Я качаю головой, пытаясь отогнать мысли. Сейчас не время для таких фантазий. Мне нужно оставаться сосредоточенным, удерживать свой разум на текущей задаче: защищать ее.

Но я не могу устоять перед звуками ее душа. Нежный плеск воды, слабый шорох ткани при ее движении, мягкие вздохи расслабления. Это почти опьяняет, то, как она вторгается в мои чувства, даже когда ее нет в комнате.

Через несколько минут я слышу, как она выходит из душа, слышу тихий шорох полотенца, когда она вытирается. Мое воображение разыгрывается, но я заставляю себя оставаться на месте, не подглядывать за ней.

Звуки ее движений в ванной продолжаются, но она не выходит.

Я внимательно слушаю, напрягаясь, чтобы уловить любой намек на то, что ее так долго занимает. Я слышу слабый звук ее одежды, молнию на платье, а затем тихий, приглушенный всхлип. Обеспокоенный, я кричу — Малышка?

— Я в порядке! — резко говорит она, но ее голос дрожит от слез.

Я чувствую укол вины, смешанный с разочарованием. Она явно расстроена, и хотя часть меня ее жалеет, другая часть хочет, чтобы она стала жестче. — Ты кажешься не в порядке, — говорю я, мой тон становится немного мягче.

— Мне просто… нужна минутка, — отвечает она дрожащим голосом.

Я вздыхаю, зная, что нажимать на нее не поможет. — Конечно. Не торопись.

Откинувшись на кровать, я выдохнул. Это будут долгие шесть месяцев, если она не найдет в себе силы как можно скорее. Я понимаю, что все это подавляет, но ей нужно научиться с этим справляться.

Тут мой телефон завибрировал. Я взглянул на экран и увидел имя Дмитрия. Идеальное время. — Привет, Дмитрий, — отвечаю я, понизив голос.

— Эй, босс! Просто хотел поздравить тебя еще раз. Как тебе супружеское ложе? — шутит он, и его слова сопровождаются похабным смехом.

Я усмехаюсь, закатывая глаза. — Дмитрий, ты понятия не имеешь. Скажем так, это работа в процессе.

— А, понятно, — говорит он, все еще смеясь. — Ну, наслаждайся, пока можешь. Медовый месяц не длится вечно.

— Да, ну, в этом соглашении гораздо больше, чем ты думаешь, — отвечаю я, поглядывая в сторону двери ванной. — Спасибо за добрые пожелания.

— Ты понял, босс. Если что-то понадобится, просто дай мне знать, — говорит Дмитрий, и его тон становится серьезным.

— Сделаю. Держи все под контролем, пока меня нет, — говорю я, завершая разговор.

Я откидываюсь на кровать, уставившись в потолок. Мои мысли возвращаются к Вайолет.

Глава 17 — Вайолет

Пар поднимается вокруг меня, когда я выхожу из душа, завернувшись в плюшевый белый халат. Тепло из ванной, это уютный кокон против прохладного воздуха. Я провожу рукой по мокрым волосам, погружаясь в мысли о том, каким извращенным путем пошла моя жизнь. Фальшивая помолвка с Кириллом Шаровым. Босс Братвы. Мой предполагаемый защитник.

Я открываю дверь ванной, и у меня перехватывает дыхание. Кирилл там, прислонившись к стене, его пронзительные зеленые глаза устремлены на меня.

— Что ты все еще здесь делаешь? — выпалила я, плотнее запахивая на себе халат.

Он ухмыляется, и эта ухмылка одновременно раздражает и нервирует меня. — Наслаждаюсь видом, очевидно.

Я закатываю глаза и отступаю в ванную, закрывая за собой дверь. Мое сердце колотится, реакция, которую я отказываюсь признавать, вызвана его присутствием. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, но оно снова замирает, когда я замечаю что-то, висевшее на стойке — неглиже, изящное и, несомненно, сексуальное.

Что за фигня?

Через дверь я спрашиваю — Ты это сюда положил?

Пауза, прежде чем он отвечает, его голос спокоен и дразнящий. — Должно быть, это Анна. Это традиция Братвы, когда невеста надевает что-то сексуальное.

Я внутренне стону. Эта фальшивая помолвка и так достаточно сложна, чтобы добавлять в нее традиции Братвы. Я не могу слишком много думать об этом но, его следующие слова заставляют мой пульс учащаться.

— И ты выглядишь сексуально, — говорит он, и его голос теперь звучит ближе к двери.

