Чем ближе они оказывались от таинственной фигуры в плаще, тем больше нервничал Борд. Пес постоянно рычал и даже несколько раз принимался готовиться к нападению, взрывая землю передними лапами. Из-под его огромных когтей летели комья земли, которые могли выдать их присутствие.

В очередной раз шикнув на фамильяра, Ларина придержала его за загривок. Она вынудила Борда остановиться, когда он рванулся было вперед.

— Тише, милый, — мягко одернула чародейка пса.

Они были настолько близко к тому, кто шел впереди, что правительница холмов различала равномерное биение сердца. Отчетливые удары, глухие и… очень редкие. Живое сердце так биться не могло. Надежно скрытая туманом непроницаемости, Ларина слегка опешила, когда незнакомец резко обернулся. Из глубины капюшона прямо ей в лицо посмотрели пронзительно-синие глаза. Внимательные, всевидящие, невыносимо прекрасные… Судорожно выдохнув, чародейка остановилась.

Теперь, когда их разделяла какая-то пара шагов, Ларина уже не гадала, кто забрел в ее владения. Она слишком хорошо знала черты этого лица — каждую ресничку, каждую крохотную мимическую морщинку.

— Дариус, — прошептала она одними губами.

Чародейка не видела его слишком давно, чтобы спокойно воспринять появление крэмвилла. Ларина почти забыла о том, что когда-то он был для нее кем-то большим, чем житель Полых равнин. Это было слишком давно, но не настолько, чтобы те времена окончательно умерли в душе Ларины дель Варгос. Это была удивительно прекрасная пора, когда она была счастлива и беззаботна, а он носил несколько иное имя.

— Дарий Ликампус… — проговорила чародейка чуть громче, чувствуя, как в области сердца просыпается странное чувство.

Тем временем, крэмвилл сделал пару шагов назад, прежде повернуться спиной к чародейке и фамильяру. Он уверенно продолжил свой путь, решив, что его интуиция обманула его.

«Что ты делаешь здесь, Дарий? — мысленно обратилась к нему Ларина, не рискуя подавать голос. — Куда ты идешь?»

Правительница Зачарованных холмов знала, что крэмвиллы обладают прекрасным слухом. Это значило, что даже сокрытая чарами, она могла быть услышанной, что не входило в планы Ларины. Она хотела знать, что привело ее давнего знакомого на ее земли… или кто.

Последняя мысль была настолько прозрачной, что едва просматривалась. Кто мог стать причиной визита Дариуса? Зачем он здесь, в Сумеречных лесах? Ощущая, как крепнет надежда, смешанная с горьковатыми подозрениями, Ларина все еще не двигалась с места. Она продолжала смотреть в спину удаляющемуся крэмвиллу, но никак не могла решить следовать ли за ним. Конечно, учитывая все, что их связывало в прошлом, она могла предположить, что Дариус здесь из-за нее. Ларина даже хотела в это верить. Хотела всеми фибрами, что еще оставались светлыми в душе чародейки. Возможно, даже поверила бы, но крэмвилл шел в обратную сторону от ее дома.

Выждав какое-то время, чародейка все же направилась в том направлении, где среди густого бурелома исчез Дариус. Она больше не пряталась за туманом непроницаемости, не желала скрыть своего присутствия. Ларина шла по Зачарованным холмам поступью хозяйки — правительницы, при звуке имени которой содрогались сердца всех чаровниц и не только.

Поднявшись на очередную возвышенность, темная чародейка остановилась. У ее ног раскинулась низина одного их самых отдаленных Зачарованных холмов. Он находился на границе Темных долин и Мертвых пустошей. Опасное место, которое все предпочитали обходить стороной. Здешние леса кишели Темными, Отверженными, Ночными Охотниками, что забредали с земель хладного денра, а также множеством других опасных сущностей. Именно это стало причиной того, что последние несколько десятков лет эти места пустовали. Почти…

Среди глухого бурелома и непролазных зарослей терновника, что рос на склонах Страшной балки — глубокого оврага, что опоясывал большую часть холма, притаился небольшой особняк. К дому вела узкая аллея из вековых дубов и пирамидальных тополей. В былые времена поместье принадлежало большой семье чаровниц, горячо преданных короне. Сегодня осталась лишь одна — Ровена Торгос.

