Телефон Дмитрия завибрировал, и он взглянул на экран. — Это один из наших. Мне нужно ответить.

Я машу ему рукой, все еще думая о Вайолет и опасности, в которой она находится. Когда Дмитрий выходит, чтобы ответить на звонок, я снова сажусь, тяжесть ситуации давит на меня.

Дмитрий возвращается через несколько минут, выражение его лица мрачное. — Наш человек последовал за Джо на другую встречу. Ничего такого, чего бы мы уже не знали, он не мог подобраться достаточно близко, чтобы услышать многое.

Я фыркнул. — Тогда какая от них польза?

— Это неважно. Все сходится, Кирилл. Джо все это организовывает.

Я киваю, чувствуя, как холодная решимость охватывает меня. — Тогда мы продолжим действовать осторожно. Соберем все возможные доказательства. Когда придет время, мы столкнемся с ним. До тех пор мы будем бдительны.

Дмитрий наклоняется вперед, его взгляд сосредоточен. — Понял. Мы продолжим отслеживать действия Джо. Наши люди будут следить за каждым его шагом, документировать каждую встречу и записывать каждую транзакцию. Мы получим необходимые доказательства.

— Не позволяй ему тронуть ни единого волоска на ее голове. Понял?

Димитрий кивает, его выражение отражает мою собственную решимость. — Понял.

Димитрий встает, поправляет пиджак. — Я буду держать тебя в курсе всех новых событий. Скоро мы узнаем правду.

Я поднимаюсь со стула, встречая его взгляд с непоколебимой решимостью. — Безопасность Вайолет — наш главный приоритет. Мы не можем позволить себе никаких ошибок. Убедись, что охранники находятся в состоянии повышенной готовности, и перепроверь все наши меры безопасности.

— Считайте, что это сделано, — отвечает Дмитрий решительным тоном. — Она будет в безопасности, Кирилл. Я об этом позабочусь.

Когда Дмитрий поворачивается, чтобы уйти, я чувствую прилив благодарности за его преданность и компетентность. Он был моей правой рукой в течение многих лет, и я доверяю ему безоговорочно. С ним я знаю, что у нас есть наилучшие шансы сохранить Вайолет в безопасности и разоблачить предательство Джо.

Прежде чем он доходит до двери, я кричу — Дмитрий.

Он останавливается и поворачивается ко мне, ожидая моих следующих указаний.

— Присматривай и за Вайолет, — говорю я, голос становится тише, но не менее решительным. — Она сильная, но она также уязвима. Ей нужно знать, что она может положиться на нас, даже если она не хочет этого признавать. Она не хочет со мной разговаривать, но, может быть, ты сможешь заставить ее раскрыться.

Дмитрий кивает, понимая невысказанные слои моей просьбы. — Я позабочусь о том, чтобы она была защищена, Кирилл. Даю тебе слово.

С этими словами он выходит из комнаты, а я остаюсь наедине со своими мыслями. Ставки никогда не были выше. Амбиции Джо угрожает не только наследству Вайолет, но и ее жизни. Мысль о том, что она в опасности, еще больше подпитывает мою решимость.

Я подхожу к окну, глядя на город внизу. Мир продолжает двигаться, не замечая молчаливую войну, которая ведется в тенях. Я остро осознаю таящиеся опасности, и я не успокоюсь, пока Вайолет не будет в безопасности, а предательство Джо не будет раскрыто.

Пока я стою у окна, размышляя о своих обязанностях, в кармане жужжит телефон. Я достаю его и вижу на экране имя Вайолет. Меня охватывает смесь любопытства и беспокойства, когда я отвечаю на звонок.

— Вайолет, — говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон. — Все в порядке?

— Мне нужно поговорить с тобой, — говорит она, и в ее голосе слышится нотка срочности. — Когда ты вернешься домой?

Ее вопрос застает меня врасплох. Обычно она держится на расстоянии, сохраняя холодный, но вежливый вид. — Я не уверен. Это будет поздний вечер. Мы не можем поговорить завтра?

На другом конце провода пауза, и я почти слышу, как она взвешивает свои слова. — Нет, это важно. Мне действительно нужно поговорить с тобой сегодня вечером.