Его слова сотрясают меня, и я не могу не чувствовать, как жар поднимается к моим щекам. Черт бы его побрал и его способность нервировать меня. Я делаю еще один глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Кирилл опасен, во многих отношениях, но в нем есть что-то несомненно притягательное, что-то, что притягивает меня, несмотря ни на что.

Я слегка приоткрываю дверь ванной, ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом. Он стоит прямо там, ближе, чем я ожидала. Его глаза скользят по мне, в них хищный блеск, от которого мое сердце бьется еще быстрее.

— Тебе следует его надеть, — тихо говорит он, его голос низкий и властный.

Я с трудом сглатываю, не уверенная, что меня больше раздражает или интригует его дерзость. — А если я этого не сделаю?

Он поднимает бровь, и на его лице медленно расплывается улыбка. — Тогда, полагаю, мне придется тебе помочь.

Интенсивность в его глазах дает понять, что он не шутит, и воздух между нами кажется заряженным, электрическим. Я смотрю на него, пытаясь вызвать все неповиновение, на которое я способна. Внутри я кричу, разрываясь между желанием стоять на своем и необъяснимой тягой, которую я чувствую к нему.

Я снова закрываю дверь, прислоняюсь к ней и пытаюсь успокоить колотящееся сердце. Кирилл Шаров — сила, с которой нужно считаться.

Сделав еще один глубокий вдох, я снова смотрю на неглиже. Часть меня хочет бросить ему вызов, показать ему, что он не контролирует меня. Другая часть меня, та часть, которая пленена его силой и присутствием, задается вопросом, каково это, снова увидеть этот взгляд в его глазах, тот, который заставляет меня чувствовать себя самой желанной женщиной в мире.

Я делаю глубокий вдох, все еще прислонившись к двери. Неглиже висит там, дразня меня, но слова Кирилла все громче звучат в моем сознании. Я надеваю его, чувствуя мягкую ткань на своей голой коже, кружево обнимает мои изгибы.

Я приоткрываю дверь и выглядываю. Он все еще там, его взгляд не дрогнул.

— Выйди вперед, — командует он тихим рокочущим голосом.

К моему удивлению, я обнаруживаю, что подчиняюсь. Мои ноги движутся почти сами по себе, вынося меня из ванной и направляя к нему. Он усмехается, явно довольный моей покорностью, и встает во весь рост, возвышаясь надо мной. Комната кажется меньше, когда он так близко, его присутствие подавляет.

— Даже если это фиктивный брак, — говорит он, глядя мне в глаза, — мы все равно можем немного повеселиться. Может, закрепим наш брак?

Его слова повисают в воздухе между нами, тяжелые от подтекста. Я открываю рот, чтобы возразить, сказать ему, что это всего лишь договоренность, но не могу произнести ни слова. Вместо этого я остро осознаю, насколько он близко, как его взгляд, кажется, видит меня насквозь.

— Кирилл, — начинаю я, но его имя в моих устах звучит скорее как мольба, чем протест.

Он делает шаг вперед, его рука тянется вверх, чтобы убрать прядь волос с моего лица. Его прикосновение нежное, но оно вызывает дрожь во мне. — Вайолет, — бормочет он, его голос становится тише теперь, почти нежно. — Ты не можешь этого отрицать. Ты жаждала этого так же сильно, как и я.

Я хочу отрицать это, сказать ему, что он неправ, но правда в том, что я жажду его. Несмотря ни на что, несмотря на опасность и динамику власти, меня тянуло к нему с того момента, как мы встретились. Мое тело предает меня, наклоняясь к его прикосновению, мое дыхание сбивается, когда его пальцы скользят по моей щеке.

— Видишь? — шепчет он, его губы так близко к моим, что я чувствую тепло его дыхания. — Ты не можешь устоять.

Его слова ломают что-то внутри меня, сокрушая остатки моего сопротивления. Прежде чем я это осознаю, я встаю на цыпочки, сокращая расстояние между нами. Наши губы встречаются в яростном, страстном поцелуе, и кажется, что все, что я сдерживала, вырывается на поверхность.

Руки Кирилла на мне, притягивают меня ближе, углубляя поцелуй. Я теряюсь в нем, в том, какой он на вкус, как он ощущается. Это ошеломляет, опьяняет, и я не могу насытиться. Мои руки находят путь к его плечам, цепляясь за него, как будто он единственное, что удерживает меня на земле.