Наблюдая, как Дариус идет по вымощенной небольшими камнями дорожке к парадному входу, Ларина ощутила болезненный укол ревности в сердце. Нет разницы, когда вернулся крэмвилл — сегодня или несколько лет назад. Он ни словом, ни делом не дал знать о себе, хотя когда-то клялся в любви.

— Все ложь, — едва слышно проговорила чародейка, в чьем голосе отчетливо звенели слезы и уязвленное самолюбие. — Ты лгал мне, Дарий. Никогда не любил меня… — уголки чувственных красиво очерченных губ Ларины едва заметно опустились вниз, выдавая душевное смятение чародейки.

Дариус поднялся по крутым ступеням, что вели к двери особняка. Он даже не постучал. Едва оказался у порога, как тяжелая дубовая створка открылась, бросая на крыльцо полосу теплого желтого света.

Ларина напрягла слух, призывая Темные чары, когда крэмвилл улыбнулся.

— Милая Ровена, — и обнял чаровницу, подавшись вперед. Обнял слишком бережно и нежно, чтобы это объятие можно было принять за дружеское приветствие.

…слезы. Из-по опущенных век темной чародейки покатились крупные слезы, оставляя черно-зеленые дорожки на нежной коже. Шатаясь, словно пьяная, Ларина повернулась спиной к особняку Ровены Торгос…

Пришла в себя чародейка только в тихом переулке какой-то деревни, недалеко от которой находилось логово этерна. Остановившись посреди узкой дороги, правительница холмов огляделась вокруг.

Низкое небо тяжело нависало над деревней, угрожая своей ширью и черными тучами. Глухой рокот грома послышался вдалеке, предупреждая о надвигающейся грозе. Собственно, гроза уже была здесь, в деревне. И, если от природного гнева можно было как-то еще спрятаться, то от гнева темной чародейки укрытия не существовало.

Клубящиеся черные змеи липкой энергии потянулись от рук Ларины ядовитыми полосами. Щупальца вязкой Тьмы заползали в дома и стелились по узким улочкам. Тихими убийцами чары накрывали спящих чаровниц и их дочерей, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Вымещенная на беззащитных подданных обида взвилась к небу рваными языками пламени, распорола тишину ночи истошными криками горящих заживо женщин и поползла удушливым запахом гари по окрестностям. Эта боль пролилась холодным дождем, пропитывая опаленную лютой злобой разочарования зачарованную землю. Порывы ветра становились все слабее, все реже, пока не исчезли вовсе.

Ларина медленно перевела дыхание, запрокидывая голову. Шелковыми влажными лентами волосы прильнули к лицу чародейки, обняли шею и плечи, точно пытались утешить свою обладательницу. Тонкими струйками зеленоватых чар, смешиваясь с крупными каплями дождя, по бледным щекам ползли слезы.

Впервые за много лет Ларина плакала так отчаянно, навзрыд, точно ребенок. Раскинув руки, правительница Зачарованных холмов истошно закричала. Этот крик полетел раненой птицей над миром Синих сумерек, ударяясь о купол черного беззвездного неба, путаясь в кронах Сумеречных лесов, кубарем скатываясь по камням пустошей, чтобы израненным чудовищем обрушиться на головы ни в чем не повинных чаровниц.

— Моя госпожа… — Ларина судорожно вдохнула несколько раз, прежде чем повернуться на звук приятного мелодичного голоса.

— Прочь! — глаза чародейки снова стали наполняться клубящейся Тьмой, которая могла легко поглотить все вокруг, включая дрожащую точно осиновый лист на ветру молодую женщину.

За ее спиной начали появляться встрепанные девушки в ночных сорочках. Некоторые из них накинули поверх льняные пеньюары, а те, кому повезло меньше, выбежали из горящих домов в чем были — босые и с непокрытыми головами. Прекрасные лица в пятнах сажи, спутанные местами обгоревшие волосы, дикие взгляды, полные недоумения и ужаса, пораженная безжалостным огнем чистая нежная кожа — вот такими предстали перед Лариной дель Варгос ее подданные в эти минуты.