону твоего родового замка. По моим подсчетам они вернутся в крепость именно сегодня. Ну, или завтра… Сделай, пожалуйста, так, чтобы доэр Данвир был уверен в том, что его господин не до конца честен с ним.

— То есть? — не поняла Ларина.

— На обратном пути должно случиться что-то, — пожал плечами этерн с хитрой улыбкой. — Пусть все думают, что Камиль де Кард… скажем так, отлучался на некоторое время в тайне от всех.

— Это я могу устроить, — кивнула темная чародейка. — Атака Темных, например.

— Вполне подойдет, — он легонько поцеловал ее в губы. — Я в тебе не сомневался.

Заложив руки за спину, Винсент внимательно наблюдал за происходящим во дворе крепости Кард. С крепостной стены открывался прекрасный обзор, а крона могучего дерева, что росло рядом, скрывала этерна от посторонних глаз.

…скрывала не только его, но и кое-кого еще. Темная едва различимая тень таилась в тени раскидистых ветвей и одного из ближайших сараев. Этот участок крепости был мало посещаем, о чем знал не только этерн. Здесь всегда было слишком темно и сыро, а воздух пропитан запахом плесени, что покрывала стены полуразрушенных хозяйственных построек. Сегодня к разнообразию ароматов добавился еще один — гниющего мяса…

Склонив голову на бок, как часто делал это Камиль де Кард, этерн думал о том, как ошибся когда-то, не удостоверившись в том, что денр Лучезарных земель отбыл к праотцам. Он оставил его, уверенный, что человеку не справиться с ядом этерна. И здесь вступало в силу то самое легендарное «НО», которое испокон веков ломало тщательно продуманные планы.

Это заставило Винсента внимательнее приглядеться к тому, кого он считал всего лишь песчинкой в мире мощных пыльных бурь, что веками окутывали цивилизации, сметая большинство из них. Камиль был единственным, кто смог выжить после встречи с его ядовитыми клыками. Ну, если не единственным, то одним из немногих. Этерн сильно сомневался, что чудесное исцеление хозяина крепости Кард обошлось без постороннего вмешательства. Шестое чувство подсказывало Винсенту, что нечто более сильное, чем удача или стечение обстоятельств, было виной случившемуся.

— Открывай! — скомандовал Винсент, останавливаясь в шаге от тяжелой кованой решетки, что была последним препятствием на пути к крепости.

Он сбросил широкий капюшон дорожного плаща, который за несколько минут до этого взял в покоях молодого денра. Предусмотрительно собрав волосы в хвост, чтобы не так бросалась в глаза их длина, этерн заключил в себе все, чем был так похож на него де Кард. Винсент даже не сомневался, что его очередная маленькая шалость увенчается успехом, поскольку самым главным талантом сына Маливии и Амадеуса было умение претворяться. В этом ему не нашлось равных ни в одной из прожитых им жизней.

— Господин, — хладный у ворот слегка склонил голову в жесте если не почета, то хотя бы его видимости.

Этерн усмехнулся. Господин… Быстро же подданные Магнуса смирились с тем, что ими командует простой человек. Даже немного обидно за столь величественный народ.

Третьего дня денр Темных долин покинул крепость. Хладный ушел, но не домой. Его путь лег в сторону Зачарованных холмов, что не укрылось от Камиля де Карда. Винсент знал, что Камиль отправился по следу Магнуса вместе с командиром своей стражи Дамиаром Вэром и еще несколькими стражниками. По расчетам этерна они должны были вернуться именно сегодня, если им ничего не помешает, поэтому свой визит приурочил к близкому возвращению денра и его людей.

Оказавшись в крепости, Винсент вынужден был признать, что недооценил масштабы. Людей было гораздо больше, чем могло показаться с первого взгляда. Присутствие хладных вызывало напряжение, что этерн ощутил мгновенно, едва ступил через порог. Почти сразу же его ждало новое открытие. Стоило ему появиться в крепости, звеневшая в воздухе настороженность, смешанная с опаской, а иногда и страхом, исчезла. Люди потянулись к нему, но выражалось это не в физическом приближении, а моральном. «Денр» словно вселил в сердца своих подданных уверенность и… надежду.

Этерн дернул плечом, оглядываясь по сторонам. На него были устремлены десятки взглядов, в которых читались уважение и безмерная благодарность.

— Да хранят вас Боги, господин, — подошла к нему женщина преклонных лет, вкладывая в руки Винсента свитер крупной вязки. Вещь грубая, но сделанная от чистого сердца простого человека.

Глядя в ее выцветшие от старости прозрачно-голубые глаза, этерн вдруг понял, чего именно ему не хватало все это время. Винсент четко осознал, чего он хотел. Он хотел все то, что было у Камиля де Карда — уважение, преданность, добрые пожелания и настоящее человеческое участие — все то, чего никогда не было у выросшего без матери сына Зачарованных холмов.