— Слушай меня внимательно, — говорю я, лихорадочно соображая в голове, как сформулировать план. — Не останавливай машину. Продолжай ехать. Я хочу, чтобы ты направилась в промышленную зону около доков. Там тише, и я смогу встретиться с тобой, не привлекая лишнего внимания.

— Кирилл…

— Поверь мне, Малышка, — мягко, но твердо перебиваю я. — Просто продолжай ехать. Я уже в пути. Я тебе сейчас перезвоню.

Я вешаю трубку и тут же набираю Дмитрия, рявкая приказы ему и паре наших лучших людей направиться к докам. Затем я звоню Ивану, который, как я знаю, находится неподалеку, и поручаю ему прикрыть другой возможный маршрут отхода.

Когда моя команда мобилизуется, я вдавливаю педаль газа в пол, лавируя между потоками с точностью и скоростью. Каждая секунда на счету. Я снова звоню Вайолет, включив громкую связь, и она отвечает на втором звонке, дыхание Вайолет и звуки города наполняют машину.

— Как ты держишься? — спрашиваю я.

— Я пытаюсь сохранять спокойствие, — говорит она дрожащим голосом. — Я все еще вижу машину в зеркале заднего вида. Я думаю… подожди, она уезжает.

— Хорошо, — успокаиваю я ее. — Просто продолжай ехать прямо. Я скоро буду.

Пока я еду по улицам, я слышу напряжение в ее дыхании. Страх, который она чувствует, ощутим, и это только подпитывает мою решимость добраться до нее как можно скорее.

— Ты все еще направляешься к докам? — спрашиваю я, чтобы убедиться, что она следует моим инструкциям.

— Да, — отвечает она, — я почти приехала. Машины не видно.

— Как только ты доберешься до старого складского района, поверните налево и продолжайте ехать, пока не увидишь большую пустую площадку. Я буду ждать тебя там.

Я срезаю боковую улицу, моя машина слегка скользит, когда я выжимаю из нее все возможное. Промышленная зона прямо впереди, и я уже вижу машину Дмитрия, неприметно припаркованную около точки встречи.

— Я здесь, — говорю я ей, въезжая на пустырь. — А где ты?

— Я вижу тебя, — говорит она, и в ее голосе слышится смесь страха и облегчения. — Я сейчас буду.

Появляется ее машина, одна. Я выхожу из машины, вставая между ней и угрозой. Дмитрий и Иван уже на месте, готовые к перехвату.

Когда машина Вайолет заезжает на безопасную парковку, я машу ей рукой, чтобы она могла припарковаться. Она останавливает машину и выходит, выглядя явно потрясенной и напуганной. Я быстро подхожу к ней, мои инстинкты защиты включаются.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, мой голос твердый, но мягкий.

Она кивает, ее глаза широко раскрыты от страха. — Я так думаю. Машина перестала следовать за мной вскоре после того, как я позвонила тебе. Может, они на самом деле не следовали за мной. Может, это просто мое воображение. Я просто теперь такая параноидальная.

Я изучаю ее лицо, вижу, как на нее действуют постоянный страх и стресс. Она выглядит измученной, ее глаза красные от сдерживаемых слез. Я кладу руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — Лучше быть осторожной, чем мертвой.

Она делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Я больше ничего не знаю, Кирилл. Я чувствую, что схожу с ума.

Я веду ее к краю парковки, подальше от машин. — Там есть реальные угрозы. Тебе нужно доверять своим инстинктам.

Она смотрит на меня, ее глаза полны страха и благодарности. — Спасибо, что ты так быстро приехал. Не знаю, что бы я делала без тебя.

Я фыркнул. — Тебе не нужно меня благодарить, тебе просто нужно послушать, что я сейчас скажу.

Я поворачиваюсь к Дмитрию и Ивану, которые стоят рядом, готовые помочь. — Держитесь рядом и следите за всем. Убедитесь, что за нами не следят.

Они кивают, и я снова сосредотачиваюсь на Вайолет, которая выглядит одновременно облегченной и напуганной. Я не могу сдержать кипящее внутри меня разочарование. — Почему ты была одна, Вайолет? — требую я, мой голос резче, чем я намеревался. — Ты знаешь, что это опасно, и было глупо с твоей стороны ехать одной.

