Я медленно наклоняюсь, наши глаза сцеплены. Ее губы мягкие и манящие, и на мгновение я позволяю поцелую оставаться невинным, нежным прикосновением наших губ. Электричество между нами неоспоримо, и я чувствую, как нарастает жар.

То, что начинается как простой символический жест, быстро усиливается. Я прижимаю свои губы к ее губам крепче, углубляя поцелуй. Я чувствую, как она колеблется в течение удара сердца, затем она отвечает, ее губы слегка приоткрываются. Я пользуюсь возможностью, чтобы исследовать дальше, наши дыхания смешиваются, по мере того как поцелуй становится более страстным.

Комната вокруг нас исчезает. Все, о чем я могу думать, это как ее тело ощущается рядом с моим, какая она на вкус, как тихо слышно, как ее дыхание замирает, когда поцелуй становится глубже. Я скольжу рукой по ее затылку, притягивая ее ближе, и она наклоняется ко мне, ее пальцы сжимают перед моего костюма.

Несмотря на обстоятельства, между нами есть грубая, неоспоримая связь. Я чувствую, как ее желание совпадает с моим собственным, и это подпитывает интенсивность момента.

После того, что кажется вечностью, я отстраняюсь, мы оба затаили дыхание. Я ищу в ее глазах хоть какой-то признак сожаления, но все, что я вижу, это смесь смущения и желания. Ее щеки раскраснелись, а губы слегка припухли от поцелуя.

Аплодисменты становятся громче, возвращая нас к реальности ситуации. Я поворачиваюсь лицом к гостям, моя рука все еще обнимает ее за талию. Лицо Калеба, маска едва сдерживаемой ярости, но я отодвигаю ее в сторону. Этот момент касается Вайолет и меня, нафиг всех остальных.

Мы идем по проходу, приветствуемые доброжелателями и поздравлениями. Мои мужчины хлопают меня по спине, их улыбки широкие и искренние. Они счастливы за меня, счастливы за союз, который представляет этот брак. Сторона Вайолет предлагает вежливые, сдержанные поздравления, их недовольство все еще очевидно.

Калеб подходит к нам, сжав челюсти. — Поздравляю, — говорит он ровным и натянутым тоном.

— Спасибо, — отвечаю я, слегка сжимая Вайолет. — Я ценю твою поддержку.

Его взгляд метнулся к Вайолет, затем снова ко мне. — Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься, Кирилл, — говорит он тихим голосом. — Вайолет заслуживает большего, чем быть пешкой в твоих играх.

Мой гнев вспыхивает, но я сохраняю нейтральное выражение лица. — Вайолет теперь под моей защитой. Это все, что тебе нужно знать.

Глаза Калеба сужаются, но он ничего не говорит. Он поворачивается и уходит, оставляя нас стоять там. Рука Вайолет слегка дрожит в моей, и я нежно сжимаю ее, успокаивая ее.

— Все в порядке, — шепчу я. — Со мной ты в безопасности.

Она кивает, хотя ее глаза все еще выдают неуверенность.

Церемония закончилась, но реальность нашей ситуации только начинает доходить до нее. Напряжение нарастает, когда мы пробираемся сквозь толпу доброжелателей и садимся в ожидающую машину.

Когда машина отъезжает от церкви, атмосфера внутри густеет от невысказанных слов. Вайолет сидит рядом со мной, крепко сжав руки на коленях, ее глаза нервно мечутся между мной и окном. Тишина тянется, тяжелая и неуютная.

Наконец, она заговорила, ее голос был едва громче шепота. — Это фиктивный брак, так что нам не придется делить постель или что-то в этом роде, верно?

Я тихонько хихикаю, звук почти насмешливый в замкнутом пространстве машины. — Ты моя невеста, Вайолет. Так думают все. Конечно, мы будем жить в одной комнате.

Ее глаза расширяются от шока, и я вижу, как в них нарастает паника. — Разве недостаточно того, что мы женаты на бумаге? Зачем нам притворяться?

Я поворачиваюсь к ней, мое выражение лица серьезное. — Я не хочу, чтобы мои сотрудники или кто-либо еще заподозрили что-то. Раздельные спальни вызовут вопросы, а вопросы, это последнее, что нам нужно. Нам нужно, чтобы все поверили, что этот брак настоящий.

Она закусывает губу, глядя на свои руки. — Я не знаю, смогу ли я это сделать, Кирилл. Это слишком.

