— Мои предки завещали мне заботиться о благополучии Лучезарных земель, — возразила Сарина. — Правящая ветвь дель Варгос издавна оберегала людей.

— Даже после того, как смертный денр предал огню вашу госпожу? — прищурился Винсент.

— То было давно, — покачала головой чаровница. — Ни моя бабка, ни мать, ни я — мы никогда не воевали с де Кардами. Наши интересы всегда шли рука об руку.

— А как же моя мать? — с горечью спросил этерн. — Ее жертва больше никому не важна? Она тоже когда-то была такого же мнения, как и ты, Сарина.

— И что?

— И где она теперь?

— В тебе говорит месть и обида, — с грустью проговорила сестра Ларины дель Варгос. — Я сочувствую твоей потере, Винсент. Правда, — взгляд чаровницы заволокло пеленой искристо-зеленых слез.

— Значит ли это…

— Нет, — поспешно перебила его Сарина. — Я не стану нарушать порядок вещей, который соблюдался веками — не теперь, не впредь.

— Значит, ты выбрала сторону Камиля де Карда?

— Я всегда была там.

— Что же, — криво усмехнулся этерн, после чего повернулся к Ларине.

Встретив полный тревоги и смятения взгляд чародейки, он на какие-то мгновения стал невыразимо прекрасным — таким мягким и завораживающе притягательным. У Сарины даже появилось впечатление, что Винсент не так ужасен, как о нем говорят. Следующие его слова полностью уничтожили это мимолетное чувство.

— Мы обеспечим тебе место в первых рядах, — проговорил он, подходя к Ларине, чтобы обнять ее за тонкую талию. — Я сделаю так, что ваш дражайший денр захлебнется в огне людской злобы и несправедливости.

— Винсент… — попыталась было урезонить его Сарина.

— Точно, как моя несчастная мать! — оскалился этерн, даже не заметив попытки чаровницы воззвать к остаткам его души.

Не ожидавшая такого развития событий Ларина все еще не могла прийти в себя. За те короткие минуты, что Винсент вел беседу с ее сестрой, чародейка испытала калейдоскоп эмоций. Не самых приятных эмоций… И, если в начале их разговора она была готова убить Сарину собственными руками, то теперь радовалась, что все сложилось именно так.

Правительница Зачарованных холмов даже не подозревала, что вовсе не упрямство сестры сослужило ей столь благую службу. Ларина пока еще не знала, что Сарина намеренно повернула ситуацию в именно такое русло.

— Твое сердце не выдержало бы моей дружбы с этерном, — прошептала чаровница, глядя им в спины. — Моя жизнь почти закончилась, а твоя любовь только начинает дышать…

…Ровена с силой оттолкнула с дороги стражника, буквально ворвавшись в спальню денра.

Удивленно обернувшись на шум, Камиль слегка оторопел. Во взгляде чаровницы было столько чувств, что он не мог уследить за их сменой. Дикая боль, радость, облегчение, граничащая с отчаянием ярость… Ровена дрожала так, словно находилась на холодном зимнем ветру. Ее буквально трясло от переизбытка эмоций.

— Жив… — бросилась она к нему. Остановившись вплотную, схватилась за лацканы черного сюртука и слегка встряхнула. — Жив…

— Боги, — прошептал денр, понимая, что если кого и следовало предупредить о своей мнимой смерти, так это Ровену.

Все это время чаровница считала его погибшим. Одним Богам известно, через что пришлось пройти ее несчастной душе. За те недели, что они провели вместе, разбираясь в проблемах и загадках мира Синих сумерек, отношения стали больше, чем просто добрых соседей.

— Ненавижу, — прошипела она, делая шаг назад. Размахнувшись, Ровена наотмашь ударила его по лицу.

Камиль безропотно стерпел этот жест отчаяния и негодования. Он понимал, что заслужил гнев жительницы Зачарованных холмов.

— Как ты мог? — бросилась снова к нему. — Я едва не умерла, когда узнала о том, что произошло. Боги… Камиль…

Прикрыв глаза, денр ощутил, как влажные прохладные ладони коснулись его лица. Спустя пару мгновений то место, где еще горел след от ее пощечины, словно охладили нежные губы чаровницы. Она поцеловала его куда-то чуть выше скулы с таким чувством, словно пыталась вложить жизнь в денра. И столько поразительной нежности и чувственности было в этом невинном поцелуе, сколько Камиль не получал ни от одной женщины.