Я вздыхаю, во мне нарастает смесь разочарования и беспокойства. — Неужели ты не можешь сказать мне сейчас? Что такого срочного, что не может подождать до завтра?

— Лучше, если мы поговорим лично, — настаивает она твердым тоном.

Во мне вспыхивает раздражение. Я привык, что люди подчиняются моим приказам, а не отпираются. — Вайолет, я сейчас очень занят. Если это не чрезвычайная ситуация, то это может подождать.

— Это важно, — повторяет она, не отступая. — Пожалуйста, Кирилл.

Использование моего имени, мольба в ее голосе, все это подрывает мою решимость. Нетерпение давит на меня, заставляя меня сорваться. — Черт возьми, Вайолет! У меня сейчас нет на это времени!

На другом конце провода наступает момент ошеломленного молчания, и я чувствую укол вины, новое и нежеланное ощущение. Я не привык испытывать угрызения совести за свои вспышки, но что-то в ее уязвимости, ее настойчивости заставляет меня это чувствовать.

— Хорошо, — говорю я, мой тон все еще резкий, но смягченный ноткой вины. — Я вернусь домой, как только смогу, но может быть поздно.

— Спасибо, — тихо отвечает она, и я слышу напряжение в ее голосе. — Я буду ждать.

Она вешает трубку, и я остаюсь пялиться на свой телефон, остаточный гнев смешивается с чувством вины. Мне не нравится чувствовать себя неуправляемым, а у Вайолет есть манера нажимать на мои кнопки, как никто другой. Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться на текущих задачах, но ее голос задерживается в моей голове.

Когда я возвращаюсь к своему столу, разговор успокаивается. Что может быть настолько важным, что ей нужно поговорить со мной сегодня вечером? Возможности кружатся в моей голове, каждая тревожнее предыдущей. Несмотря на мое раздражение, я не могу игнорировать чувство, что назревает что-то важное.

Я пытаюсь снова сосредоточиться на планах, которые мы с Дмитрием составили, но это бесполезно. Мои мысли продолжают возвращаться к Вайолет, к настойчивости в ее голосе. Смесь гнева и вины грызет меня, мешая сосредоточиться.

Я встаю и начинаю мерить шагами комнату. Я сталкивался с бесчисленными угрозами, прокладывал себе путь через коварные союзы, но общение с Вайолет ощущается по-другому.

Наконец, когда время становится поздним, я решаю, что сделал все, что мог за день. Я сообщаю Дмитрию о своем отъезде и собираю вещи, мой разум все еще занят звонком Вайолет. Выходя из офиса, я не могу избавиться от ощущения, что сегодняшний разговор станет поворотным моментом, тем, который может изменить все.

Дорога домой наполнена напряжением, которое я не могу определить. Как бы я ни старался сосредоточиться на дороге, мои мысли постоянно возвращаются к ней. Что она хочет мне сказать? Почему это показалось мне таким важным?

Когда я наконец подъезжаю к пентхаусу, я набираюсь решимости, чтобы не ждать внутри. Я полон решимости сохранять самообладание, не позволить своему разочарованию взять надо мной верх. Когда я захожу в лифт и нажимаю кнопку нашего этажа, я не могу не чувствовать беспокойство в глубине живота.

Глава 19 — Вайолет

Когда Кирилл наконец приходит в пентхаус, я вижу тяжесть дневной работы и разочарования, отпечатавшиеся на его чертах. Он делает глубокий вдох, собираясь с мыслями, прежде чем войти. В тот момент, когда он входит, наши взгляды встречаются, и я могу сказать, что он все еще раздражен.

Он подходит и садится напротив меня, его взгляд напряжен. — Ладно, Вайолет. Я здесь. Что такого важного, что не может подождать до завтра?

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями. Это важно, и мне нужно, чтобы он понял, почему. — Мне нужно кое-что сделать с моим положением в компании, — начинаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, несмотря на ощущаемую мной срочность. — Мне нужно убрать Джо и взять на себя управление.

Кирилл приподнимает бровь, явно заинтригованный. — Продолжай.

— Джо делает все совсем не так, как мой отец, — продолжаю я, слегка наклоняясь вперед. — Он все меняет, принимает решения, с которыми мой отец никогда бы не согласился. Мой отец и Джо даже не очень хорошо ладили, когда дело касалось бизнеса. Отец бы этого не хотел.