Я протягиваю руку и кладу руку на ее. Контакт краткий, но его достаточно, чтобы она посмотрела на меня. — Шесть месяцев — это не вечность. Найди способ с этим справиться.

Она снова кивает, хотя страх в ее глазах все еще присутствует. — Хорошо, — шепчет она. — Я попробую.

Остаток пути мы едем молча, каждый из нас погружен в свои мысли. Я чувствую ее беспокойство, ее страх, но за всем этим скрывается и стальная решимость. Она полна решимости довести дело до конца, и я это уважаю.

Когда мы наконец прибываем в мой пентхаус, я выхожу первым, протягивая ей руку. Она нерешительно берет ее, ее рукопожатие крепкое, несмотря на ее нервозность. Мы заходим внутрь вместе, приветствуемые персоналом, который собрался, чтобы поприветствовать нас.

— Добро пожаловать домой, господин и госпожа Шаровы, — говорит главная экономка с теплой улыбкой. — Ваша комната готова.

Я киваю в знак признательности, ведя Вайолет наверх. Пентхаус великолепен, его роскошь резко контрастирует с напряжением между нами. Когда мы доходим до главной спальни, я толкаю дверь и захожу внутрь, жестом приглашая ее следовать за мной.

Она входит в комнату, ее глаза расширяются, когда она впитывает роскошную обстановку. Кровать большая и богато украшенная, доминирует в комнате своим присутствием. Она смотрит на нее, затем на меня, ее опасения ясны.

— Вот где мы остановимся, — говорю я, и мой тон становится деловым. — Важно, чтобы мы соблюдали приличия, даже здесь. Если кто-то что-то заподозрит, это может поставить под угрозу все.

Она медленно кивает, на ее лице выражение смирения. — Я понимаю, — тихо говорит она.

— Доверься мне.

Она смотрит на меня, ее глаза ищут мои. — Я пытаюсь, — признается она. — Это просто… слишком много для восприятия.

Я мычу в знак согласия. Она думает, что мне это легко?

Она снова кивает, глубоко вздыхая. — Хорошо. Я постараюсь изо всех сил.

— Это все, о чем я прошу, — отвечаю я, отступая назад, чтобы дать ей немного пространства. — Мы решим остальное по ходу дела.

Когда она присаживается на край кровати, я наблюдаю за ней краем глаза. В ней есть уязвимость, но также и сила, которой я не могу не восхищаться. Этот брак может быть фальшивым, но проблемы, с которыми мы сталкиваемся, вполне реальны.

Я смотрю, как Вайолет нерешительно сидит там, все еще в своем свадебном платье. Тяжесть дня явно наложила на нее свой отпечаток, и я вижу напряжение в каждом ее движении.

— Тебе следует принять душ, — предлагаю я, мой тон скорее деловой, чем мягкий. — Это был долгий день.

Она поворачивается ко мне, ее глаза сверкают от обиды. — Ты что, пристаешь ко мне? — резко говорит она, ее голос полон негодования.

Я смеюсь, глубокий, искренний звук, который заполняет комнату. — Нет, Малышка. Я не собираюсь к тебе приставать. Ты выглядишь измученной, и душ может помочь тебе расслабиться.

Она прищурилась, глядя на меня, все еще подозрительно. — Мне не нужны твои предложения.

Я пожимаю плечами, не обращая внимания на ее гнев. — Как хочешь. У меня есть запасная одежда в бельевом шкафу, пока ты не заберешь свои вещи. Можешь пользоваться ими, если хочешь.

Я подхожу к кровати и сажусь, расстегивая пиджак. Пока я это делаю, мои мысли блуждают. Я не могу отрицать влечение, которое я чувствую к ней, то, как мой разум наполняется горячими мыслями каждый раз, когда я смотрю на нее. Свадебное платье облегает ее изгибы, и от одной мысли о том, что она раздевается в соседней комнате, моя кровь закипает.

Я не собираюсь ею пользоваться. Ни сейчас, ни когда-либо.

Она колеблется мгновение, затем вздыхает, явно решив, что душ все-таки хорошая идея. — Ладно. Где ванная?

— Через эту дверь, — говорю я, указывая на соседнюю комнату. — Полотенца в шкафу. Там найдешь все, что нужно.

Она бросает на меня настороженный взгляд, прежде чем направиться в ванную, закрыв за собой дверь. Звук текущей воды вскоре заполняет комнату, и я не могу не представить, как она раздевается, платье падает на пол, ее тело подвергается воздействию пара и тепла.