— Ровена, — прошептал он, беря ее лицо в ладони. — Простите меня.

Выдохнув с таким чувством, словно из нее практически ушла жизнь, чаровница прижалась виском к его щеке. На ее щеках все еще слегка дымились зеленоватые чары, что смешивались со слезами. Влажные ресницы чаровницы затрепетали, когда она вскинула на него взгляд.

Не в силах совладать с диким желанием поцеловать ее, Камиль склонился к Ровене. Он замер в каких-то миллиметрах от ее лица, помня о том, какие последствия могут быть от его несдержанности. Хотелось схватить ее в охапку и зацеловать эти дрожащие губы. Хотелось так, что сводило скулы. Судорожно выдохнув, он закрыл глаза, надеясь справиться с бушевавшими в нем чувствами.

В следующие мгновения Ровена стерла разделяющее их расстояние. Их губы встретились в жадном поцелуе. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Камиль резко подался вперед, одновременно стискивая чаровницу в почти удушающих объятиях. Одна из стен спальни стремительно бросилась им навстречу, выдавая нечеловеческие способности де Карда. Он за какие-то доли секунды преодолел считанные метры, переместившись с центра комнаты в один из углов. Ровена лишь едва слышно ахнула, когда он практически распял ее на стене, снова горячо набрасываясь с поцелуями.

Где-то в самой глубине души денр четко осознавал, что этот срыв может плохо закончиться. Ровена не сопротивлялась. Не потому, что не могла или была напугана… Нет, она просто не хотела. Камиль чувствовал это на подсознательном уровне, ощущал первобытным мужским чутьем. Она горела в его объятиях… горела вместе с ним.

Нехотя оставив ее до изнеможения сладкие губы, де Кард с каким-то маниакальным наслаждением несколько раз чувственно поцеловал чаровницу в шею. И она откликнулась, застонала, запрокидывая голову. Такой пленительный сводящий с ума жест покорности и подчинения, что у денра едва не помутился рассудок. Он почти видел, как бьется пульс в ее венах, ощущал аромат чар в ее крови… Хищно проведя языком по внезапно пересохшим губам, Камиль склонился еще ближе к Ровене, делая глубокий вдох.

— Останови меня, — прошептал он, почти теряя сознание от плавящего сердце чувства эйфории. Уткнувшись носом в то место, где встречались ключица и шея женщины, он глухо зарычал, с силой сжимая пальцы на ее талии.

— Ты хочешь этого? — ее дыхание возле уха словно пустило разряд тока по телу Камиля.

— Нет, — ответил он, жарко целуя ее в шею, — но ты… — в чувствительное местечко за аккуратным ушком, — должна… — волнующийся верх пышной груди, — Ровена… я…

— Ничего я тебе не должна, Камиль де Кард, — с придыхом проговорила чаровница.

Отстранившись от нее, денр взглянул в затуманенные страстью глаза женщины. В них переливались зеленоватым огнем чары, которые успели остаться на его лице и губах. Магия Ровены имела сладковатый привкус клевера, приправленный едва ощутимыми нотками полыни. Травница…

Сместив пальцы с ее талии, он медленно переместил руки выше, к вырезу простого платья цвета тусклого темно-розового коралла. Когда белое кружево, которым был отделан лиф, оказалось смятым под натиском дикого желания денра, губы Ровены тронула порочная улыбка. Она не просто ждала продолжения — жаждала. Сжав корсаж, Камиль с силой рванул его в разные стороны. Расположенная по центру шнуровка глухо затрещала. По каменному полу спальни денра рассыпался мелкий речной жемчуг, что украшал шнурки.

Швырнув в сторону ненужный предмет гардероба, де Кард снова подался к Ровене. Чаровница охотно позволила обнять себя. На этот раз поцелуй был не таким лихорадочным и диким, но яркости не утратил. Теперь Камиль словно пробовал ее на вкус, как самое изысканное лакомство. Откровенные объятия и ласки денра находили все более жаркий отклик в сердце истосковавшейся по нему чаровницы.