Ее глаза расширяются от удивления, а затем сужаются с вспышкой неповиновения. — Мне нужно было побыть одной, Кирилл, — резко отвечает она. — С таким количеством мыслей мне действительно нужно было просто подышать свежим воздухом. К тому же, если я всегда буду сворачиваться калачиком в своей комнате, как я смогу когда-либо возглавить компанию моего отца? Я буду проигрывать каждый раз, как в пятницу.

Я чувствую прилив гнева от ее неповиновения. — Сейчас речь идет не о руководстве компанией. Речь идет о твоей безопасности! — объясняю я, мой голос повышается и разносится эхом по тихой парковке. — Ты не можешь просто так бродить без защиты. Ты понимаешь, насколько это серьезно?

Она вздрагивает от моего тона, делая шаг назад. Ее страх очевиден, и это заставляет меня осознать, насколько я близок к потере контроля. Ее глаза широко раскрыты, и я вижу напряжение в ее позе, как ее руки слегка дрожат.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Послушай, — говорю я тише, хотя в моем голосе все еще звучат суровые нотки. — Ты должна понять. Твоя жизнь в опасности. Ты не можешь позволить себе так рисковать.

Она с трудом сглатывает, вызов в ее глазах уступает место смеси страха и решимости. — Я понимаю, Кирилл, но я не могу прожить свою жизнь в клетке. Мне нужно найти баланс. Я не могу быть пленницей.

Я провожу рукой по волосам, пытаясь подобрать нужные слова. — Я знаю, это тяжело, — говорю я, пытаясь смягчить тон еще больше. — Пока мы не узнаем, кто за тобой гонится и почему, тебе нужно быть осторожнее. Если ты умрешь, это будет на моей совести.

Она бледнеет. Дрожит. — Я постараюсь быть осторожнее. Ты тоже должен понять мою сторону. Мне нужно хоть какое-то подобие нормальности.

Я вздохнул, напряжение немного спадает. — Нормальность, это роскошь, Малышка. Ты должна делать то, что я говорю, иначе в следующий раз я не смогу спасти твою задницу.

— Хорошо, — соглашается она, ее голос едва громче шепота. — Я могу это сделать.

Мы стоим там мгновение, ночной воздух прохладный и успокаивающий. Я вижу усталость в ее глазах, тяжесть всего, с чем она сталкивается. Я подхожу ближе, грубо беру ее за локоть. — Давай отвезем тебя домой.

Она кивает, и мы направляемся обратно к машине, прежнее напряжение все еще сохраняется, но медленно рассеивается. — Садись, — говорю я грубо.

— А как же моя машина? — спрашивает Вайолет.

Я усмехаюсь. — Ты не поедешь домой одна. Кто-нибудь из парней может отвезти ее обратно в особняк.

Она раздвигает губы, словно споря, мягкие губы, полные и розовые. Я качаю головой, почти смешно, что даже сейчас я думаю о том, как хорошо эти губы ощущались бы вокруг моего члена.

Я почти смеюсь, но любопытный взгляд Вайолет останавливает меня. — Залезай, — повторяю я.

Мы садимся в машину и сидим в тишине, напряжение от нашего спора все еще витает в воздухе. Я завожу двигатель и начинаю ехать обратно к ее дому, в голове роятся мысли о том, как ее уберечь. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я вижу беспокойство и усталость, отпечатавшиеся на ее лице, и это только укрепляет мою решимость.

Пока мы движемся по темным улицам, я решаю, что сейчас самое время рассказать ей о том, что я обдумываю. Тишина между нами тяжелая, и я чувствую, как тяжесть невысказанных слов давит на нас обоих.

— Я принял решение, — говорю я, и мой голос нарушает тишину.

Она поворачивается ко мне, ее брови сдвинуты в замешательстве. — Какое? — спрашивает она, ее тон осторожен.

Я крепко сжимаю руль, растягивая момент. — Я собирался сказать тебе лично позже, но сейчас, кажется, прекрасная возможность.

Она ёрзает на сиденье, явно ощущая напряжение. — Кирилл, что случилось?

Я делаю глубокий вдох, осознавая всю серьезность своих следующих слов. — Ты выходишь за меня замуж.

Глава 15 — Вайолет

Тишина в машине оглушительная, слова Кирилла повисают в воздухе. У меня отвисает челюсть, и я чувствую, как мое сердце колотится. Что он только что сказал? Мой разум пытается постичь чудовищность его заявления.