Михаил, который всегда мог похвастаться удивительной памятью, сейчас не был способен даже мимолётно зацепиться за абстрактные образы, предшествующие его пробуждению здесь. Конспирологом он не был, но складывалось стойкое ощущение, что кто-то просто закрыл ему доступ к собственной памяти. Последние его воспоминания — это прибытие на работу и разговор со своей коллегой.

— Хм, а вдруг...

Обычно в фильмах люди оказываются в подобных ситуациях после пьянки. Мичурин никогда не употреблял алкоголь, потому что не видел нужды заигрывать с состоянием своего сознания, но сейчас он рассматривал даже такую вероятность. В его голове остались воспоминания о том, как коллега предложила ему встретиться после работы.

На границе с уцелевшими воспоминаниями и черной бездной лежали слова девушки о каких-то личных проблемах… Мичурин крепко вцепился в эти фрагменты и начал анализировать. Может, разговор был настолько тяжелым, что без алкоголя не обошлось? А потом, впервые опьянев, Михаил сел на какой-нибудь поезд или самолет и отправился в путешествие?

— Невозможно. Я бы отказался выпивать даже под дулом пистолета, — Холодно сказал темноволосый мужчина, пытаясь найти что-то у себя в карманах. Обнаруженная там пустота не стала открытием, ведь обычно он носит все вещи у себя в пальто, а не в брюках. Но никакого пальто рядом не было…

— Анна! Ты здесь? — прокричал он. А вдруг окажется, что она где-нибудь рядом? Однако… Осмотревшись вокруг, он понял, что Анны поблизости нет. Что теперь? Откровенно говоря, вариантов у Мичурина было немного. У него не было ни телефона, ни других средств связи, ни знакомых поблизости. Остаётся только идти…

На горизонте виднелся горный хребет, из-за угловатых изгибов которого восставало солнце, поэтому темноволосый сделал заключение, что там восток. Мичурин не был альпинистом, поэтому в горы направляться не собирался. Он пошёл в противоположном направлении — на запад.

Передвигаясь на своих ватных и слегка дрожащих ногах, он обратил внимание на то, что у него неприятно жжется левый глаз. Впрочем, эта боль мешала не так сильно, как нарастающая паника и одолевающий его животный страх. Для человека, который испытывает жуткий дискомфорт от всего непредвиденного, такая ситуация была сродни аду.

Действительно, порой случалось так, что ночью его мучали кошмары. Детали всегда менялись, но основа сценария оставалась неизменной: Мичурин застревал в каком-либо лиминальном пространстве и, не имея ни капли власти над окружением, медленно оказывался раздавлен сгущающимся воздухом или движущимися стенами. Однако отличить размытые очертания сна от четких граней реальности было для него задачей выполнимой, потому надежд о пробуждении в кровати он в данный момент не питал.

Однажды Мичурин читал в интернете, что в случае потери в лесу нужно оставаться на месте, развести костёр, петь веселые песни и ждать чуда, но он не был идиотом, несмотря на то, в какой кошмар превратил свою жизнь. Михаил понимал, что такая инструкция имеет место быть только в том случае, если ты знаешь, что тебя будут искать. К сожалению, уверенности в этом у темноволосого не было. Поэтому оставалось только идти вперёд.

Мичурин был порядком потрясён не только своим пробуждением у черта на куличках, но и местной природой. По большей части лес состоял из хвойных деревьев, однако они казались намного выше и зеленее, чем обычные сосны и ели, к которым привык Михаил. Кустарники также выделялись своей искусственной густотой: листочки плотно сбивались друг с другом, заставляя дикое лесное растение выглядеть пушистым.

Трава, однако же, была несколько облезлой, но Мичурин думал, что это абсолютная норма для хвойного леса. Зато здесь росли странного вида грибы. На самом деле, одной лишь своей уникальностью у осторожного человека они вызывали серьезные опасения: высокий серый стебель и сдвоенная темно-бирюзовая шляпка, напоминающая сердечко. Михаил фотографии таких грибов даже в интернете не встречал, но их необычный цвет говорил сам за себя и, казалось, бросал вызов организму глупца, что посмеет их съесть.

Красоту местной природы сложно назвать нормальной. Всё было настолько художественно обворожительным, что вся эта территория просто казалась подделкой. Даже воздух был каким-то особенным и необычным. Вот только кто может подделать лес, горы и кислород?

— Красиво, конечно… Но застрять тут на всю свою жизнь я как-то не хочу, — под нос пробормотал Мичурин. Он прекрасно понимал, что сейчас самое главное унести отсюда свою голову, а елочками любоваться можно и через интернет. Поэтому, борясь с неловкостью, он решил закричать. — Меня кто-нибудь слышит?! Помогите! Я заблудился! Люди!!!

Безрезультатные выкрики эхом пробегались по округе ещё десять минут, после чего голосовые связки Мичурина сдались. Страх и паника, которые вроде бы начинали отступать, вновь принялись пожирать сердце темноволосого мужчины. Сложно его за это винить, ведь любой, оказавшись в подобном положении, познакомится с приступом тревоги.

И эти чувства лишь нарастали. Михаил продолжал свои блуждания уже приблизительно сорок минут. Вроде бы не очень много, но для паникующего человека даже десять минут подобны вечности. Мичурин опустил свой взгляд под ноги, засунул дрожащие и мерзнущие руки в карманы и немного ускорил темп, мысленно пытаясь побороть негативные эмоции. Как вдруг…

Краем глаза он заметил мелькнувший впереди высокий силуэт. Он немедленно поднял свою голову и — о, чудо! — увидел живого человека. Это была весьма крепкая девушка, чьи пурпурные волосы и такого же цвета глаза синхронно, словно в кокетливом танце, блистали на солнце. Приметная особа отличалась не только цветовой гаммой, но и одеждой: она носила фиолетовую рубашку, коричневую кожаную куртку с пышным воротником и обтягивающие штаны на ремне, а на её ногах были высокие черные ботинки.

Нестандартный образ незнакомки заставил Михаила думать, что она представительница какой-нибудь молодежной субкультуры, но в её глазах не проглядывался подростковый бунт, а скорее даже наоборот — в них было нечто удивительное, выдающее мудрость и расчетливую натуру. Девушка вдруг испытывающе посмотрела на Мичурина, который, завидев её, заметно ускорился.

— Здравствуйте! Не могли бы Вы мне помочь? — без раздумий начал он. — Я, кажется, заблудился в лесу. Подскажите, пожалуйста, где мы находимся? У Вас на телефоне есть карта? Как выйти к ближайшей дороге?

Незнакомка, терпеливо дослушав вопросы Мичурина, лишь удивленно на него посмотрела. Через пару секунд неловкого молчания она вопросительно приподняла свои пурпурные брови. «Неужели я всё-таки в другой стране?!» — подумалось темноволосому от такой отстраненной реакции.

— I'm sorry, do you speak English? My native language was probably confusing to you, so…

Услышав эти слова, она, кажется, удивилась ещё больше, что наконец вызвало вербальную реакцию.

Чего, прости? Я ни одного слова не поняла.

Мичурин почувствовал невероятное облегчение, услышав привычный ему язык. Он очень переживал, что каким-то образом оказался в другой стране, но, вероятно, всё не так запущенно, правда? А ещё, конечно же, он был безмерно рад встретить человека после одиноких похождений в лесу.