— … я буду ждать там каждый вечер. Вечно, — пообещал невысокий сгорбленный Отверженный.

— Уходи, — велел денр в полголоса. — И смотри, чтобы тебя никто не увидел.

Сделав шаг назад, Элирра прижалась спиной к холодной стене. Еще несколько минут назад ее душа была наполнена надеждой и светлой верой в будущее. Чаровница с уверенностью могла утверждать, что денр Лучезарных земель благороднейший из всех, кого она знала. Теперь эта вера истаивала на глазах, растворяясь в воздухе плотным тяжелым запахом сырости и тухлого мяса…

Вернувшись в спальню, Камиль застал Ровену у зеркала. Она яростно водила расческой по длинным белокурым волосам, тупо глядя перед собой. Услышав его шаги, она резко обернулась.

— Как вы смеете повышать на меня голос? — чаровница бросила деревянную расческу на прикроватный столик на гнутых низких ножках. Перебросив локоны на одно плечо, Ровена принялась заплетать косу.

— Не сердись, прошу тебя, — мягко попросил де Кард. — Я немного не совладал с собой. Прости меня. Ты ведь знаешь, что я не обижу тебя никогда.

— Только меня? — вскинула Ровена изящные брови. — А что относительно остальных?

— Не приравнивай их к себе и тебе подобным, — покачал головой Камиль.

— Они такие же обитатели мира Синих сумерек, — проговорила чаровница.

— Не такие, — тихо возразил денр.

— О тебе говорят столько хорошего, — с горечью сказала Ровена, завязывая косу лентой темно-зеленого цвета. — Скромный, благородный, терпимый, сострадательный… Где этот человек?

— Ровена, пойми, я не могу доверять этим тварям…

— Тварям⁈ — перебила его чаровница. — Эти, как ты выразился «твари», мои друзья!

— О… — денр резко сделал шаг назад, после чего махнул рукой.

Он не понимал смысла общения Ровены с Отверженными. Ночные охотники опасны. Им нельзя верить. Денр чувствовал, что его сердце не одобряет этого ее увлечения, но считал себя не вправе указывать, что ей делать. Ровена была достаточно умна, чтобы понимать и предугадывать возможные последствия.

— Не нужно так реагировать, — казалось, она поняла, о чем думал де Кард.

— А как мне реагировать? — повернулся к ней Камиль. — Ты поступаешь опрометчиво. Нельзя впускать их в свой дом.

— Отверженные не опасны.

— Да? Ты видела, что они сделали с Алисьентой и той бедняжкой, которую мы тогда нашли во дворе крепости.

— Я сомневаюсь, что это они.

— Ровена, — тяжело вздохнул денр, не понимая, почему она не видит столь очевидных вещей.

— При всем уважении, — голос чаровницы стал холоднее, а взгляд заблестел негодованием, — но я всю свою жизнь имею с ними дело. Никто из Отверженных или не способен на подобное.

— Сейчас другое время, — попытался достучаться до нее Камиль. — Отверженные мутировали. Они изуродованы темной магией. Их души давно не так чисты, как ты привыкла. Ты не понимаешь, что… — он снова подошел к ней, намереваясь взять за руку.

— Я жила, когда вас еще не было в этом мире, — Ровена не позволила ему сделать то, что хотел денр. Чтобы подчеркнуть свое отношение к ситуации, чаровница намеренно перешла на официальный тон. — Вы можете не доверять моему мнению, но не смейте обвинять в глупости! — с этим чаровница круто развернулась и бросилась к выходу.

Де Кард нагнал ее в два прыжка и захлопнул дверь прямо перед носом. Лишившись возможности уйти от спора, Ровена взглянула на него. В глазах чаровницы метался зеленоватый дикий огонь, дыхание участилось. Камиль видел: она рассержена.

— Я вовсе не это хотел сказать.

— Выпустите меня, — процедила сквозь зубы Ровена.

— Нет.

— С дороги, — чаровница поднесла руку к его лицу. На кончиках ее пальцев трепетали и переливались чары.

Вместо того, чтобы сделать, что требовала госпожа Торгос, денр развернул ее к себе лицом и прижал спиной к двери. Удерживая за плечи, какое-то время всматривался в безумно прекрасные глаза, а затем впился поцелуем в подрагивающие губы. От неожиданности Ровена какое-то время оставалась неподвижна. Придя в себя, уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Не поддавшись этому порыву, денр поцеловал ее еще горячее, требуя ответа. Он знал, что она не сможет долго сопротивляться. Спустя пару минут, чаровница сдалась. Ровена просто прекратила все попытки вырваться, позволяя ему делать все, что вздумается.

Камиль не оценил такой покорности. Напротив, счел оскорблением. Отпустив чаровницу, сделал шаг назад.

— Если ты думаешь, что и в этот раз сможешь заставить меня замолчать с помощью поцелуя, то… — на глазах Ровены выступили слезы. — Это же насилие, Камиль.

Де Кард дернулся, словно ему влепили хлесткую пощечину. Он почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, рождая пустоту в груди. Его только что обвинили… В чем? В том, что он ни в грош не ставит желание женщины быть поцелованной им? В том, что он диктует свою волю той, кто слабее и не может дать отпор?

Камиль судорожно передернулся, вспоминая девушку из таверны. Ту, самую первую, что перестала шевелиться в его объятиях. Не в силах выдержать полный боли и укора взгляд Ровены, он отвел глаза.

— Да, я могу быть излишне жесток к… — он неопределенно повел рукой в воздухе, после чего повернулся спиной к чаровнице, — к определенным существам. Могу накричать на подданных, если они того заслуживают, но я никогда не стану принуждать женщину к… — и тут его словно ударили по голове. Адская боль разлилась по душе, заполняя самые отдаленные и потайные уголки. Не в силах сдержаться, он ошарашенно повернулся к Ровене. — И в этот раз⁈

Во взгляде чаровницы снова затрепетал зеленоватый огонь, который почти погас. Склонив голову к плечу, она попыталась незаметно проглотить подступивший к горлу ком.

— То есть все, что было… — он оглянулся на постель, беспомощно показывая в сторону кровати, где под тщательно выделанными волчьими шкурами таились скомканные простыни. — Ты не… не по твоей воле…

— Камиль…

— Правду мне скажи! — не контролируя себя, он бросился к ней. Взгляд денра вспыхнул демоническим пронзительно-сиреневым пламенем. От виска, извиваясь и мерцая, побежал затейливый рисунок, что спрятался где-то под воротом халата.

Ровена невольно вскрикнула, когда большой и указательный пальцы де Карда сжали ее скулы. На короткие доли секунды ей стало больно, но хватка ослабла так же быстро, как все произошло. Он все еще держал ее, фиксируя голову, но изменился. Неуловимо, словно и не было того разъяренного… Безликого, что чуть не размазал ее по холодной каменной кладке. Пальцы были нежны, едва касаясь точеной шеи. От этих прикосновений все внутри сладко замирало, как и в прошлый вечер.

— Правду, — повторил он, но уже значительно мягче, почти умоляюще.

Все еще дрожа под его пристальным взглядом, чаровница подалась вперед. Их губы почти встретились, когда денр шарахнулся от нее. Ровена же, в свою очередь, обняла его, оставляя на дрогнувших чувственных губах долгий красноречивый поцелуй.

— Вот — так это было, — прошептала она. — Никто не заставит чаровницу делать то, что она не хочет, — едва ощутимо проведя кончиками пальцев по метке, что все еще искрилась на его коже, Ровена заключила денра в объятия.

— Я ведь просил не лгать, — ответил де Кард, всеми фибрами души чувствуя какую-то неискренность. Это ощущение было очень слабым, почти незаметным, но оно присутствовало.

Возможно, будучи простым смертным, он и поверил бы словам Ровены, но не теперь. После встречи с Винсентом Камиль мог безошибочно распознавать все чувства тех, с кем говорил, будь то страх, радость или ложь.

— Я бы никогда не отдалась тому, кого не люблю, — возразила чаровница. — Да, я не сопротивлялась твоей воле, Камиль. Не сопротивлялась, потому что мне нравилось то, что ты делал. Я хотела этого не меньше, чем ты.

Чувствуя, как его окутывает облегчение, Камиль покачнулся. Удивительно, насколько разрушительным может быть простое ощущение. Судорожно переведя дыхание, он склонился к Ровене. Губы почти жгло — так хотелось вновь ощутить вкус ее поцелуя. Едва ощутимо касаясь уголка ее рта, де Кард практически терял опору под ногами. Близость чаровницы кружила голову…